Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 2 - Монах Симеон Афонский

и рассказ, Анатолий! Храни тебя Господь…

– И вас пусть хранит Господь, отец Симон! А Матерь Божия пусть на Святую Гору приведет…

Мы обнялись. Я оставил его, окруженного голубями. После этого разговора во мне возникла уверенность, что нужно попросить у батюшки благословение в паломничество на Святой Афон.

Наконец приехал отец Пимен и взял меня с собой к старцу. По дороге мой друг с сомнением качал головой, слушая историю паломничества странника Анатолия на Афон.

– Слушай, отец, ты же не Анатолий! Греческого языка не знаешь, как будешь один паломничать? Нужно обязательно с переводчиком ехать, если еще визу дадут. Не знаю, не знаю… Стоит ли бросать пустынь и становиться паломником? Пусть старец рассудит… А насчет сестер в Адлере не знаю, что и сказать: монахам тяжело жить рядом с молодыми девушками, что я могу сделать? Им нужно искать другое место.

Он долго исповедовался в палате, где лежал отец Кирилл, который теперь перешел на полный присмотр врачей, периодически проверявших состояние его сердца после операции.

– Рад, рад видеть вас обоих, отче Симоне! – приветствовал меня Старец своей умилительной улыбкой, снимающей с души все скорби. – Вы так и ходите друг за другом? Что ж братские отношения – дело хорошее, да… Всегда поддерживайте друг дружку… – сказал отец Кирилл, благословляя уходящего архимандрита… – А как дела в скиту?

Я исповедовал все свои ошибки, горячо каясь в неудачах – в неумении хранить мир среди монахов и направлять их к миру, а также в привязанности к одним людям и в неприязни к другим…

– Скорби побеждают меня, батюшка, снова и снова… Слаб я и немощен, чтобы мужественно и стойко претерпевать их. Как ни стараюсь, они овладевают мной, и пока единственный мой выход – уходить от людей или в верхнюю келью на Грибзе, или в пещеру на Пшице… Разве это не отступление монашеское?

Духовник слушал не перебивая, полуприкрыв глаза. Когда я умолк, после некоторого молчания он заговорил:

– Во-первых, нам не должно входить в разбирательство чужих дел и грехов, давать им ту или иную оценку. Поэтому ты запутался в двух соснах. Затем, тот, кто постиг, что в скорбях созревает и укрепляется истинная молитва, печалится, когда Бог не посылает ему скорби, а когда обретает их, то встречает с радостью. Это признак того, что душа избавляется от рабства мира сего и обретает в себе мир, «превосходящий всякий ум».

– Батюшка, простите, мне кажется, что это еще очень высоко для моего слабого духа… – в раздумье промолвил я.

– Высоко не высоко, а делать надо. Дух бодр, плоть же немощна (Мф. 26: 41). Делай понемногу, да вдруг и сделаешь… – Отец Кирилл улыбнулся. – Нужно всегда помнить, что привязанность – страшная вещь. Она убивает на корню все отношения с близкими, как и вышло у тебя в скиту. У того, кто растит в себе привязанности, благие обстоятельства убывают одно за другим, а дурные обстоятельства разрастаются, как мухоморы под дождем… У того, кто живет в привязанностях, молитва не изгоняет страхи, а те добродетели, которые придуманы умом и не стяжались потом и кровью, будут безполезны, как лопата без черенка…

– Что же делать, отче? Каким путем дальше идти? – Весь свой слух и внимание обратил я к словам старца.

– Иди средним путем, отец Симон. Средний путь назван золотым или царским путем, ибо ведет к умиротворению ума, очищению сердца и закреплению его в непрестанной молитве, за которой следует святое созерцание, если Бог того сподобит… Поддерживай не этот мир, суетный и привременный, но поддерживай и укрепляй Царство Божие в самом себе. О горнем помышляйте, а не о земном (Кол. 3: 2). Так спасешься сам и тысячи вокруг тебя, по словам преподобного Серафима, да… – Немного передохнув, отец Кирилл продолжил: – Даже если мы понимаем, что Евангелие истинно, но при этом не совершаем благие поступки и не ведем внимательной жизни, не уделяя должного внимания молитве, не храня ее благоговейно и впадая в многоразличные грехи, мы не сможем прийти к спасению, сами себе создавая все новые и новые препятствия. Внимательная жизнь, отче Симоне, означает, что мы не должны рассеиваться в любых обстоятельствах – ни в скорбях унывать, ни утешениями благодати упиваться, а хранить и беречь непрестанную молитву, которую Бог даровал, – это корень духовной жизни, да, корень духовной жизни…

– Почему же я периодически падаю, батюшка? Почему это происходит? – волнуясь, спросил я.

– Из-за неприметного роста гордыни в душе Бог попускает тебе эти падения. Это вот самая беда и есть… Чем больше у людей гордыни, тем жизнь хуже. Смотри сам, как оно идет от поколения к поколению: рост гордыни есть прямая причина деградации человечества… Только духовно свободный человек может помочь несвободному, опутанному грехами и заблуждениями человеку. Нам необходимо стать свободными и мужественными православными людьми в Боге, а быть равнодушными, слабыми и трусливыми нельзя. Ни в коем случае, да, да…

Сострадание и евангельская любовь к ближним заключены в самой основе духовной свободы, «которую даровал нам Христос». Только свободный духом может всем сердцем возлюбить ближнего, потому что он ни от чего не зависит! Так-то, отче Симоне… Именно поэтому святые помогают миру