Дикая магия - Джуд Фишер

— Поищу Брана, — бросил он Урсу.

Ян оставил работу и удивленно посмотрел на капитана.

— Он был… — Парень оглянулся по сторонам. — Он был рядом со мной, когда мы поджигали «Белую Бестию». — Глаза его расширились. Аран заметил, что они голубые, как незабудки или цветы вероники, и совсем детские. Потом Ян дернулся, обвел глазами корабль, явно начиная паниковать. — Он же был рядом, — дрожащим голосом произнес он, обращаясь к капитану. — Он исчез. Но как?

Брови Арана сошлись у переносицы. Он повернулся к Эммеру:

— Что скажешь?

Эммер пожал плечами и снова взялся за веревки.

— Может, под лодкой спрятался? — бросил он. Все знали, что Аран никак не наказал сына за трусость и пренебрежение обязанностями, и это многим не нравилось.

Аран тяжело посмотрел в спину Эммера. Потом, сдержав себя, снова обратился к Яну:

— Никому ни слова. — И быстро направился к Урсу.

— Никто его не видел после того, как ты запрыгнул на борт «Белой Бестии», — тихо сказал великан Арану.

Под лодкой было пусто, никто не прятался среди мешков с провизией, между канатными бухтами и сундуками. Мгновенно перед взором Арана встала дикая картинка: по палубе корабля-призрака мечутся в пламени двое — один высокий, светловолосый, второй — жилистый и смуглый, но он усилием воли стер это видение. Аран был уверен, что на палубу проклятого судна никто, кроме него, не перебирался.

К тому времени, когда в ночном небе появилась луна, стало ясно, что Тора и Брана на борту «Длинной Змеи» больше нет. Люди шептались о проделках злых духов, которые могут высосать жизнь через уши человека или сквозь поры на его теле, о привидениях, являющихся в виде соблазнительных дев, одетых в водоросли и морскую пену, заключают моряков в объятия и одаривают смертоносным поцелуем, вбирая в себя без остатка их дыхание и жизнь. Но привидения и выходцы с того света не уносят с собой тел, а два моряка исчезли бесследно.

Всю ночь Аран просидел, прислонившись к мачте и не смыкая глаз. Плотный туман висел вокруг корабля, не было видно ни звезд, ни луны, ни горизонта. Он не дождался ни злобных духов, ни мертвецов с корабля-призрака, ни морских чудовищ. Аран был уверен, что сверхъестественные силы не причастны к исчезновению его людей. Крепко сжав рукоять кинжала, напряженный, как тетива лука, он просто ждал, что принесет ему грядущий день.

Можно было предвидеть, что утро подкинет им еще какой-нибудь ужасный сюрприз. Как только начало светать, из тумана снова выплыл корабль, направляясь прямиком к «Длинной Змее»; паруса на нем не было, а весла не двигались. Они подгребли к судну, уже понимая, что ничего сверхъестественного с этим несчастным кораблем не произошло. Такелаж был изорван, борт разбит в щепки, по доскам пошли трещины. Аран вместе с Урсом перебрался туда и увидел, что вся команда мертва. Ссохшаяся плоть обтягивала кости людей; трупы превратились в мумии, покрытые пятнами тления. Страшно было смотреть на лица: глазные яблоки высохли, и над пустыми глазницами нависали веки, желтые и сморщенные, как старый пергамент. От губ остались почерневшие складки кожи, окаймлявшие белые обнаженные зубы; казалось, мертвецы радостно улыбаются. Носы сгнили, провалились, на их месте чернели темные дыры. Мертвецы лежали в беспорядке, где группами, где поодиночке, настигнутые последними мучительными конвульсиями. Здесь не было ни одной мухи. На палубе стояли две бочки с соленым вяленым мясом, дюжина мешков с сухарями, но питьевой воды не осталось ни капли; уцелело широкое корыто, над которым был натянут кусок паруса — очевидно, несчастные пытались как-то опреснять морскую воду, потому что парусина была пропитана толстым слоем соли. Урс горестно вздохнул.

— Бедные парни, — с чувством произнес он.

