Узники Алексеевского равелина. Из истории знаменитого каземата - Павел Елисеевич Щеголев

Дубельт вновь предписывал: «Порученный Вам пакет непременно вручить тому жандармскому штаб– или обер-офицеру, который того арестанта сопровождать будет. Когда же тот арестант чрез Четыре Руки будет провезен, то немедленно лично донести мне о его проезде». [Поручик Эк представил счет издержкам на ожидании Бакунина: «Издержано во время нахождения на станции в Красном Селе и на прогоны туда и обратно всего сто пятьдесят восемь руб.». Но поручика Эка начальство сократило, рассчитало по рублю в день и выдало всего-навсего пятьдесят рублей].

Долгожданное событие наконец свершилось. 11 мая поручик Эк прислал генералу Дубельту следующую записку: «Конверт на имя полковника Распопова отдан ему мною на станции в Красном Селе, в 15 минут 4-го часа пополудни, – отправился согласно полученного приказания». Генерал-лейтенант этой новостью тотчас же поделился с наследником престола Александром Николаевичем, замещавшим в это время отсутствовавшего отца: «Поспешаю донести Вашему Императорскому Высочеству, что в ½ 4-го часа пополудни Бакунин, закованный в ручные и ножные кандалы, провезен через Красное Село в С.-Петербургскую крепость». Наследник собственной рукой начертал на донесении Дубельта одно слово, долженствовавшее выразить обуревавшие его чувства: «Наконец!»

В 6 ½ часа вечера 11 мая Бакунин был водворен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости [час указан в квитанции, выданной полковнику Распопову. См. назв. статью В.А. Францева]. В этот же день комендант подал рапорт о сем счастливом событии царю (№ 10) и графу Орлову. «Вашему Императорскому Величеству всеподданнейше доношу, что доставленный во исполнение Высочайшего Вашего Императорского Величества повеления, объявленного мне в предписании генерал-адъютанта графа Орлова от 19 числа марта № 488, преступник Бакунин сего числа в крепости принят и заключен в доме Алексеевского равелина, в арестантский покой под № 5».

13 мая генерал Дубельт уведомил графа Орлова: «Вчера, 12 мая, полковник Распопов, при пяти жандармах, доставил в С.-Петербург преступника Бакунина. Наш офицер вручил Распопову повеление Вашего Сиятельства в Красном Селе, и Бакунин отвезен прямо в крепость и заключен в Алексеевский равелин, о чем есть уже и донесение коменданта».

За браво проведенную при содействии шести жандармов операцию доставления закованного в ручные и ножные кандалы Бакунина из Кракова в Петербург полковник Распопов, по желанию князя Варшавского, был пожалован по докладу графа Орлова от 21 июня 1851 года орденом Св. Анны 2-й степени. Кроме того, III Отделение уплатило Распопову издержек и прогонов по доставлению Бакунина 1662 рубля 72 коп. серебром.

* * *

11 мая 1851 г. комендант С.-Петербургской крепости отдал следующее предписание господину смотрителю Алексеевского равелина: «Во исполнение Высочайшей Его Императорского Величества воли, объявленной мне в предписании генерал-адъютанта графа Орлова от 19-го числа марта № 488, предлагаю Вашему Благородию доставленного в крепость корпуса жандармов полковником Распоповым преступника ___ принять и посадить в доме Алексеевского равелина, в арестантский покой под № 5, производя ему на пищу по восемнадцати коп. сер[ебром] в сутки и о исполнении мне донести».

Черта в подлиннике заменяет фамилию Бакунина. В тот же день смотритель равелина капитан Богданов рапортовал коменданту: «Во исполнение предписания Вашего Высокопревосходительства сего 11-го числа мая за № 13-м доставленный по Высочайшему повелению в крепость корпуса жандармов полковником Распоповым преступник ___ мною принят и посажен в доме Алексеевского равелина, в арестантский покой под № 5, ведомость отобранным вещам и деньгам при сем Вашему Высокопревосходительству представить и донести честь имею».

