48 законов власти - Роберт Грин

Артур Шопенгауэр

Долгие годы северное племя азебу галлас находилось в состоянии постоянной конфронтации с официальными властями страны, грабя местные деревни, мародерствуя и отказываясь платить государственные сборы. Селассие ничего не предпринимал, чтобы остановить их, позволяя им набрать силу. Затем, в 1929 году, он отдал приказ Расу Гугсе начать военные действия против непокорного племени. Гугса подчинился, но в душе негодовал: он не испы­тывал недоброжелательства по отношению к азебу галлас, и требование сражаться с ними ущемляло его гордость. Он не мог ослушаться приказа, но, занимаясь мобилизацией в армию, он начал распространять клеветнические слухи о том, что Селассие втайне заигрывает с папой Римским и планирует обращение страны в римское католичество и в дальнейшем превращение ее в колонию Италии. Армия Гугсы росла, и некоторые племена, присылавшие своих воинов в армию, тайно договорились о борьбе против Селассие. В марте 1930 года огромная армия численностью 35 000 человек выступила, но не на азебу галлас, а на юг, к столице, городу Аддис-Абеба. Уверившись в своей растущей силе, Гугса теперь открыто возглавил священную войну против Селассие с целью его свержения и возвращения страны в руки истинных христиан.

Он не заметил расставленной ловушки. Прежде чем приказать Гугсе воевать с мятежным племенем, Селассие подстраховался, обеспечив себе поддержку эфиопской христианской церкви. К тому же, прежде чем успел подняться мятеж, он подкупил нескольких человек из числа важнейших союзников, добившись от них обещания не принимать участия в сражении. Над армией мятежников, продвигавшейся на юг, к Аддис-Абебе, летали аэропланы, сбрасывая листовки, сообщающие, что верховные церковные иерархи признают Селассие истинным христианским лидером Эфиопии, а также что Гугса отлучен от церкви за разжигание гражданской войны. Листовки поубавили пыла у участников священного крестового похода за сохранение веры. Когда впереди замаячила битва, а обещавшие Гугсе поддержку союзники не появились, началось массовое бегство солдат из армии.

Бой длился недолго, армия мятежников почти сразу капитулировала. Рас Гугса отказался сдаться в плен и был убит в ходе сражения. Императрица, обезумев от горя, пережила своего супруга только на несколько дней. 30 апреля Селассие издал официальный указ, которым провозглашал себя императором Эфиопии.

Обезьяна и оса

Обезьяне, с наслаждением поглощавшей спелую грушу, докучала нахальная попрошайка оса, которая непременно хотела получить свою долю. Сначала она угрожала обезьяне, что разгневается, если та немедленно не удовлетворит ее требование, затем просто уселась на сочный плод, но обезьяна щелчком скинула ее.

Рассерженная оса решила перейти к крайним мерам: после того как в ход были пущены самые обидные оскорбления (которые обезьяна выслушала невозмутимо), она преисполнилась такого воинственного пыла, что, забыв о возможной расплате, яростно бросилась на обезьяну и ужалила ее изо всех сил. Она всадила жало так глубоко, что не могла, как ни старалась, извлечь свое оружие и была вынуждена оторвать его, оставив в ране.

Тем самым оса обрекла себя на смерть куда более мучительную, чем укус, полученный обезьяной.

Из «Басен» Джонатана Берча,

1783–1847

Толкование

Хайле Селассие всегда обладал способностью предвидеть развитие событий на много ходов вперед. Он знал, что, если позволить Гугсе самому определить удобное для него время и место восстания, опасность будет намного серьезнее, чем если удастся навязать ему свои сроки и условия. Поэтому он спровоцировал его на скоропалительную подготовку мятежа, оскорбив его достоинство: приказал ему начать боевые действия против тех, с кем Гугса не ссорился, от лица человека, которого тот ненавидел. Продумав все заранее, Селассие удостоверился, что мятеж Гугсы обречен, и решил воспользоваться им, чтобы покончить с двумя своими злейшими врагами.

Квинтэссенция этого закона: когда воды тихи, у ваших оппонентов есть время и пространство, чтобы строить козни против вас по своему усмотрению. Так взбаламутьте воду, заставьте рыбку всплыть у поверхности, заставьте неприятеля действовать, не закончив подготовку к нападению, перехватите инициативу. Лучший способ добиться этого — играть на неконтролируемых переживаниях: гордости, тщеславии, любви, ненависти. В мутной воде рыбешкам ничего не остается, как всплыть прямо навстречу наживке. Чем больше они нервничают, тем больше теряют власть над собой и в конце концов попадают в водоворот, который вы закрутили, и тонут.