Аран и его помощник были практичными людьми: сухари, мясо, сушеную рыбу они перебросили на борт «Длинной Змеи». Но к ним никто так и не прикоснулся. Моряки считали, что с проклятого корабля ничего брать нельзя, тем более — провизию, иначе попадешь прямо в гости к Суру.

К исходу ночи Аран узнал, что исчез еще один член команды.

На вахте стоял Урс Одно Ухо, но он ничего не видел и не слышал. Утром к нему подошел Пол Гарсон.

— Я нигде не вижу Эрла, — очень тихо сказал он. — Не думаю, что у меня ослабело зрение.

Урс обследовал все судно от носа до кормы, потом разбудил капитана и сообщил об исчезновении моряка. Аран громко выругался:

— Не следовало мне уходить с вахты. — Глаза его были красными от постоянного недосыпания.

Великан набычился:

— Я всю ночь глаз не сомкнул.

— Хочешь сказать, что он исчез в мою вахту? — Взгляд Арана загорелся, словно предупреждая, что дальнейший спор может привести к печальным последствиям.

Урс пожал плечами.

— Ты же знаешь, все возможно, пока мы не поймем, что происходит.

Нрав Арана Арансона был притчей во языцех на Западных островах, но никто не мог сказать, что он способен нанести удар, не предупредив об этом. Много дали бы люди, чтобы посмотреть на бой хозяина Камнепада с другом Тэма Лисицы Урсом Одно Ухо; дикая воля одного сошлась бы в схватке с необоримой мощью другого, и неизвестно, чем кончилось бы дело. Но Аран, помолчав, просто посмотрел на Урса и сказал:

— Что-то здесь не так. Не верю я ни в ходячих покойников, ни в духов, ни в демонов во плоти. Но не могут же люди растворяться в воздухе?

— Я слышал, в долгих плаваниях моряки лишаются рассудка и воли к жизни и молча бросаются за борт, когда остальные не видят, — нерешительно заметил Урс.

— Значит, это безумие, — заключил Аран. — Но я не верю, что оно остановит нас. Ничего не потеряно, пока мы живы.

Глава 27

КАТЛА

После того как уплыли мужчины, жизнь на Камнепаде продолжала идти своим чередом. Женщины хлопотали по хозяйству, солили рыбу, пекли хлеб, пряли шерсть и ткали полотно, собирали и сушили торф для очагов, своими руками возводили глинобитные стены для овечьих загонов, ограждали площадки, на которых могли гулять куры, не опасаясь лисиц. Латали прохудившиеся крыши амбаров кусками свежего дерна, и скаты сияли под лучами щедрого солнца. Доили коров и коз, снимали сметану, били масло, изготовляли сыры и готовились к весенней путине — весь берег был покрыт перевернутыми лодками, сохнущими в ожидании починки.

Катла, принужденная заниматься всеми этими домашними делами, едва сдерживала себя. Все вокруг было ненавистным. Из мужчин остались только корабельный мастер и дюжина стариков, считавших, что они знают все о море; ей казалось, она задыхается, душа рвалась куда-то из этого тесного мирка. Все разговоры сводились к обычным женским темам: кто забеременел, кто нет; какое мыло лучше для кожи; действительно ли ромашка делает волосы более пышными, а печень трески, если есть ее постоянно, укрепляет ногти и придает глазам блеск; сколько соли добавлять в ячменные лепешки, сколько меда и масла — в тушеную морковь; почему веретено, изготовленное из кости, лучше деревянного. Все это не представляло для Катлы ни малейшего интереса. Ее не волновали кулинарные и любовные секреты, раздражали рассуждения о способах, которыми можно завлечь мужчину и обеспечить себе супруга, — они напоминали споры старых рыбаков о том, какую приманку предпочитает рыба. Она сохла на глазах, кожа ее стала еще темнее и начала шелушиться; черные волосы буйно разрослись и висели неопрятными космами. Глаза покраснели от дыма и ветра, а ногти потрескались и выглядели ужасно — у нее появилась привычка грызть их, кроме того, в свободное время она по-прежнему лазала по скалам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});