«Тихий Дон»: судьба и правда великого романа - Феликс Кузнецов

Вот почему вопрос об источниках информации о Вёшенском восстании, о документальных истоках третьей и четвертой книг «Тихого Дона» особенно труден для «антишолоховедов».

В «Приложении» к книге Д* «Стремя “Тихого Дона”», в разделе «Из сохранившихся тезисов Д*» есть исключительно выразительная запись:

«Загадки текста. (Тифозные главы). Откуда материалы по главам 6-й части?.. III и XXVIII <...> и до конца книги? Многое в этих главах (описательная часть, характеристики и т. п.) вполне могло быть создано, но некоторыепо времени нет»122. Речь идет о 3-й и 4-й главах книги, посвященных Вёшенскому восстанию. В самом деле — откуда, если в феврале 1920 года Крюков уже умер. «Тифозными» Д* называет главы романа, писавшиеся Крюковым — по предположению Д* — в тифу. Но о событиях, которые произошли после смерти Крюкова, — предполагаемого «автора» романа — скажем, об эвакуации из Новороссийска, даже в бреду не напишешь.

Невозможно принять всерьез нелепую гипотезу, будто Крюков, находясь в отступлении к Новороссийску через Кубань и умерев в феврале 1920 года от тифа, умудрился в тифозной горячке, «собирая угасающее сознание», написать третью и четвертую книги романа, посвященные Вёшенскому восстанию 1919 года и событиям после него.

Но это — только одна из «загадок текста», которые безуспешно пытаются решить «антишолоховеды».

Другая, столь же неразрешимая для них «загадка», связана с использованием в «Тихом Доне» письменных исторических источников, без которых не было бы романа, — они являются наиважнейшим аргументом в споре об авторстве «Тихого Дона». Каково происхождение письменных исторических источников, в таком обилии представленных в романе?

«Антишолоховеды» вообще снимают с обсуждения этот вопрос или же пытаются, выдавая белое за черное, перечеркнуть свидетельства Шолохова о его широком обращении к письменным источникам — архивам, документам, мемуарам, исследованиям — в процессе работы над «Тихим Доном».

Так, в «Приложении» к книге «Стремя “Тихого Дона”», в разделе «Из печатных материалов» о Шолохове говорится:

Некий К. Прийма задал Шолохову вопрос: «Откуда он взял фактуру, все тонкости того, как шли переговоры между Калединым и Подтелковым?»

Ответ: «Все, что касается исторических событий в романе “Тихий Дон”, конечно, представляет собой художественное обобщение, но основа всюду глубоко документирована”».

«И вот Михаил А. берет в руки заверенные Ростовским партархивом страницы “Воспоминаний Я. Н. Лагутина” (члена подтелковской делегации), перелистывает их, затем задумчиво говорит:

— Да, не исключено, что эти воспоминания были у меня в руках <...> Когда я писал Т. Д., я располагал множеством исторических документов...».

И далее — обличительный комментарий: «характерна пустопорожность ответов!»123.

Комментатор говорит о «пустопорожности» слов Шолохова, рассказывавшего о том, что он работал с историческими документами, когда писал «Тихий Дон»!

Мы нашли тот самый документ, с которым в 1962 году К. Прийма приходил к Шолохову. «Воспоминания Я. Н. Лагутина», которые после смерти К. Приймы, всю жизнь посвятившего изучению жизни и творчества Шолохова, вместе с некоторыми другими его материалами, хранятся в Государственном архиве Ростовской области.

Этот документ помогает воссоздать характер работы писателя с историческими свидетельствами и не оставляет сомнений в том, что Шолохов пользовался им, когда писал десятую главу пятой части романа, посвященную встрече Подтелкова и его соратников с членами войскового правительства генерала Каледина.

Эти воспоминания, хранящиеся в Центре документации новейшей истории Ростовской области (бывший Партархив Ростовской области), обнаружил К. Прийма. 24 мая 1962 года он написал об этом Шолохову: «Дело Я. Н. Лагутина дали мне для просмотра. Его “Воспоминания” даны под заголовком “Почему я признал Советскую власть”. Объем 101 страница. В них я обнаружил подробнейшее и необычайно яркое описание встречи Подтелкова и его делегации с ген. Калединым.

Рукопись Лагутина — уже ветхая, пожелтевшая, но почерк тот же, прежний, Якова Лагутина. В “Деле” лежит копия “Воспоминаний”, отпечатанная на машинке. Первый экземпляр с машинки, видимо, кому-то выдан в давние времена. Не Вам ли?

Там же в Партархиве я сличил текст “Воспоминаний” Лагутина с X главой пятой части романа “Тихий Дон”. И вот что обнаружено...»124.