Суверену не подобает поднимать войско в атаку из-за вспышки раздражения, вождю не подобает начинать войну, поддавшись гневу.

Сунь-цзы, IV—V века до н. э.

Ключи к власти

Вспыльчивые люди рано или поздно начинают выглядеть смешными, поскольку их реакция часто несоразмерна вызвавшей ее причине. Они принимают все слишком всерьез, преувеличивая обиды и оскорбления, причиненные им. Они так чувствительны к мелочам, что это уже становится смешным, настолько личностно они все воспринимают. Еще комичнее выглядит их уверенность в том, что вспышки гнева свидетельствуют о силе. На самом деле всё наоборот: раздражительность — не сила, а признак бесси­лия. Вы можете на короткое время ошеломить окружающих своими срывами, но в конце концов вас просто будут все меньше уважать. Со временем окружающие осознают так­же, что с человеком, настолько неспособным владеть собой, очень легко справиться.

Решение проблемы, однако, не в подавлении гнева и эмо­циональных реакций. Ведь подавление эмоций забирает у человека массу энергии и приводит к отклонениям в поведении. Вместо этого мы должны осознать, что в обществе и в играх власти нет ничего личного.

СТОЧНАЯ КАНАВА ВЕРХОВНЫЙ ЖРЕЦ

У Киньо, военачальника второго ранга, был брат, верховный жрец Риогаку, человек с редкостно скверным нравом. Рядом с его монастырем росло высоченное дерево рами. Случилось так, что в народе у этого дерева было прозвище — Дерево Верховный Жрец. «Это возмутительно», — сказал верховный жрец и приказал срубить дерево. Остался пень, и теперь люди называли его Пень Верховный Жрец. Разгневавшись больше прежнего, Риогаку велел выкорчевать пень и выбросить подальше, а на этом месте сделать сточную канаву. Что ж — народ теперь звал это место Сточная Канава Верховный Жрец.

Кенкё. «Праздные заметки», XIV век

Каждый попадает в цепь событий, которая берет начало задолго до настоящего момента. Наше раздражение часто вырастает из наших собственных детских проблем, проблем наших родителей, которые коренятся в их детстве, и так далее. Корни нашего раздражения можно найти и во взаимоотношениях с окружающими, в накопившихся перенесенных разочарованиях и обидах. Часто нам кажется, что подстрекатель нашего раздражения и гнева — определенный человек, однако на деле все гораздо сложнее и уходит корнями куда глубже той обиды, которую нам причинили. Если человек выплескивает на вас свое раздраже­ние (и это кажется несоразмерным тому, что вы ему сделали), вам следует напомнить себе, что его гнев не направлен персонально на вас — не будьте настолько тще­славны. Причина гораздо шире, уходит корнями в прошлое, включает десятки прежних обид, так что даже не стоит затрудняться попытками понять. Вместо того чтобы принимать это на свой счет, смотрите на эмоциональный выплеск как на скрытое проявление силы, попытку справиться с вами или покарать вас, замаскированную под видом оскорбления или гневной отповеди.

Такой взгляд на проблему в другом ракурсе позволит вам с большей ясностью и энергией вести игры власти. Вместо того чтобы воспринимать все болезненно и преувеличенно и попадать в рабскую зависимость от эмоций окру­жа­ющих, вы сможете обращать их потерю самообладания себе на пользу: вы сохраняете свою голову, в то время как они теряют свои.

В ходе важного сражения во время войны Трех царств (III век н. э.) советники полководца Цао Цао обнаружили документы, показывающие, что некоторые его военачальни­ки уличены в сговоре с врагом. Советники торопили его с решением об их аресте и казни. Вместо этого он приказал сжечь документы и забыть обо всей истории. Если бы в критический момент сражения он проявил растерянность, объявил об измене, потребовал, чтобы свершилось правосудие, это могло обратиться против него, вызвав ослабление боевого духа в войсках. Правосудие могло подождать: в свое время он разберется с неверными военачальниками. Цао Цао сохранил самообладание и принял правильное решение.

Сравните это с реакцией Наполеона на известие о предательстве Талейрана: вместо того чтобы принять новость так близко к сердцу, так эмоционально, императору следовало бы повести такую же игру, как Цао Цао, тщательно взвесив последствия любого своего поступка. Куда более сильным ответом с его стороны было бы проигнорировать Талейрана или постепенно снова привлечь министра на свою сторону, но покарать его позднее.