Чертог Белой Ночи - Мария Казанцева

не растащили курсанты под крик Эки:

– Какого вы, два взрослых мужика, здесь устроили?!

– Иди трахнись и уймись! – орал Максу Дэн, которого оттаскивали сразу три курсанта.

Разноцветные потоки нейтрализующей магии окутали обоих братьев с ног до головы.

– Макс, – уставилась на него Эка, – что с тобой?

– О, ты тоже на его стороне? – разочарованно бросил он и рывком плеча показал, что держать его уже не нужно.

– Хотите отношения выяснять – идите на ринг, – крикнул кто-то из толпы курсантов, собравшейся вокруг них.

– Он там сразу ляжет, – ответил Дэн.

– Давай! – Макс подался вперед, и его снова схватили двое парней. – Думаешь, ты один тут на что-то способен?

Через десять минут они оба стояли у ринга, испуская такой горячий жар ненависти друг к другу, что парням, бинтовавшим им руки, приходилось утирать пот со лба. Эка надела на них шейные цепи с видом, будто это единственное условие, которое позволило ей отдать им свой зал на растерзание.

Дэн вскочил на ринг.

– За свои преступления я был наказан и в заключении много думал о том, что за поступки, которые совершил ты, тебя никто не осудит, – с закипающей злостью начал он, растягиваясь на канатах. – Признаешься ли ты, Максим Евгеньевич Тенёв, что предал свою семью?

– Я признаюсь только в том, что ушел вместо того, чтобы быть поддержкой для вас обоих, – ответил Макс, поднимаясь наверх и сближаясь с братом в центре. Он коснулся перчаткой его правой руки и встал в стойку. – Наша мать была неизлечимо больна.

Быстрый удар Дэна встретил защиту. Брат кружил вокруг, без конца меняя курс, сбивая с толку. Уклонившись от удара левой, он шагнул в сторону, и его локоть напоролся на предплечье Дэна.

– Может, семнадцатилетнему мальчишке нужно было ограбить банк и сесть в тюрьму, оставив вас двоих и дальше гнить в нищете? – Макс свалил брата с ног, сковал его со спины, удерживая локтем и своей ногой его бедра, всем весом не давая ему вырваться.

– У нас, кроме нее, никого не было, – хрипел брат сквозь захват.

– Она была только у тебя! – не помня себя от ярости, кричал он. – А я просто смотрел со стороны, как это, когда тебя любят!

– Целители из Чертога лечили столько же людей, сколько лечат магов в лечебке Цитадели…

– Это нарушение закона!

Дэн освободился и перевернулся через него, двумя ногами схватил правую руку Макса, своей левой блокировал его левую и взялся за удушение.

– В мире, где жили мы, таких законов не было.

Мир становился меньше, словно проскальзывал в слив раковины. Макс тонул вместе с ним, затянутый огромным водоворотом. Злость окрасила лицо брата кровавой краской, заставила вены проступить на лбу, превратила его в воинственного демона в угрожающей маске.

Макс хлопнул ладонью по мату. Смертельные тиски ослабли, и мир хлынул назад, наполняя легкие воздухом, голову кровью и грудь болью. Дэн поднялся на ноги и протянул ему руку. Несколько мгновений они стояли друг напротив друга. Прогорклое чувство вины, внезапно притупившаяся боль и вместе с ними едва уловимая, необъяснимая – вопреки всей логике – свобода.

– Тенёвы! – окликнул их появившийся в толпе у ринга Мортен. – Есть разговор. Переодевайтесь. Я жду вас у себя в кабинете.

Они молчали, пока шли к раздевалке через толпу хранителей, ободряюще хлопавшую их по спинам, молчали, пока переодевались, и потом до самого кабинета Мортена ни сказали друг другу ни слова, но это молчание больше не было отталкивающим. Образовавшаяся тишина камень за камнем раскладывала ограждающую стену озлобленности между ними в длинный, извилистый путь и звала обоих ступить на него.

У Мортена в кабинете Макс заметил, что стойкая улыбка исчезла с лица норвежца, вернув непривычную природную суровость его чертам. Вместе с ним в комнате, отделанной белым и серым мрамором, их встретил еще один старший хранитель – надзиратель тюремного блока. Второй всегда внешне казался подходящим для своей должности: чрезмерно худой, сутулый, с осунувшимся лицом.

Сейчас же в светлом и мягком освещении Цитадели он в действительности выглядел как властитель подземного царства, неохотно поднявшийся из своей преисподней. Недовольство одолевало его так, как способно одолевать только тех хозяев, в чьи неприступные владения вторглись самозванцы и учинили там ранее невиданные беспорядки.

Они с братом сели за широкий стол напротив старших хранителей.

– Две новости, – заговорил Мортен. – Сегодня ночью произошло нападение. Женя в лечебном крыле. Его уже несколько часов не могут вернуть в сознание.

– Вторая новость хорошая? – с надеждой поинтересовался Дэн.

– Управляющий Ратмановых мертв, – севшим голосом ответил Мортен. – Его зажарили прямо в камере.

– Кто это сделал? – в один голос спросили братья.

– Наши стражи, – произнес надзиратель, и Макс был готов поклясться, что почувствовал запах серы в воздухе. – Всю смену отправили на экспертизу сознания. Скорее всего, кто-то наложил на них контроль.

– Аренский с утра со своими ребятами отсматривает слепые зоны по маршрутам перемещений хранителей, дежуривших этой ночью в блоке, – добавил Мортен. – Может, удастся за кого-то зацепиться, но так или иначе, одного свидетеля мы уже потеряли, а состояние второго крайне тяжелое. Давай, парень, – обращенный к Дэну, его голос слегка оживился, – выкладывай все, что знаешь.

Тот подпер висок двумя пальцами в ожидании более определенных гарантий.

– Никто тебя сейчас не отправит обратно в камеру. – Ясно-голубые глаза норвежца светились откровенностью. – Я это тебе говорю в присутствии двух хранителей Цитадели.

И Дэн рассказал все от начала до конца: как работал на Зельгенварга, который выполнял заказ своего старого приятеля, Виктора Ратманова, как лично доставлял партию в заброшенный особняк на Чайковского и как от него самого решили избавиться после того, что их семья устроила в Чертоге. Потом оба хранителя долго задавали вопросы, переворачивая его слова так и сяк, проверяя все по два раза и докапываясь к каждой мелочи и формулировке.

– Тебе известно, где твой бывший босс? – спрашивал Мортен.

– Я сказал только, что был у него, и все, – отвечал Дэн. – Я не знаю, где находится место, в котором он скрывается. Да это и не важно, потому что, скорее всего, его уже там нет.

– Нужен второй свидетель, иначе хода делу не дать, – надзиратель посмотрел на Мортена.

– Даже если Женя выкарабкается, а потом согласится говорить, что еще менее вероятно, у нас будет только возможность выдвинуть обвинения и судиться с самой богатой семьей в городе, – отвечал ему Мортен. – Чем, думаешь, это закончится? Нужны три свидетеля и разрешение Ордена на использование закона.

– Столько в сделке не участвовало, сколько вам свидетелей подавай, – вставил Дэн.

– Это единственный беспроигрышный вариант.

Их прервал сигнал голосового чата.

– Слушаю тебя, Ефим, – отозвался Мортен.

– Я по поводу Тенёва. – Удовольствие в скрипучем голосе Аренского явно вело борьбу с нетерпением. – Его вопиющее поведение больше не помещается даже в гигантские рамки моей добросердечности.

– Рамки чего? Тебя плохо слышно, – Макс подался через стол к коммуникатору старшего хранителя, про себя