Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах - Гагик Карапетян

Никакого возрастного барьера между мной и футболистами национальной команды тогда не возникало – ведь мы, по существу, принадлежали одному поколению. Поэтому я не возражал, когда Кавазашвили, как и его товарищи, обращался ко мне на «ты». Теплые дружеские отношения сохранялись и после того, как игроки разъезжались по клубам. Поэтому, появляясь время от времени в лужниковском диспансере, Анзор предпочитал записываться на прием ко мне.

Отношения еще более укрепились, когда мы вместе отправились на чемпионат мира 1970 года. Когда в уже неоднократно упомянутом злосчастном эпизоде Рудаков получил серьезнейшую травму, Качалин спросил меня прямо:

– Каково ваше мнение о Кавазашвили? Справится он с возложенной на него миссией?

Озабоченность главного тренера можно было понять. В случае положительного решения Анзору предстояло не просто выйти на поле стотысячного стадиона в Мехико, а участвовать в матче открытия, да еще против команды страны – организатора супертурнира. Тем не менее я без малейшего колебания ответил: «Справится!»

И не ошибся. Несмотря на огромный ажиотаж, Анзор, продемонстрировав завидную психологическую устойчивость, показал отменную игру. Правда, незадолго до того он чуть было не подвел меня. Еще в процессе подготовки к чемпионату у Кавазашвили образовался небольшой – в пару килограммов – перебор в весе. По прилете в Мексику, на первом же занятии тренеры ему про «привесок» напомнили. Анзор, который ранее и так, без указаний со стороны взялся ограничивать себя в питании и уже, по сути, привел себя в норму, решил еще более «радикализировать процесс».

Не поставив меня в известность, стал самочинно принимать фуросемид – мощный мочегонный препарат. После чего за счет потери жидкости вес, конечно, скинул, но при этом потерял силу. Причем настолько, что на одной из тренировок Качалин обратился ко мне:

– Доктор, посмотрите на Кавазашвили! Я его не узнаю. Что с ним?

Парень, действительно, не только похудел, но его шатало от ветра. В раздевалке я его, что называется, припер к стенке:

– А ну-ка объясни: в чем дело?

Тут-то он и открылся. Моему возмущению не было предела:

– Ты чего наделал? Почему не посоветовался?

Заниматься разъяснениями, что накануне ответственнейшего матча он сдуру нарушил в организме электролитный баланс, времени не было. Следовало спешно принимать меры. К счастью, обошлось – нам быстро удалось восстановить у него солевой обмен. В итоге Кавазашвили пришел в себя. И несмотря на многочисленные острые атаки мексиканцев, отстоял «на ноль».

Еще раз подчеркну – надежность стала фирменным знаком Кавазашвили. Не зря как-то Яшин, комментируя игру своего дублера в одном из матчей, выразился кратко, но исчерпывающе:

– Крепкий вратарь – вот и весь сказ!

– А как вы восприняли крутое решение того же голкипера, который спустя много лет после окончания спортивной карьеры внезапно заделался чиновником?

– Это его выбор! Единственно, про что я не стал молчать и открыто высказал неодобрение, это когда Анзор объявил о претензиях на пост «главного менеджера» российского футбола, который тогда занимал Колосков. Я хорошо знаю Кавазашвили, всегда отдавал должное сильным его сторонам. Однако представить его на месте Вячеслава Ивановича, высокообразованного, интеллигентного человека, эрудита, кандидата наук, никак не мог.

– Тогда у меня закралось подозрение, что за крепкой спиной кандидата в президенты РФС стояли более мощные фигуры, дирижировавшие предвыборной кампанией своего ставленника.

– Не только у вас сложилось такое впечатление. Я, например, тоже сильно подозревал, что вряд ли по собственному почину у Анзора вдруг раз и вспыхнуло желание возглавить российский футбол. Скорее всего из-за его спины в очередной раз стремились убрать Колоскова…

– …выдвинув против него именитого игрока?

– Кстати, это тоже «фирменный», обкатанный еще в советские времена прием избавления от неугодного кому-то спортивного руководителя. Вспомните, какой период безвременья наступил, когда развалился СССР! И как взялись реально спасать ситуацию Семин, Газзаев, Романцев, другие авторитетнейшие тренеры! Ведь все они выступили инициаторами учредительной конференции РФС.

Именно они, объединившись в то крайне сложное для страны и отечественного футбола время, обратились не к кому-нибудь, а к Колоскову, убеждая: «Вам нужно остаться – мы поддержим!» О том, что все происходило именно так, я знаю из первых уст. А все потому, что на том судьбоносном форуме с основным докладом выступал Газзаев.

