Пещера мечты. Пещера судьбы - Владимир Мальцев

О пещере этой до сих пор ходят легенды. Как и все пещеры Хайдаркана, она была обречена на скорое уничтожение рудником, и затем мы туда и приехали, чтобы собирать музейный материал, да и не мы одни. Так вот подобные предметы оттуда до сих пор являются жемчужинами многих музейных собраний, но никогда не экспонируются на публику, а хранятся в запасниках на специальной полочке с традиционной коллекцией на тему «земля и муди». Кстати, непонятно, почему. Однако даже организаторы московских выставок «Удивительное в камне» ни разу не выставили ни одну из таких подборок.

* * *

До некоторых пор пещеры системы Кап-Кутан сохраняли строгую мораль. В них не было известно ни единого натека, наводящего на подобные мысли. Но, как известно, в тихом омуте черти водятся. И со временем Кап-Кутан показал все, на что способен. Но не сразу. С тем самым постепенным нарастанием эффекта, по которому угадывается чудовищная скрытая мощь. И в то же время — с удивительным чувством меры.

Первые признаки грядущего изобилия появились на первопрохождении Промежуточной. Зал Ишачий. Название уходит своими корнями к главной достопримечательности зала, к сожалению, ныне полностью уничтоженного. Весь декор зала был спланирован так, чтобы выделить и подчеркнуть эту достопримечательность — идеально натуралистичный ишачий фаллос, горделиво висящий с потолка посередине зала. Который нельзя было не заметить, и нельзя было проинтерпретировать каким бы то ни было иным способом.

Этот зал мы тогда нашли последним. И изумительной красоты зал с эдаким чудом посередине был глубоко символичен — вот вам, мол, ребята, последняя порция красот, и вот вам хрен чего больше. Большой, толстый, красивый и гордо выделяющийся из пейзажа.

Собственно, Ишачьим не все ограничивалось. В районе Сказка висело найденное за пару часов до того совершенно изумительное по натуральности формы, цвета и размера коровье вымя. Но оно тогда не произвело особого впечатления. Пещера, занявшись моделированием на анималистические темы, упустила из виду, что в животных для людей похабно не все, что похабно в самих людях. А заметив ошибку — с блеском ее исправила, предъявив Ишачий.

Несколько лет все было тихо, и зал Ишачий даже успел войти в легенду как единственный неприличный зал в пещерах системы. И к 1993 году ностальгия спелеологов, особенно фотографов, по чему-нибудь этакому начала перерастать в непристойные поползновения разглядеть нечто там, где ничего нет. Пещера опять отреагировала весьма своеобразным образом — нате, мол, вам, ребята, кушайте на здоровье, только глядите, не лопните. И открыла небольшой лабиринт за залом КАФ в Кап-Кутане Главном. С десятком узких шкурников и единственным небольшим залом.

Кап-Кутан — пещера вообще необычная, и очень любящая подбрасывать сюрпризы и загадки даже опытным спелеологам. И то, что понавешано в зале Сексуальных Кошмаров, является одним из ярчайших проявлений этой закономерности. Голый натурализм, дополненный разнузданной фантазией художника-авангардиста. Примерно так. Во всяком случае, творения типа абсолютно реалистичного фаллоса натурального размера, снабженного мошонкой длиной в метр, в которой болтается полтора десятка яиц, очень трудно воспринимать иначе. А подобных там висело несколько десятков, в самых разнообразных вариациях.

И если бы только на темы фаллосов. Отрицательные, так сказать, формы рельефа, в этом зале наводят на совершенно аналогичные размышления и ассоциации. С поправкой на другой пол. И исполнено все с той же степенью гротескности и абстракции. Сроду не представлял, что такое распространенное в анекдотах и поговорках понятие, как п…а с зубами, может существовать в реальности. Причем когда и она, и зубы изваяны исключительно натурально, но — такого размера, что бегемоту впору. Как говорится, каждый понимает все в меру собственной испорченности. В этом зале данная теория совершенно не работает. Несмотря на сильные отступления от натурализма, никаких иных ассоциаций, кроме описанных, ни у кого не возникает. Мы даже специально ставили эксперименты, приводя туда новичков обоего пола, ни о чем их не предупреждая. И ловили большой кайф, наблюдая и слушая возникающие реакции, но так и не смогли заметить никакой корреляции с уровнем испорченности, который, по понятным причинам, у всех различен. Реакция известных похабников ничем не отличалась от реакции скромных молодых девиц, и все потому, что это — не похабство, а именно анатомия, хоть и слегка сюрреалистическая.

Этого зала хватило лет на пять. Потом понемногу началось пресыщение. К тому же аппетиты наблюдателей были вполне удовлетворены, но фотографов — никак нет. То, что в натуре выглядело совершенно потрясающе, на снимках полностью терялось. Вероятно, это свойство всех авангардистских произведений искусства — невозможность даже частичного их восприятия по копиям. Да и физически зал с его небольшими объемами просто не позволял снять наиболее крупные и интересные элементы с достаточной глубиной резкости.

Так что следующая, еще более натуралистичная, версия, должна была появиться. Что и не замедлило произойти. И опять в Промежуточной, решившей переквалифицироваться с рассказов о животных на более человеческую тематику. И опять с глубоким символизмом.

Мы тогда исследовали район Зеленых Змиев, по своей минералогии самый интересный, необычный и непонятный в системе. Более или менее сразу стало ясно, что мы имеем дело с чем-то совершенно уникальным. Новые для пещеры минералы сыпались, как горох. И было ясно: нормально изучить, откуда они берутся, мы не сможем никогда — для того, чтобы в любом месте добраться до питающих трещин, пришлось бы снести огромное количество совершенно феноменальных красот. Рука на это не поднималась. Оставалось только строить всякие гипотетические модели, да и то они никак не хотели связываться воедино.

И пещера решила с присущим ей юмором в сочетании с наглядностью проиллюстрировать тот тезис, что хрен мы когда поймем Зеленых Змиев. Собрав самые экзотические из этих минералов воедино и вылепивши из них самый реалистичный фаллос, который мне когда-либо приходилось видеть в пещерах. Даже с рыжей шерстью на лобке, капелькой на кончике и лужицей внизу. И на этот раз — вполне поддающийся фотоаппарату. И даже, можно сказать, позирующий с удовольствием — сбоку как специально устроено сиденье для фотографа и полочка для раскладывания запасных пленок и объективов. А главное — отнесенный вбок от основных красот Зеленых Змиев. Видимо, специально, чтобы не смешивать ощущения.

Это чудо природы полностью затмило предыдущего кумира. В сравнении с творениями из Зала Сексуальных Кошмаров, оно воспринималось как вечные ценности, как картины старых мастеров. В моих последних экспедициях в Промежуточную не было никого, кто бы не совершил туда паломничества. И то, что для взгляда на эту единственную картину нужно пару часов ползти по весьма костоломным шкурникам, воспринималось совершенно как должное.