Пещера мечты. Пещера судьбы - Владимир Мальцев

Так что кому-кому, а мне на собственном опыте было хорошо известно, что страхи всевозможных застреваний сильно преувеличены. Да и ребята знали, где мы. В случае чего максимум через сутки появились бы нас спасать. А все равно было не по себе. Сколь угодно узкая щель — это одно. В ней есть свобода действий хотя бы для одной руки, и тем самым надежда на себя самого. Очко, по габариту точно объемлющее тело, никакой свободы действий не оставляет, и если сам не пролез и не вылез назад, придется дергать извне. А это чревато чем-нибудь сломанным или раздавленным, что может сделать всю обратную дорогу чрезвычайно неприятной. Несмотря аптечку, которую нам, как всегда, комплектовала Галя Куланина и в которой было все, вплоть до промедола. До сих пор не понимаю, как ей это удавалось.

* * *

Ладно, пролез. И зря себя запугивал — дырка достаточно широкая и комфортная. Перекур, перекус, рулетку размотать, компас проверить, и — в путь.

В топосъемочной двойке я всегда иду вторым, и даже не потому, что не хочу видеть тупиков, а просто меряю и рисую лучше других. Так что все интересные находки в этот раз достались Володе. Открывшийся район не прятал своих интересностей, а даже прямо-таки хвастался ими, выпячивая все в таких формах и цветах, чтобы пройти мимо, не обратив внимания, не мог никто — даже самый далекий от геологии человек. Впрочем, Володя к таким как раз не относится — хоть и физик, а человек чрезвычайно наблюдательный.

Уже через полсотни метров спереди донеслось многообещающее дзинь-бля-дзинь-бля. Дополз. Впечатляло. Новое издание ОСХИ, да и только. А спереди, со следующего пикета, уже доносились совершенно странные звуки, из которых ничего, кроме интонации крайнего удивления, не дешифрировалось. И было с чего. Геликтиты там были уже существенно длиннее и красивее ОСХУевых, и к тому же половина их была окрашена в ярко-зеленый цвет, прямо бьющий по глазам непохожестью ни на какие цветовые оттенки, ранее виденные в пещерах. И, между прочим, так и было — во всех известных пещерах мира зеленый цвет натеков, крайне редкий и сам по себе, появляется от примеси меди. А здесь — никеля, что и обусловливает немного другие оттенки.

Если в любых других интересных районах пещеры нечто принципиально новое приносил в лучшем случае каждый следующий зал, то здесь — каждый следующий пикет, то есть прогон до ближайшего поворота или, в идеальном случае, до конца десятиметровой рулетки. Уже на следующем пикете Володя обнаружил совсем странные дела — кучки зеленоватых скорлупок-осколков. Как будто сферолит из какого-то странного минерала вдруг увеличил свой объем и от того полопался и осыпался. И опять же первое впечатление и было верным — минерал оказался впервые встреченным в пещерах и вообще очень редким соконитом, действительно вспучивающимся при увеличении влажности.

Не вполне понятно было, как двигаться дальше. Если, конечно, не пойти по пути последовательных приближений и не уменьшить на этот раз свой рост. Над озером глубиной по колено было бы вполне достаточно пространства, но — занятого пышными сплетениями геликтитов, оставляющими свободной только щелочку в метр высотой и сантиметров сорок пять шириной. Впридачу ко всему дно озера было выстелено такими роскошными цветными натеками, что их и пачкать как-то совсем не хотелось. Но пещера шла, ветер дул, шансы пройти и ничего не поломать были, и мы — рискуем. К сожалению, залитый озером ход делал пару поворотов, так что зрелище было доступно для наблюдения только частично. И совсем недоступно для вразумительного фотографирования. А зря. Спелеолог, растягивающийся в «ласточку», да еще вбок, передвигающийся на полусогнутой «нижней» ноге мелкими прыжками, да еще и по колено в воде — просто прелесть. Особенно если дополнить картину грязным комбезом, ботинками и компасом в зубах, сепулькой, повешенной на «заднюю» ногу, а заодно вписать все это в окружение совершенно непредставимой красоты каменных кружев.

Озеру повезло. Это был первый и последний день, когда оно служило сепулькарием. На следующий же день был найден и прокопан обход. Но и в первый же день один из самых длинных и красивых геликтитов над озером погиб.

За озером чувства уже немного утряслись, привыкнув к новым темпам поступления информации. Ничто дальнейшее уже не вызывало такого полного изумления, хотя интересного все равно было немало. Были и озера, над которыми нужно было передвигаться в распоре, чтобы не покалечить снежно-белых заберегов. Между прочим, тоже та еще картинка. Распор прост, когда оно достаточно узко, и эффектно выглядит, когда достаточно высоко. Распор в галерее высотой чуть больше полуметра и шириной метра полтора являет собой и акробатический этюд недюжинный, и зрелище слегка со сдвигом по фазе.

Хотя еще один проход устроил-таки нервное потрясение. Это тот, который был вымощен совершенно прозрачными и до черноты фиолетовыми кристаллами флюорита с кирпич размером. И потрясение было вызвано даже не просто их существованием, а тем, что при нажатии пальцем они рассыпались в мелкие дребезги. Вообще-то в геологии такое явление называется выветриванием — под воздействием сезонных перепадов температур и влажности в камне копятся внутренние напряжения, а трещинки распирает замерзающая в них вода. Но мы-то были в пещере, причем глубоко — в той зоне, где сезонные изменения температуры измеряются сотыми долями градуса, да и влажность меняется очень незначительно. Словом, в условиях, исключающих выветривание категорически.

Десять часов работы. Для второго, еще акклиматизационного, дня вполне достаточно, да уже и не верится, что впереди еще далеко до серьезного препятствия. Около двухсот метров по прямой без единого зала, где можно было бы встать, и без малейших тенденций к расширению. Все равно скоро закончится. Не хочу видеть тупик. Трубим отступление.

* * *

Забазированные в сторонке на пути туда и собранные на пути обратно минералогические редкости и удивительности произвели в лагере фурор. Мартин, насмотревшись ОСХИ и прочувствовав, что видел самую фантастическую пещеру в мире, был повергнут в шок вторично. Тем более, что соконит он тоже определить не смог. А у любого профессионального минералога образец чистого минерала размером со спичечный коробок может вызвать инфаркт, если не поддается немедленной диагностике хотя бы в первом приближении. На вечернем трепе долго придумывали название для нового района. Не вспомню, чья была идея, но предложенный вариант назвать район Зелеными Змиями была просто роскошна. Потому что:

а) В некотором приближении геликтиты похожи на змей. И именно зеленых.