Пещера мечты. Пещера судьбы - Владимир Мальцев

Пожалуй, изо всех путешественников нечто подобное, хотя явно менее выраженное, описал только Тур Хейердал в своем «Путешествии на Кон-Тики». Контраста между реалиями путешествия и реалиями жизни на островах там конечно, гораздо меньше, но одно безусловное сходство с нашей ситуацией есть. Это — то, что состав экспедиции, несмотря на наличие основательной физической нагрузки, лишен изнуряющей работы, а также ограничен в подвижности. И прибывает на место в великолепной физической и психологической форме.

После нескольких недель подземной жизни тело набирает такую натренированность, что наверху, когда есть, где развернуться, происходит невероятный выброс энергии. Хочется лазить по вертикальным стенкам каньона, играть в футбол, словом одолевает тот самый кураж, который и придает особую прелесть жизни. К вечеру, когда багаж вчерне освобожден от подземной пыли и частично упакован, кураж достигает наивысшей точки. И начинается пугание мурмулей.

* * *

Мурмули — понятие глубокое и тонкое, и обозначает оно особую категорию туристов. Тех, кто на самом деле практически не интересуется природой, не имеет чувства туристского коллективизма, но имеет соображения, что надо «быть не хуже других». И мотаются такие по знаменитым местам толпами порой немеряными. Исходно понятие мурмульства связывалось чуть ли не исключительно с прибалтийскими туристами, монополизировавшими на территории СССР эту разновидность туризма в середине восьмидесятых. Собственно, само слово «мурмуль» происходит именно оттуда. Это какое-то прибалтийское, по-моему, эстонское, ругательство, используемое чуть ли не в половине оных групп в качестве обращения друг к другу. Означает оно что-то типа козла вонючего, но суть отнюдь не в этом. И, безусловно, не в прибалтах — типично мурмульские команды несколько позже появились и у всех прочих народностей, причем в не меньших количествах, а подчас и даже в больших. Если в восемьдесят пятом году можно было держать пари, что встреченная банда мурмулей — из Риги или Таллина, то уже в девяностом — что из Владивостока или Новосибирска.

Мурмули не ограничиваются глазетельным туризмом. Среди них немало и «спортивных» групп, смотреть на которые даже еще более противно, чем на глазетельные. Пещеры Кугитанга таких, слава Богу, не привлекают, но, скажем, в Крыму уже довольно регулярно приходится встречать какого-нибудь мурмуля, шкандыбающего в одиночку с плато на трех конечностях. Вполне новый подход — после осмотра грохнувшегося и поломавшегося группа решает, что не критично, сам добредет до автобуса. И смывается. Дабы не нарушать программу.

Для мурмулей Кугитанг очень привлекателен, причем как в части пещер, так и в части каньонов. В начале весны иной раз можно наблюдать одновременно до десятка мурмульских групп от дюжины до сотни человек в каждой. Попервоначалу они не вызывали у нас никаких чувств, кроме тихой ненависти, но постепенно мы поняли, что более эффективного приложения для послевылезального куража, чем мелкие издевательства над мурмулями, придумать трудно. Уж до того эта публика неуклюжая, беспомощная и легковерная, да еще и как правило без чувства юмора, что просто сам Бог велел! И теперь мы, пожалуй, уже не мыслим удачной экспедиции без участия мурмулей на последнем этапе.

А началось все случайно. Вылезли мы как-то из Промежуточной, отнаблюдали роскошный закат, расплюшили оставшиеся модули, и закатили вечерний пир. Куражу выход нужен, поэтому на любое карканье куропатки и любой хрюк дикобраза, компания отзывалась жуткими воплями. На подземном лагере это удовольствие не в ходу. И акустика совсем для другого предназначена, и стиль жизни не тот. В каньоне с его эхом с десяти сторон — самое то. Тем более, что ночи на Кугитанге сказочные, потребность выть на луну у человека ничуть не меньше, чем у волка, и пара недель неудовлетворенности по вытью на луну полностью изливается этим первым вечером на поверхности.

Долго ли, коротко ли, но вдруг обнаруживаем, что на небе что-то не то. Вместо одного Млечного Пути — два. А пить вроде бы еще и не начинали — хороший кураж этого не выносит. Выпить нужно будет попозже, ближе к отбою, когда кураж начнет уступать место расслабухе. Минут десять таращились наверх, пока не поняли, в чем дело. Мурмули. Штук сто пятьдесят. Стоят с фонарями наверху вдоль обреза каньона. Пришли пещеру посмотреть, а спускаться, слыша наши вопли, боятся. Хотя заведомо видят, что нас внизу всего пять фонарей, не считая костра. Ладно, раз так, прибавляем громкости и разнообразия. Зашевелились, перегруппировались.

Через час сверху скатываются парламентеры. Один подходит, десять с дубьем за границей темноты остаются. Точно. Группа из Тарту. Козел-инструктор привез полтораста туристов в пещеры Кугитанга, ни разу сам не побывав вообще ни в одной пещере, и не имея ни одной даже грубой схемы. Уши — огромные. Лапша виснет замечательно. Заряд бодрости на следующий месяц обеспечен, особенно в предвкушении того, что они в пещере по нашим советам увидят.

Именно с этого случая и началась традиция пугания мурмулей. Правда, собственно пугание удается редко, но скучать все равно не приходится. Практически каждый раз, в какой бы сезон ни проводилась экспедиция, как минимум одна группа мурмулей обеспечивает радостное настроение. То они не могут найти в пещере воду, и за показание тропинки к ближайшей луже полдня собирают по всей привходовой части мусор, набросанный предыдущими мурмулями. То они просто идут вверх по каньону, не имея никаких планов в отношении пещер, но — как раз на траверзе Промежуточной понимают, что перегрузились и начинают расплюшивать рюкзаки. То их лагерь обнаруживается уже при сброске — не смогли найти пещеру, встали в самом дурном из возможных мест, а за водой бегают аж в Карлюк, причем за соленой из арыка.[35]

Особый кайф всему придает то, что мурмули практически во всех случаях ездят «на арапа». Дважды в одно и то же место они попадают чрезвычайно редко, а в первый и единственный раз никогда не дают себе труда изучить, что их ждет. И большинство спелеологов заботятся о том, чтобы их ожидало как можно больше приятных сюрпризов. В смысле, приятных больше для себя. Например, запустить их на экскурсию вдоль Б-подвальского водопровода. Или прицелить в практически непроходимый шкурник, имеющий прекрасные обходы. Или даже устроить им встречу с парой привидений.

При первом опыте общения с мурмулями Володя Детинич попытался немного переборщить — тряхнуть стариной и поставить им волок. К счастью, не удалось. То есть волок он поставил, но — самому себе. Потому что занялся этим на рассвете, когда направление ветра меняется. Что было еще забавнее.