Рейтинговые книги
Читем онлайн "Дни моей жизни" и другие воспоминания - Татьяна Щепкина-Куперник

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 101 102 103 104 105 106 107 108 109 ... 157

Была, например, некая Лизавета Кискинтиновна — подщипа-приживалка, словно персонаж из «Полуночников» Лескова. Она не имела своего пристанища, а ночевала «по благодетелям» и все свое земное достояние носила в ковровом ридикюле. Вот как она сообщала Марии Александровне о своей радости (пришепетывая при этом и произнося букву «р» как «д»):

— Племянница-то моя, Лизанька, пристроилась, слава Богу!

— Что, замуж вышла?

С некоторой обидой в голосе:

— Зачем замуж? Так пристроилась… Человек-то прекрасный… Любит ее, ужасти как любит! Что ни день, то сахарку, то мермеладцу, то винца привезеть. Ужасти как ее любит. Супруга у него такая милиатюрненькая блондиночка и двое деток: прямо херувимчики!

Или гадала Бутовой и Муратовой — девушкам — жизни строгой до монашества.

— Кавалеров-то, кавалеров-то!.. Гляди — ужинать приглосють… Гляди — шемпанским угостять… Ах, сколько кавалеров… А уж женихов-то, извините, барышни, и нету!

Ее, как и всех приходящих, кормили, поили, оставляли ночевать… От всего дома веяло теплом. Актриса Бутова рассказывала мне, что Самаровой она всецело обязана тем, что пробилась в Москве. Она приехала в Москву из Саратова прямо со школьной скамьи с тремя рублями в кармане и с записочкой от общей знакомой, одинокая и юная; попала к Самаровой и сразу нашла у нее родной дом. Ее оставили, «пока она не оглядится». И она прожила у них три года.

Кто только не гостил у них, не проводил праздников, справлявшихся по старинке!

Самарова, красивая, полная, грузная, напоминала старинные портреты бабушек, помещиц из тургеневских или гончаровских романов. Но в одном у нее не было сходства с этими помещицами: она была труженицей из ряда вон выходящей. Ведь чтобы прокормить всех своих подопечных, ей надо было работать не покладая рук. Жалованье в Художественном театре, особенно первое время, было очень невелико. И Самарова работала вне театра. Все ее часы были заполнены делом. Даже и постаревшая, больная, задыхавшаяся от астмы, она продолжала работать, ездила в театр, в школу, давала частные уроки у себя на дому, нередко бесплатные, и в то же время всегда находила минуту для своих младших товарок: на ее объемистой груди они часто выплакивали свои личные или театральные горести, получая от нее поддержку, совет и ласку. Работала она исключительно на других, сама довольствовалась самой скромной жизнью, но нуждающимся отказа не было. Единственная слабость у нее, как и у мужа, была любовь принять и угостить. В доме у них никогда не было злопыхательства, сплетен, зависти, и поэтому дышалось легко.

До конца дней своих Мария Александровна не переставала гореть театром, не переставала жить его жизнью.

Актриса она была чудесная, необыкновенно приятная, прекрасного рисунка и большой «мягкости туше». Не сравнивая ее с О. О. Садовской, все же скажу, что одно у них было общее: дар своим личным обаянием насыщать роль. Особенно удавались ей роли чеховских нянь, тех русских нянь, без которых раньше нельзя было себе и представить почти ни одной семьи. Русские женщины, воплощение поэзии детства, старых сказок, как пушкинская няня, те няни, которых часто любили наравне с матерями, а иногда и больше, — образцы самопожертвования и бескорыстия, — эти образы она давала несравненно Она никогда не жаловалась, никогда не унывала, несмотря на недуги и трудности жизни, и такой и ушла, оставив по себе светлую память.

М. Г. Савицкая

Молодая артистка Маргарита Георгиевна Савицкая. Гладко причесанная голова. Простое, милое лицо русской девушки, такой, какую когда-то неподражаемо играла Ермолова, изображая деревенскую учительницу в пьесе «На пороге к делу». Савицкая и начала свою деятельность после окончания гимназии в качестве народной учительницы. Но не угодила попечителю округа, оказавшись, по его мнению, слишком «свободолюбивой». В те времена, впрочем, легко было прослыть «красной», стоило только не исполнять нелепых циркуляров министерства народного просвещения, которое недаром получило прозвище «министерства народного затемнения». Савицкой пришлось уйти из школы, и она решила посвятить себя драматическому искусству. Она приехала в Москву и постучалась в двери драматического училища при Малом театре. Ей не повезло еще больше, чем Книппер: ее просто не приняли, не найдя у нее никаких способностей. А через какие-нибудь пять лет она играла Антигону на сцене Художественного театра, а еще через несколько лет ее во время гастролей театра за границей забрасывали цветами за исполнение роли царицы Ирины в «Царе Федоре».

Успех совершенно не отразился на ее поведении и настроении. Она сохраняла вид скромной учительницы, всегда в темном платье или английской блузке. И вкусы были у нее самые скромные. Во время приездов театра в Петербург я часто встречала ее у нашего общего друга, тоже скромнейшей учительницы из ее родных мест.

Маргарита Георгиевна отказывалась зачастую от всяких увеселений или выездов, чтобы просидеть вечер в маленькой комнате на Песках, за чашкой чая и беседой, переходившей от воспоминаний детства к вопросам искусства.

Ее задумчивые глаза и милая улыбка живо встают передо мной… Всегда тихая и застенчивая, она скромностью своей напоминала Ермолову, бывшую для нее, как она говорила мне, «богом»…

Она была замужем за Бурджаловым, своим товарищем по театру. Человек он был некрасивый, но необыкновенно милый и интеллигентный. Он боготворил ее, и они жили душа в душу. Но всегдашняя тихая печаль ее глаз ясно говорила, что что-то подкашивало ее, и, действительно, она умерла совсем молодой.

Н. С. Бутова

Надежда Сергеевна Бутова родилась на Волге в семье бедного земского учителя, в свое время пострадавшего «за убеждения». Мать ее была из крестьянской семьи. Знали одно, что дед ее (а Надежды Сергеевны прадед) был волжским разбойником.

Жизнь была трудная, обиход почти крестьянский. Отец, который очень любил дочь и которому она платила тем же, умер от чахотки, когда ей было лет восемь. Осталась изба и корова. Мать как-то изворачивалась и растила троих детей. Надя в такие годы, когда нас еще водили гулять гувернантки, бегала ночью искать пропавшую корову, пугаясь пней, оборачивающихся лешими, и дрожа от холода, босая, в драном платьишке. Она умела прясть и ткать, знала всю крестьянскую работу. А в школе училась настолько хорошо, что учительница отметила одаренную девочку.

Под влиянием Надиной учительницы крестьяне решили «отдать Надёжу в учение» — в Саратовскую гимназию. Собрались старики и отвели полоску на сиротское счастье, с тем чтобы всем миром обработать ее и все, что соберут с этой полоски, отдать ей на учение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 101 102 103 104 105 106 107 108 109 ... 157
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу "Дни моей жизни" и другие воспоминания - Татьяна Щепкина-Куперник бесплатно.
Похожие на "Дни моей жизни" и другие воспоминания - Татьяна Щепкина-Куперник книги

Оставить комментарий