И далее на десятке страниц, в две колонки, К. Прийма сопоставляет текст воспоминаний Лагутина, написанный в 1925 году, с текстом второй книги «Тихого Дона», выявляя подчас буквальные совпадения, и заключает: «Комментарии к этому сопоставлению излишни...». «Воспоминания Я. Н. Лагутина, — пишет К. Прийма, — помогли Шолохову в X главе пятой части романа сказать действительную правду, достаточную правду об этой исторической встрече и ультиматуме Подтелкова генералу Каледину. Вам и нам ее донес Яков Лагутин!»125.

Приведенное выше письмо К. Приймы от 24 мая 1962 г. о работе Шолохова над историческими источниками было только началом. Позже американский славист Г. С. Ермолаев в работе «Исторические источники “Тихого Дона”», анализируя X главу пятой части романа, установил, что при ее создании Шолохов использовал также работу В. А. Антонова—Овсеенко «Записки о гражданской войне» (М., 1924), статьи Ф. Г. Косова «Подтелков в Новочеркасске» и статью Г. Янова, опубликованную во 2-м томе «Донской летописи» (Вена, 1923)126.

Шолоховеды К. Прийма, Г. Ермолаев, В. Васильев, С. Семанов, подробно и тщательно исследовав исторические источники романа, убедились в полной справедливости свидетельства Шолохова о том, что, готовясь к написанию «Тихого Дона», он широко изучал мемуары и военную литературу, знакомился с зарубежными, в том числе и белогвардейскими публикациями.

Одним из первых, кто помогал Шолохову в поисках печатных исторических источников, когда он приезжал в Москву в 1925—1926 году, был редактор «Журнала крестьянской молодежи» Н. Тришин. Их общий друг тех лет литератор Н. Стальский свидетельствует:

«Михаил Александрович делился со своими друзьями замыслом романа, советовался, как справиться с бесчисленными трудностями». «Тришин, у которого были друзья, имевшие доступ к эмигрантской литературе, добывал ему книги казаков, изданные за границей, записки генералов и атаманов, дневники галлиполийцев, в которых офицеры признавались в крахе белого движения, с уничтожающей критикой обрушивались на вождей добровольческой армии, разоблачали их бездарность и корыстолюбие...»127.

Активно помогала Шолохову добывать книги по истории Гражданской войны, в том числе изданные за рубежом, Евгения Григорьевна Левицкая. «...Нашлась добрая душа — член партии с 1903 года, издательский работник Евгения Григорьевна Левицкая — рассказывал Михаил Александрович. — Она и прислала мне в Вёшенскую почти все изданное за рубежом из “Архива русской эмиграции” (Берлин: “Слово”, 1922—1925)... Это были мемуары Деникина, Лукомского, Краснова, журнал “Донская летопись” (Вена, 1922—1924) с важными статьями В. Добрынина, Г. Янова и других. Неоценимую услугу оказала...»128.

Как видим, круг источников «Тихого Дона» очень широк. Это и личные впечатления Шолохова, и устные предания — рассказы очевидцев и участников, и письменные источники, включая и материалы газет того времени.

О том, что Шолохов во время работы над романом внимательно изучал периодику времен Гражданской войны, имеются и документальные подтверждения. В сборнике «Наш Шолохов» Алексей Брагин вспоминает: «Еще учивший когда-то в гимназии мою мать музейный работник Иван Иванович Ногин, новочеркасский старожил в пенсне, с лихо закрученными усами, рассказывал у нас даже восхищенным шепотом:

— Так я его, Шолохова, хорошо знаю. Он приезжал к нам в Музей. Паренек как паренек. На коленках ползал: старые газеты и журналы читал. “Донскую волну” в особенности. Несколько дней не вылезал из библиотеки музея...»129.

Шолохов изучил не только периодику, но и историю казачества. Писатель говорил Прийме, что, приступив к работе над «Тихим Доном», он «изучил, пожалуй, все, что имелось к тому времени в историографии казачества:

- 398 -

“История Донского Войска” Н. Броневского (СПб., 1834), “Трехсотлетие Войска Донского” А. Савельева (Новочеркасск, 1917), “Донские казачьи песни” А. Пивоварова (Новочеркасск, 1885), “Сборник донских народных песен” А. Савельева (СПб., 1886) и еще очень многое другое...». Шолохов проштудировал (с карандашом и военными картами в руках) классические труды Зайончковского «Мировая война 1914—1918 годы» (М., 1925); документы о гибели армии генерала Самсонова в Пруссии (1914); работы о Брусиловском прорыве в Галиции (1916). Шолохов сказал, — свидетельствует К. Прийма, — что «в 1927 году основательно познакомился с “Материалами Комиссии по исследованию и использованию опыта мировой и гражданской войны” — и оттуда кое-что почерпнул...». Часть материалов этой Комиссии публиковалась под общим названием «Стратегический очерк войны 1914—1918» в 1922—1924 гг.