Ангелотворец - Харкуэй Ник

Бастион, сидящий в сумке Полли Крейдл, принимается нюхать воздух своим крошечным носом и рычать.

Я готов, часовщик. Приступай.

Джо Спорк глядит на собаку.

– Вот так запросто, да?

Они оставляют все, как было, и закрывают за собой двери.

На вокзале Джо угоняет еще одну машину.

– Куда теперь? – спрашивает Полли.

Джо достает из кармана полароидный снимок Мэтью и Тэма.

– За джентльменским набором беглеца, – отвечает он.

Дорога до лавки дяди Тэма занимает больше времени, чем рассчитывал Джо, потому что Лондон массово покидают люди. На ток-шоу по радио озабоченные верующие и презрительные реалисты обсуждают текущие события. Выступают приглашенные эксперты: теоретики катастроф, юристы, комики. Нет, это пока не паника. Скорее, мандраж – как перед бурей.

* * *

Нужный дом стоит в конце узкой улицы.

Тук-тук.

– Кто там?

– Тэм, это я.

Явился, не запылился: на свежеугнанном «мерседесе» и с подружкой, которая сама похожа на преступление.

Тэм орет сквозь дверь:

– Нет-нет, вам полагается сказать: «Ах, разве сейчас пять утра? Да я, видно, совсем рехнулся! Простите ради бога!»

– Шиш да зарез, Тэм! Это Джо Спорк.

Дядя Тэм – похудевший и поседевший, но определенно он самый – распахивает дверь. С изрытого морщинами лица на Джо смотрят блестящие черные глазки суриката.

– Черт. Пожалуй, рано или поздно это должно было случиться… А разве я тебя не учил, младой Лохинвар [47] – который в бегах, влюблен и не струсит в бою, – что у обитателей Ночного Рынка нет имен? Мы не говорим «Я – такой-то», мы говорим «Меня кличут» вовсе не для того, чтобы феи в Летнюю Ночь не смогли вытащить у нас зубы, покуда мы спим, разинувши рты, а для того, чтоб не сдавать друзей и чтоб старику Тэму не пришлось молоть чушь вроде: «Простите старого пердуна, инспектор, я выжил из ума и не в состоянии узнать опасного преступника в лицо». Так-так, – добавляет он, наконец приметив Полли Крейдл. – Доброй ночи. Я передумал, можете входить. Мое имя?

– Не припоминаю, – как нельзя кстати отвечает та.

– Еще и воспитана как положено, – одобрительно бормочет Тэм. – Не то что шельмец Лохинвар.

– Мы приехали сюда на угнанной тачке, а потом, надеюсь, он раздобудет для нас еще одну, попросторнее, чтобы мы могли хорошенько покувыркаться на шоссе A303,– жизнерадостно сообщает ему Полли.

Тэм сверлит ее пристальным взглядом, затем вздыхает.

– Как я стар! – произносит он и угрюмо исчезает в недрах своего бунгало, оставляя дверь открытой.

Они проходят следом. Тэм при ходьбе подволакивает одну ногу. А ведь в молодости был одним из лучших форточников своего времени, с прискорбием вспоминает Джо.

Комнаты забиты хламом, и в них весьма прохладно. Простое жилище одинокого человека. Вдоль стен стоят высокие стопки книг: старая фантастика вперемешку с выпусками «Расписания движения европейских поездов» и всевозможных журналов, которые Тэм не удосужился выбросить. Одна полка целиком отдана бухгалтерским книгам старых транспортных компаний.

– Меня разыскивает полиция, Тэм. Ее тоже, полагаю.

Тэм смотрит на Полли.

– Нет, он издевается, клянусь богом, – бормочет старик. – Мотай на ус, – обращается он к Джо. – Если я не знаю, что вас ищут, то и предъявить мне, что я не сдал вас легавым, нельзя, верно? Или ты сюда повыпендриваться пришел – вздумал произвести впечатление на старого приятеля отца, недоносок ты эдакий? Зачем явился, Лохинвар? И что тут забыла твоя подруга с ногами от ушей?

– Мне кое-что нужно. Ничего из ряда вон.

Тэм сердито вращает глазами.

– Ты прям его копия! Он тоже говорил что-нибудь в духе: «Старина Тэм, сдается, у графини Коллиуоббл переизбыток бриллиантов, а у нас – определенно недостаток, так что хватай свои альпинистские кошки да крюки, будем покорять северный склон горы под названием Коллиуоббл-холл!» А потом не успеешь глазом моргнуть, как стоишь перед судьей, просишь о смягчении приговора и прикидываешься сраным дурачком!.. За чем пожаловали, говорю?

– За тем, что он тебе оставил.