Когда он готовил свои тезисы, то некоторые из них обсуждал со мной. Ситуация вырисовывалась чрезвычайно сложная. И разрулить ее способен был только человек уровня Колоскова. Что время и доказало. Поэтому я благожелательно отношусь лично к Анзору Амберковичу. Но и по сей день абсолютно убежден: если бы тогда по итогам голосования Кавазашвили опередил Колоскова, ничего путного для нашего футбола не получилось бы.

* * *

– Переходим к Рудакову, кстати, также делавшему первые шаги в столичном «Торпедо».

Рудаков Евгений Васильевич. Заслуженный мастер спорта. Родился 2 января 1942 г. в Москве. Воспитанник футбольной школы московского клуба «Торпедо». Выступал за команды «Торпедо» (Москва) (1961), «Судостроитель» (Николаев) (1961–1962), «Динамо» (Киев) (1963–1997). Чемпион СССР 1966, 1967, 1968, 1971, 1974, 1975, 1977 гг. Обладатель Кубка СССР 1964, 1966, 1974 гг. Обладатель Кубка обладателей Кубков УЕФА 1975 г. Обладатель Суперкубка УЕФА 1975 г. Лучший футболист СССР (по результатам опроса еженедельника «Футбол – хоккей») 1971 г. Лучший вратарь СССР 1969, 1971, 1972 гг. За сборную СССР провел 48 матчей (в т. ч. 6 матчей – за олимпийскую сборную СССР). Серебряный призер чемпионата Европы 1972 г. Бронзовый призер Олимпийских игр 1972 г.

Главный тренер команд «Спартак» (Ивано-Франковск) (1979), «Кремень» (Кременчуг) (1994). Тренер СДЮШОР «Динамо» (Киев) (1977–1988) и Киевского спортинтерната (1989 – н/в).

– В роли вратаря «черно-белых» я его помню плохо. Мое внимание Евгений обратил, уже попав в киевское «Динамо», куда его – кажется, по инициативе Лобановского – и перетащили. Там Рудаков сразу закрепился в основе.

– Поразительное тренерское чутье! Валерий Васильевич, набирая точечно футболистов, почти всегда попадал в «десятку».

– Да. Глаз на селекцию у Лобановского был потрясающий. Приглядел, например, в Одессе молодого Буряка и не побоялся доверить ему место среди ключевых игроков будущего чемпионского состава. Схожим образом перетащил из Владивостока в Киев Веремеева, затем нашел Трошкина, который, кроме беготни, поначалу ничем не выделялся. Все они под крылом Лобановского выросли в классных футболистов, стали лидерами не только клуба, но и сборной СССР. То же самое можно сказать и о Рудакове, с которым по долгу службы я общался довольно много.

Евгений, без сомнения, был хорошим голкипером. Правда, в кругозоре от других лидеров команды отставал.

– Кого вы ставили выше него?

– Прежде всего, конечно, Блохина.

– Не знаю, насколько корректен ваш пример – Олег учился на факультете международных отношений: редкий выбор для спортсмена.

– Ну, хорошо. Тогда давайте возьмем Фоменко, Мунтяна или Веремеева! Никто из них ведь поначалу тоже звезд с интеллектуальных вершин не хватал. Но учились, тянулись к знаниям. И в результате выросли крепкими профессионалами – Мунтян ныне успешно работает тренером. Женя в этом плане себя не очень-то напрягал…

– Заторможенность Рудакова приводила к курьезам?

– Бывало. Но ребята больше любили «проезжаться» по поводу его тугодумства: с моей точки зрения, во многом мнимого – достаточно вспомнить, как он хорошо «читал игру». Просто Евгений имел склонность попадать в комические ситуации. Причем очень часто – без какого-либо умысла с его стороны. Ну, чем был виноват крупный, ростом под два метра Евгений, что на сборах больше всех общался и, как правило, старался селиться в один номер с Володей Мунтяном. Тот со своими 1 м 70 см в паре с Рудаковым выглядел, мягко говоря, мелковатым. Рядом они выглядели комично. Что у остальных ребят – их коллег по клубу и сборной вызывало прямо-таки неудержимое желание позубоскалить.

– Сразу представил «сладкую парочку» – Дон Кихот и Санчо Панса.

– Ну, вот видите! И вы туда же! Впрочем, к подобным шуточкам Евгений относился добродушно. По-настоящему переживал, когда трагикомическая оплошка случалась в игре. Подобный случай имел место во время товарищеской встречи с югославской командой «Велеш». Дело шло к нулевой ничьей, когда на последней минуте в нашу штрафную последовала сильная прострельная передача. Мяч шел поверху. И Рудаков, скорее всего, без труда перебросил бы его за ворота. Но тут словно черт его толкнул под локоть. Почему-то размашисто, по-волейбольному размахнувшись, Евгений как-то нелепо срезал мяч. Да так, что тот, изменив траекторию, пулей… залетел в сетку.