Великое море. Человеческая история Средиземноморья - David Abulafia

в истории Средиземноморья, новый Лисандр.52 В отличие от компактного, хорошо управляемого каталонского флота, флот Карла был впечатляюще оснащен, но ему не хватало слаженности; он представлял собой пеструю смесь южных итальянцев, пизанцев и провансальцев. В октябре 1282 года Роже де Лаурия разгромил флот Карла у побережья Калабрии, у Никотеры, захватив двадцать анжуйских и две пизанские галеры и вынудив Карла перейти к обороне на материковой части Южной Италии.53 Однако для того, чтобы вернуть Сицилию, Карлу необходимо было овладеть Сицилийскими проливами, отделяющими остров от Африки. Здесь ему снова помешал Роже де Лаурия, и ареной сражения стали воды вокруг Мальты, которые оспаривались между анжуйским гарнизоном и арагонскими силами вторжения. В июне 1283 года провансальский флот из восемнадцати галер прибыл в то место, которое должно было стать Большой гаванью Мальты, но там его преследовал флот Лаурии из двадцати одной галеры. Два флота сражались весь день, и к ночи анжуйцы были вынуждены сдать многие из своих кораблей и затопить несколько других. Не менее серьезными были и потери анжуйцев: около 3 500 анжуйских солдат были убиты, а арагонцы взяли несколько сотен пленных, в том числе дворян. Большинство жертв, вероятно, были из Марселя, который, возможно, потерял в битве почти пятую часть своего населения.54 Когда в 1283 году французы начали вторжение в Каталонию, каталонский флот также был наготове и захватил половину французского флота у берегов Розы. Роже утверждал: "Ни одна галера, ни один корабль, ни даже, я полагаю, ни одна рыба не выходит в море, если на ней нет оружия короля Арагона".55

Анжуйцы теперь не могли защищать берега южной Италии от постоянных набегов каталонцев, и их утрата господства над Тирренским морем была подтверждена в июне 1284 года, когда сын Карла I, Карл, принц Салерно, имел глупость повести анжуйский флот против кораблей Рожера де Лаурии у Неаполя. Многие неаполитанские моряки знали, что лучше не вступать в бой с каталонцами, и были вынуждены на острие меча вступить в бой. На этот раз катастрофа приняла другую форму. Неаполитанский флот не был уничтожен, но несколько провансальских галер были захвачены, и на борту одной из них находился Карл Салернский.56 Ему предстояло оставаться арагонским пленником до 1289 года, хотя его отец умер в 1285 году и (по крайней мере, в глазах анжуйцев) он стал королем Сицилии и графом Прованса. В последующие годы каталонский флот нагло расширял свои операции по всему Средиземноморью, совершая набеги на Кефалонию (неаполитанское владение), Киклады и Хиос; Джерба и Керкенна, у берегов Туниса, были возвращены под контроль сицилийцев. Никто не мог противостоять Роджеру де Лауриа. Непрерывная череда его морских побед привела к тому, что Сицилия осталась в руках арагонцев.

Майорка представляла собой другую проблему. Петр III с самого начала возмущался тем, что отец разделил его земли между королем Арагона и королем Майорки. Когда его младший брат, Яков II Майоркский, вероломно перешел на сторону анжуйцев, Петр вторгся в Руссильон, ворвался в королевский дворец в Перпиньяне и, оказавшись запертым в спальне брата, в отчаянии колотил в дверь, пока Яков сбегал по грязному люку и бежал через всю страну. Он вернул себе корону только в 1298 году, после папского посредничества.57 Однако Петр принял решение, схожее с решением отца, когда отделил недавно завоеванный остров Сицилия от других своих земель, завещав его своему второму сыну как отдельное образование. Тем самым был признан неудобный факт: сицилийцы сражались не за Барселонский дом, а за дом Гогенштауфенов. Кроме того, Сицилия находилась далеко от дома, и ее было трудно или невозможно контролировать из Барселоны. Тем не менее остров был чрезвычайно желанным. Еще задолго до вечерни каталонские купцы массово прибывали в Палермо, Трапани и другие порты в поисках зерна и хлопка. Однако целью Петра было выкупить династические права своей жены, а не защищать интересы своих купцов. После смерти Петра возможности купцов оказались под угрозой из-за раздоров между тремя арагонскими королями - правителями Арагона-Каталонии, Майорки и Сицилии.

Несмотря на политические разногласия и периодические эмбарго в каталонско-арагонском мире, каталонцы заняли место рядом с итальянцами. Они вступили в борьбу за овладение Средиземноморьем в нужный момент: генуэзцы, пизанцы и венецианцы еще не установили полный контроль над морскими путями, когда Барселона начала соперничать за доступ к Африке, Сицилии и Востоку. Каталонцы обладали внушительным опытом в навигационном искусстве, включая картографию. Но у них также было одно преимущество, которого не было у их соперников: под покровительством королей Арагона они получили легкий доступ ко дворам правителей Туниса, Тлемсена и Александрии. Поздние поколения будут вспоминать эпоху Якова Завоевателя и Петра Великого как героический век Каталонии.

 

 

Серрата - закрытие, 1291-1350 гг.

 

I

 

Падение Акры в 1291 году потрясло Западную Европу, которая в последние десятилетия практически ничего не делала для защиты города. Планы по организации новых экспедиций были многочисленны, и одним из самых больших энтузиастов был Карл II Неаполитанский, освободившийся из каталонской тюрьмы. Но это были лишь разговоры; он был слишком занят попытками победить арагонцев, чтобы начать крестовый поход, да и ресурсов для этого у него не было.1 Итальянские купцы диверсифицировали свои интересы, чтобы справиться с потерей доступа к восточным шелкам и пряностям через Акко. Венеция постепенно заняла лидирующие позиции в Египте, в то время как генуэзцы сосредоточились на торговле крупногабаритными товарами из Эгейского и Черного морей, после того как в 1261 году в Константинополе была основана генуэзская колония. Однако византийские императоры относились к генуэзцам настороженно. Они благоволили и к венецианцам, хотя и в меньшей степени, чтобы генуэзцы не думали, что могут делать все, что им заблагорассудится. Михаил VIII и его сын Андроникос II ограничили генуэзцев высокими землями к северу от Золотого Рога, в районе, известном как Пера, или Галата, где массивная генуэзская башня до сих пор возвышается над северной частью Стамбула, но они также предоставили им право на самоуправление, и генуэзская колония росла так быстро, что вскоре ее пришлось расширить. К середине XIV века торговые доходы генуэзской Перы превышали доходы греческого Константинополя в соотношении семь к одному. Эти императоры фактически передали генуэзцам контроль над Эгейским и Черным морями, а флот Михаила, состоявший примерно из восьмидесяти кораблей, был расформирован его сыном. Предполагалось, что Бог защитит Константинополь в награду за то, что он отверг все попытки унии святой православной церкви с нечестивой католической.2

Генуэзцы в целом терпели венецианское присутствие, поскольку война вредила торговле и отнимала ценные ресурсы. Иногда, как в