48 законов власти - Роберт Грин

В одной из своих книг, «Испанская монархия», Кампанелла проводил мысль, что Испания была наделена божественной миссией распространять свое могущество по всему миру. В ней он давал испанскому королю практические советы в стиле Макиавелли касательно того, как добиться этой цели. Однако книга в целом представляла идеи, полностью противоположные истинным взглядам ее автора. «Испанская монархия» на самом деле была хитростью, попыткой доказать, что бывший еретик стал самым что ни на есть ярым приверженцем истинной веры. Это сработало: в 1626 го­­ду, через шесть лет после публикации, папа наконец освободил Кампанеллу.

Вскоре после выхода на свободу Кампанелла написал «Побежденный атеизм» — книгу, содержавшую нападки на свободолюбивых мыслителей, последователей Макиавелли, кальвинистов и еретиков всех мастей. Очевидно, Кампанелла переменился — его книга не оставляла в этом сомнений. Но так ли это было в действи­тель­ности?

Доводы, которые он вложил в уста еретиков, звучали с невероятной силой и убедительностью. Притворяясь, что представляет их точку зрения лишь для того, чтобы затем ее разгромить, Кампанелла собрал в книге убийственные, сокрушительные доводы против католицизма. Выступая же от лица другой стороны, якобы его стороны, он оперировал затертыми штампами и запутанными обоснованиями. Краткие и выразительные доводы еретиков выглядели смелыми и искренними. Невыразительные и невнятные строки в защиту католической церкви было скучно читать, они никого не могли убедить.

Те из ревностных католиков, кто прочитал книгу, сочли ее двуличной и сомнительной, однако невозможно было обвинить ее автора в ереси или заявить, что Кампанеллу следует снова подвергнуть аресту. Он, в конце концов, защищая католицизм, пользовался теми самыми доводами, которыми они и сами пользовались в дискуссиях. Придраться было не к чему. Но в последующие годы «Побежденный атеизм» стал настольной книгой, «библией» для атеистов, макиавеллистов и вольнодумцев. Они взяли на вооружение доводы, вложенные в их уста Кампанеллой для защиты их опасных воззрений. Комбинируя внешние проявления конформизма с завуалированным выражением своих истинных взглядов в форме, понятной его единомышленникам, Кампанелла доказал, что усвоил урок.

Когда меняются воды

Однажды давным-давно Хидр, учитель Моисея, обратился к людям с предостережением. В определенный день, сказал он, вся вода в мире, если только она не была специально запасена, исчезнет. Затем вода обновится, будет заменена другой, от которой люди будут терять рассудок.

Только один человек обратил внимание на это пророчество. Он набрал воды и хранил ее в безопасном месте, ожидая, когда воды начнут изменяться.

В назначенный день реки перестали течь, колодцы пересохли. Тот человек, что прислушался к совету, видя происходящее, отправился в свое хранилище и пил там запасенную воду.

Когда снова появились водопады и реки наполнились водой, этот человек вышел из своего укрытия к другим сынам человеческим. Он обнаружил, что теперь все говорят и думают совсем иначе, чем прежде, однако они не помнили о том, что было раньше. Когда он попытался напомнить им о предостережении, поговорить с ними, то понял, что они считают его безумцем. Они либо сердились, либо сочувствовали ему, но никто его не понимал. Сначала он старался не пить новую воду и каждый день возвращался к своим припасам. Но со временем он изменил свое решение, так как не мог выносить одиночества и необходимости жить, думать и вести себя иначе, чем все остальные. Напившись новой воды, он стал таким же, как все окружающие. Он сразу же забыл о своем хранилище старой воды, а все, кто его знал, решили, что он чудесным образом исцелился от безумия, став нормальным человеком.

Идрис Шах.

«Сказки дервишей»

Толкование

Под угрозой устрашающих истязаний Кампанелла изобрел три стратегических хода, которые спасли ему жизнь, освободили из тюрьмы и позволили ему продолжать выражать свои взгляды. Сначала он симулировал безумие — в Средние века к этому способу прибегали, чтобы признать человека неспособным отвечать за свои поступки. Затем он написал книгу, выражавшую взгляды, прямо противоположные своим собственным. В конце концов, и это был самый блестящий ход, он обнародовал свои идеи, в то же время якобы осуждая их. Это старый, но очень действенный трюк: вы притворяетесь, будто несогласны с опасными идеями, но, выражая свое несогласие, придаете этим идеям глубину и выразительность. Вы как будто соглашаетесь с господствующими воззрениями, но тот, кто нужно, уловит иронию. Вы защищены.