Тэм хмурится.

– Точно? Времена изменились, Джо. Жить так, как жил Мэтью, теперь нельзя.

– Полностью согласен.

Тэм пристально смотрит на него, затем кивает.

– Не взыщи, я должен был спросить. Мэтью сказал, ты за ним вряд ли придешь, но все равно оставил. Умел планировать наперед, когда хотел. – Он что-то пишет на клочке бумаги: три цифры, буква, еще три цифры. – Склад за углом. «Хранилище Макмэддена». С виду современное такое, а на деле там ничего не изменилось. Первое число – номер нужной двери. Буква – этаж, а последнее число – номер камеры. Камера, разумеется, под замком.

– А ключ где? – спрашивает Полли.

Тэм ухмыляется.

– Ну…

Джо ухмыляется в ответ: из-под овечьей шкуры на секунду вываливается кончик волчьего языка.

– Тому, кому нужен ключ, без надобности то, что лежит в камере.

Полли удается уговорить Джо не таранить забор склада машиной (сгоряча он собирался поступить именно так), и тогда он просто разрезает металлическую сетку забора, не обращая никакого внимания на камеру видеонаблюдения. Полли опасается, что сработает сигнализация, однако все проходит гладко.

– На таких складах их обычно не бывает, – бормочет Джо, – а если бы сигнализация и была, это ведь не жилой квартал. Кому какое дело? Полиция явится в лучшем случае утром. Охранник тоже по своей воле не полезет на рожон, так? Даже если засек нас по камерам. Но он не засек, у этой камеры и шнура нет. Так везде. Они просто надеются, что тебе не хватит духу проверить.

– Камера беспроводная, – осторожно добавляет Полли Крейдл. – Помню, видела ее в каталоге.

– А-а… – Джо переводит взгляд на маленький объектив: тот выглядит уже не таким безобидным. – Тогда нам лучше поспешить. – Он ухмыляется, ничуть не раскаявшись, и Полли смеется.

Несколькими минутами позже они ныряют в тень под стеной из профнастила, и тем же болторезом Джо перекусывает дужку амбарного замка на двери камеры № 334. Просочившись внутрь, он закрывает за собой дверь и включает свет.

– Ого! – вырывается у него.

Это место по праву может считаться самым оранжевым местом в Англии. Да что там в Англии, на всем белом свете. Вдаль уходят бесконечные ряды оранжевых контейнеров, а за ними – оранжевые стены с оранжевыми дверями. Цвет не мягкий и не пастельный оранжевый, а ядовитый, пластиковый, искусственный оранжевый, не терпящий компромиссов. Такой оранжевый позволит вам разыскать свой контейнер даже в пургу или после схода лавины.

Полли Крейдл думала, что Джо срежет замок и с двери C193, но он просто приподнимает ее, снимая с петель, и без труда открывает. Амбарный замок служит дверной петлей.

Внутри сидит человек.

Он сидит к ним спиной в большом кожаном кресле. На человеке шляпа и перчатки. У его левой руки стоит саквояж, у правой – чехол для тромбона. Человек не шевелится.

Джо Спорк, прокравшись вперед, выдыхает. Это просто манекен. Обхохочешься, Мэтью в своем репертуаре. Небольшая встряска: чтобы не расслаблялся, видимо. Или чтобы проверить сына на вшивость. А может, просто шутки ради. Тут надо заметить, что Мэтью и сам в такой ситуации не преминул бы пустить пулю в манекен – и испортил бы тем самым прекрасную шляпу. Несколько часов назад Джо мечтал как раз о такой. Шляпа для покорения всех девичьих сердец на танцполе и для отбрасывания тени на лицо торговца паленым спиртным. Джо подходит ближе.

Застежка-молния на саквояже затвердела от времени и заедает. Джо дергает бегунок туда-сюда, и наконец сумка открывается.

Сорочки. Стопка банкнот – около тысячи фунтов бесполезными десятифунтовыми банкнотами старого образца. Маленький кошелек, в котором могут быть только бриллиантов. По нынешним ценам бриллиантов тут тысяч на двести. Деньги на мелкие расходы. Зубная щетка (Мэтью никуда не ездил без щетки). Пара банок консервированных фруктов. Бутылка скотча, пачка сигарет. И… ух ты. Еще стопка полароидных снимков, притом весьма фривольного характера: на одной из пирушек Мэтью румяный господин восседает на диване среди кокоток в откровенных нарядах. «До-Дон ни в чем себе не отказывает, 1 из 6», – написано рукой Мэтью на обороте. Весьма убойный компромат, хо-хо, наверняка этого До-Дон и опасался, когда они с Джо беседовали по телефону.