Когда осенние печали. Часть 3. - Эвелина Пиженко

— А это — кто?.. — переключившись на очередной снимок, Мясников уставился на монитор: две детские мордашки умильно смотрели на него двумя парами синих–пресиних глазёнок…

— Это их дети.

— Как зовут?..

— Валера и Аня… — Миша не переставал удивляться странному интересу Виталия, но лишних вопросов задавать не стал. — Там ещё где–то есть…

В лица детей Мясников вглядывался особенно внимательно… Неужели это — его внуки?! Настоящие, родные… Непривычно тёплая волна разлилась внутри… Нет, это определённо — его внуки… Иначе и быть не может! Не зря Анна заводила разговоры с Мишкой!.. Ох, не зря! Хотела узнать о нём, Виталии… и это — неспроста!

— Миша… — Злата неожиданно дёрнула Михаила за рукав и глазами показала на монитор, как будто желая о чём–то предупредить.

— Чего?.. — обернувшись, тот посмотрел вопросительно.

— Закрывай компьютер и идёмте ужинать…

О том, что имела в виду Злата, Миша догадался слишком поздно… Показывая фото Дмитрия, он совершенно забыл и о других снимках, сделанных в тот же день… Виталий щёлкнул мышкой гораздо быстрее, чем он решил прекратить просмотр…

— А это кто?.. — следующее фото не принесло Мясникову таких приятных ощущений, как предыдущие. К уже знакомым молодым лицам добавились ещё два постарше — мужчины и женщины… Женщину он узнал сразу — это была Анна… А вот мужчину он видел впервые… Тёплая волна ушла… сменилась холодной. Что–то предательски царапнуло в душе — ему показалось, что на месте царапины выступили капельки крови…

Мужчина, которым мог быть только сам Александр Морозов, был на удивление похож на Михаила… А, вернее — наоборот. Миша был на удивление похож на своего родного отца. Тот же нос, глаза, овал лица… Те же русые волосы и та же добродушная, обаятельная улыбка…

…Именно эта самая улыбка сейчас покоробила больше всего…

— Ну, здесь ты, наверное, узнал… — Михаил снова почувствовал неловкость. — Это — Анна Сергеевна… а вот это — Александр Иванович. Они тоже приходили в гости…

— Так вот ты какой… северный олень… — мрачно глядя на своего невольного соперника, Виталий говорил как бы про себя. — Ну, что ж… Вот и встретились.

— Пойдём лучше ужинать, отец… — Миша положил ладонь на плечо Виталия. — У Златы всё готово.

— Нет… — Мясников резко поднялся и оправил костюм. — Извини, но у меня ещё одно срочное дело.

— Что за дело?! Ты же никуда не собирался…

— Собирался. Только сказать забыл…

Не слушая возражений, Виталий решительно вышел в прихожую. От волнения он едва не забыл сделать звонок водителю, чтобы тот подал автомобиль. Тревожно наблюдая за тем, как нервно одевается отец, Михаил сделал несколько напрасных попыток уговорить его остаться на ужин, но Мясников был непреклонен.

— Отец… — Миша остановил его уже у самых дверей. — Скажи, только честно… Эта твоя спешка… она не связана с тем, о чём мы сейчас говорили?

— Всё нормально, Мишка…

— Я прошу тебя… Не делай глупостей.

— О чём ты?! — Виталий деланно вытаращил глаза. — Какие глупости в моём возрасте?! Да и вообще… Если ты беспокоишься об этом… об Александре, то мне совершенно нет до него дела!

— Они хорошие люди… Правда. У них очень хорошая семья… Не надо, отец!..

— Ты что, Мишка?! С ума сошёл?! Ты думаешь, я сейчас, через столько лет пойду с кем–то разбираться?! Да я даже не знаю, где они живут!..

* * *

Адреса Анны и Александра Виталий, действительно, не знал. Он был ему без надобности… Но вот адрес Дмитрия он выучил наизусть — служба безопасности его офиса могла добыть любые данные, и добыла по первому его требованию. Всю дорогу до указанного дома Мясников сидел молча, уставившись куда–то вперёд… Последняя фотография, на которой были запечатлены все Морозовы с детьми, а так же и Мишка со Златой, так и стояла у него в глазах.

Мишино беспокойство по поводу родного отца, а особенно слова о том, что «у них хорошая семья», добавили масла в огонь… Было нестерпимо больно… Пожалуй, ещё никогда ему не было так больно! Люди, которых он готов был считать близкими и родными, оказывается, прекрасно существовали всё это время и без него… Миша за его спиной нашёл родного отца, «обрёл» брата… Возможно, он уже считает их за свою вторую семью!..

Ему, Виталию, нет места в этом весёлом семейном кругу… Скоро ему вообще не будет места на этой земле… А этот мужик, которому по какой–то роковой случайности довелось поучаствовать в Мишкином появлении на свет, будет жить… Два сына будут звать его отцом… Внуки — дедом…

…А ведь это он — Виталий!.. Это он вырастил Мишу, он дал жизнь Дмитрию!.. Но это ему почему–то не зачтётся… Он — грамотный руководитель, талантливый бизнесмен, всю свою жизнь посвятивший делу… Отказавшийся ради этого от самого святого — от личной жизни… Он теперь повсюду — не у дел!..

…Обиды, детские по своей сути, которых он не знал в своей жизни, сейчас буквально заполонили его существо. Вечерняя встреча с Олегом Дзюбой тоже то и дело всплывала в памяти…

«Я хочу, чтобы ты сдох!..»

…Нет, Олежек… Не выйдет по–твоему. Все рано или поздно сдохнут… И ты — в том числе. Но одного ты не знаешь!.. Не знаешь, что и после Виталия Мясникова не останется пустого места! Есть у него и сын, и даже внуки… Ему бы только их увидеть… пожать ладони — одну большую и две маленьких… Хоть раз поднять на руки детское тельце!..

…Притормозив у шестнадцатиэтажного дома, автомобиль плавно качнулся и замер. Прежде чем выйти из салона, Виталий глубоко вздохнул… Сейчас… Сейчас он выйдет из машины, пройдёт по этой заснеженной дорожке к нужному подъезду… Кажется, это третий подъезд… Ничего, он прочтёт номера квартир! Домофон — не препятствие, он уже знает код. В крайнем случае, наберёт номер квартиры… Скажет, что у него к Дмитрию срочное дело…

…Дождавшись, когда водитель откроет его дверь, Виталий неторопливо спустил одну ногу на землю. Усталость к концу дня набрала свой максимум, поэтому каждое движение давалось с трудом. Выбравшись, наконец, из салона, он поправил полы пальто, затем запрокинул голову и какое–то время смотрел на освещённые окна четвёртого этажа, пытаясь угадать, какие из них принадлежат квартире Дмитрия Морозова. Наконец, ещё раз вздохнув полной грудью, решительно шагнул вперёд.

— Виталий!..

Он уже был уже недалеко от подъезда, когда впереди мелькнула тень: бросившаяся наперерез женщина встала перед ним как вкопанная… Без головного убора, с рассыпавшимися по плечам тёмными прядями волос, она куталась в длинную норковую шубку и, судя по всему, только что выскочила из этого дома.