Вот опись вещам, принадлежащим арестанту № 5:

1. Сюртук черного сукна, на шелковой подкладке – 1

2. Фрак черного сукна, на шелковой подкладке – 1

3. Рубах белых – 4

4. Подштанники – 1

5. Полотенца – 1

6. Носков белевых – 2 пары

7. Жилетов – 2

8. Платок носовой шелковый – 1

9. Платок носовой бумажный – 1

10. Шарф черный шелковый – 1

11. Сапоги – 1 пара

12. Халат шерстяной – 1

13. Книг немецкого языка – 4

14. Портфель суконный – 1

15. Грифельная разбитая доска – 1

16. Сигар 5 пучков, счетом – 125 шт.

17. Пальто черного сукна – 1

18. Шаровары суконные – 1

19. Жилет суконный – 1

20. Шарф голубой шелковый – 1

21. Фуражка суконная – 1

22. Рубаха белая – 1

23. Подштанники – 1

24. Носки нитяные – 1 пара

25. Платков носовых белых – 2

26. Сапоги старые – 1 пара

Под описью собственноручная подпись Бакунина: «Означенные по сей описи вещи сданы сполна. Михаил Бакунин». Вслед за подписью идет запись деньгам, сделанная полковником Распоповым: «55 прусских талеров, 35 гульденов, 30 крейцеров, 5 прусских золотых, 15 грошей». По размене 55 талеров, 5 золотых и 15 грошей оказалось всего пятьдесят один рубль пятьдесят копеек серебром.

В момент заключения Бакунина в равелине был только один заключенный, австрийский подданный Геронтий Леонов, как он именовался в официальных бумагах. Это был один из виднейших раскольничьих деятелей; он принял деятельнейшее участие в устройстве Белокриницкого монастыря и создании раскольничьей Белокриницкой иерархии, сам был в чине архимандрита. В этом и состояло все его преступление перед русским правительством.

По всей вероятности, первые месяцы пребывания в равелине тюремный режим Бакунина был одинаков с режимом Леонова, но написанная Бакуниным исповедь принесла разительную перемену в укладе тюремной жизни. Бакунин попал в привилегированное положение, и образ его тюремного существования в равелине нельзя и сравнивать с теми условиями, в которых жил его единственный товарищ по заключению архимандрит Леонов. Самой существенной, самой жизненной отменой было разрешение свиданий и переписки. Леонов был в полном смысле слова отрезан от внешнего мира; даже о месте его заключения не знали его единомышленники. Какие уж там свидания и переписка!

* * *

Бакунин был заключен в Алексеевский равелин 11 мая и предоставлен самому себе. Никакими допросами его не беспокоили, очевидно, в силу соображений психологических: пусть осмотрится и одумается. К тому же императора Николая не было в Петербурге. Из своей высокодипломатической поездки он вернулся только 1 июня. Когда 25 июня III Отделение поднесло Николаю доклад о награждении жандармского полковника Распопова, царь вспомнил о Бакунине и написал на докладе: «Согласен (разумеется, на награду); пора приступить к допросу Бакунина». По поводу исполнения резолюции сохранилась в деле следующая записка генерала Дубельта: «Генерал-адъютант граф Орлов изволил сказать, что допрос Бакунину, согласно Высочайшему повелению, по получении показаний, данных им в Австрии, Его Сиятельство сделает сам».

Только в конце июля были наконец получены документы по судному делу о Михаиле Бакунине: рапорт австрийского аудитора майора Франца военному суду от 15 мая 1851 года, протокол и приговор военного суда от того же числа и копии двух писем Бакунина к его сообщникам. Пачка присланных из Австрии документов была довольно объемиста, и Николай не стал утруждать себя их чтением, и, отсылая их графу Орлову 28 июля, надписал на препроводительной бумаге князя Шварценберга: «Вели сделать мне подробную выписку». Выписка была немедленно сделана, и 1 августа Николай «изволил ее