В обществе неизбежно определенные ценности и традиции отрываются от исходных корней и мотивов и становятся косными, реакционными. Тогда против них обязательно восстают противники реакции, порой намного опережая свое время. Кампанеллу заставили понять, что нет смысла в попытках добиться своего ценой пыток и страданий. Мученичество ничему не помогает — лучше жить и хорошо себя чувствовать, хотя бы и в закосневшем мире. Тем временем можно подыскать способ выразить свои мысли и чувства так, чтобы ваши намеки поняли только немногие избранные. Не мечите бисер перед свиньями — ни к чему, кроме бед, это не приведет.

Долгое время я не говорил о том, во что я верил, и не верил в то, о чем говорил, а если вдруг когда-либо случалось мне сказать правду, то я скрывал ее за ложью столь многословной, что истину было нелегко отыскать.

Никколо Макиавелли. Из письма к Франческо Гвичардини, 17 мая 1521 г.

Ключи к власти

Всем нам приходится лгать и скрывать наши истинные чувства, поскольку абсолютно свободное самовыражение в обществе неприемлемо, можно даже сказать, невозможно. С самого нежного возраста мы учимся скрывать свои мысли, говоря то, что от нас хотят услышать, изо всех сил стараемся не задеть, не обидеть. Большинство людей относятся к этому как к данности: имеется определенный набор идей, ценностей, которые принимают все окружающие, и оспаривать это бессмысленно. Мы верим в то, во что хотим, но, выходя из дома, надеваем маску.

Есть, однако, люди, усматривающие в подобном подчинении непереносимое для них ущемление их свободы. Они нуждаются в самоутверждении и доказательстве превосходства их ценностей и верований. В итоге, однако, их аргументы мало кого убеждают, оскорбленных же бывает гораздо больше. Ответ на вопрос, почему их аргументы не действуют, заключается в том, что большинство людей следуют своим идеалам и принципам, не задумываясь о них глубоко. Их верования опираются главным образом на эмоции: они совершенно не хотят подвергать ревизии привычный им образ мыслей, и, когда вы вызываете их на это, либо впрямую, доводами, либо косвенно, своим поведением, это их озлобляет.

Никогда не оспаривайте мнение другого человека, ибо, даже достигнув возраста Мафусаила, вам все равно не удастся убедить его отказаться от всех тех абсурдных заблуждений, за которые он упорно держится. Старайтесь также не поправлять людей, когда они делают ошибки в разговоре, с какими бы добрыми намерениями это ни делалось, ибо обидеть человека просто, но очень трудно, если не невозможно, загладить эту обиду. Если вас раздражают абсурдные замечания двух собеседников, чей разговор вам случайно довелось услышать, представьте себе, что вы слушаете диалог двух дураков в комедии. Probatum est. Если человек приходит в мир и заявляет, что он собирается учить его, этот мир, уму-разуму, должен быть благодарен своей судьбе, если ему удастся спасти свою шкуру.

Артур Шопенгауэр

Люди мудрые и рассудительные рано выучиваются тому, что можно вести себя так, как принято, и вслух произносить общепринятые мысли, но при этом необязательно в них верить. Власть, которой достигают люди, умеющие не вы­деляться, — это власть беспрепятственно думать о чем хочется, делиться своими мыслями с теми, с кем хо­тят поделиться, и при этом не страдать в изоляции и не подвергаться остракизму. Добившись положения и власти, они могут попытаться расширить круг посвященных в суть их идей. Возможно, для этого придется идти окольными путями, использовать стратегию Кампанеллы — стратегию иронии и намеков.

В конце XIV века в Испании началось преследование евреев. Их тысячами убивали, остальных изгоняли из страны. Тех, кто оставался в Испании, вынуждали принимать католичество. Но прошло около трехсот лет, и испанцы обнаружили нечто, что глубоко поразило их: многие из обращенных внешне вели жизнь католиков, но параллельно им каким-то образом удалось сохранить иудейскую веру, тайно соблюдать ее обычаи. Многие из этих так назы­ваемых марранов (первоначально — уничижительная кличка, происходящая от испанского слова «свинья») добились высокого положения на государственной службе, породнились со знатными родами, заключая браки, демонстрировали совершенно христианское благочестие — и вдруг выяснилось, что они были соблюдающими «Закон» иудеями. (Испанская инквизиция получила специальное задание очистить от них страну.) С годами они в совершенстве овладели искусством маскировки, мимикрии, добровольно выставляя на видные места распятия, делая щедрые пожертвования церквям, порой даже демонстрируя антисемитские взгляды, — всё это во имя сохранения своей внутренней свободы и веры.