Сиротка. Нежная душа - Мари-Бернадетт Дюпюи

— Ненавижу этот аппарат! — пожаловалась она. — А Тошан мог бы поговорить со мной и подольше!

Жослин постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа. Он посмотрел на дочь и нашел ее очаровательной в золотистых вечерних сумерках.

— Твой муж в порядке? — спросил он. — Но ты плачешь! Что случилось?

Эрмин прижалась к отцовскому плечу, еще раз поймав себя на том, что удивляется, насколько близким ей стал человек, которого еще год назад она даже не знала. Узы крови быстро вступили в свои права благодаря взаимопониманию и многим часам, проведенным в беседах.

— Папа, я так счастлива, что ты с нами! Каждый раз, когда я смотрю на вас с мамой, вижу, что сбылась моя мечта! Я говорю себе, что мои родители наконец вместе…

— Для меня это тоже сбывшаяся мечта, дочка! Скажи своему отцу, что тебя огорчает?

Она несколькими фразами обрисовала ситуацию. Жослин улыбнулся.

— Ты быстро осваиваешь технические новинки! Тошан, наверное, не привык говорить по телефону. Если он звонил тебе из помещения, где полно людей, то наверняка чувствовал себя не в своей тарелке.

— Но дело не в этом! — пожаловалась Эрмин. — Почему он решил работать в Вальдоре, так далеко отсюда, и даже не заехал к нам, когда переезжал туда?

Об остальном молодая женщина предпочла умолчать. Ее родители не были в курсе планов своего зятя. Она без конца откладывала разговор, который станет весьма болезненным — в этом Эрмин не сомневалась.

— Дорогая, забудь ненадолго свои супружеские огорчения, — попросил Жослин. — Я с нетерпением жду дня, когда мы поедем в Квебек. Когда я жил в санатории, мне было очень скучно, поэтому я много читал. История нашей страны захватывает, потому что это земля эмигрантов, колонистов. Я очень хочу, чтобы мы вместе посетили Шато-Фронтенак[51], живописный порт и равнины Абрахама. Известно ли тебе, что это Жак Картье, француз, бретонец, открыл Канаду и дал ей это название? Благодаря этому великому человеку на карте появились залив и река Сен-Лоран! Он первым описал эти земли с населяющими их животными и птицами. Представляешь себе француза, который столкнулся в лесу со старым лосем?

— Папа, я прекрасно знаю, кто такой Жак Картье, и его биографию, — вздохнула Эрмин. — Сестры хорошо преподавали нам историю. Но ты можешь стать моим гидом. Я тоже горю желанием увидеть Квебек. Жаль, что мама не поедет с нами…

— Доктор запретил, — отозвался ее отец. — Никаких поездок на поезде или на корабле! Поэтому Шарлотте придется остаться дома: твоя мать, в ее положении, не сможет все время присматривать за Мукки.

Эрмин кивнула. Девочка, узнав, что не поедет, очень огорчилась, а это, в свою очередь, огорчило Эрмин.

«А вдруг это единственная возможность показать ей большой город! — подумала она с сожалением. — Моя дорогая крошка Шарлотта, только чтобы утешить тебя, мы вместе непременно еще раз поедем в Квебек!»

Наконец наступил день отъезда. Все домочадцы пребывали в смятении. Мадлен тихо всхлипывала, Мирей тоже. Эрмин снова и снова целовала своих малюток, с трудом сдерживая слезы. Лоранс и Мари, которым исполнилось по четыре с половиной месяца, похоже, нравилось всеобщее оживление. Лора перечисляла Жослину вещи, которые он должен был приобрести для их будущего малыша.

— Не забудь ничего, я не куплю этого ни в Робервале, ни в Шамборе!

Мукки с плачем цеплялся за мать, что совсем не было на него похоже. Шарлотта старалась казаться веселой, но и у нее на личике нет-нет да и появлялось расстроенное выражение. Мадемуазель Каликст зашла попрощаться. Они провели множество репетиций вместе, и она сочла необходимым подбодрить Эрмин.

— Соловей из Валь-Жальбера взлетает! — с улыбкой объявила она. — Вы очаруете своих слушателей, Эрмин! В этом не может быть сомнений!

— Спасибо, очень любезно с вашей стороны! — ответила та, заранее холодея от страха.

— Что ты будешь исполнять? — спросила Лора.

— Мама, я же тебе только что говорила! «Арию с колокольчиками» и арию Маргариты из «Фауста».

— Ну, конечно! Ту самую, в которой несчастная призывает на помощь небесных ангелов, — вспомнила ее мать. — И больше ничего?

— Еще не знаю, мама. Когда вернусь, расскажу тебе все очень подробно, обещаю!

Лора крепко обняла Эрмин. Она с таким удовольствием поехала бы вместе с мужем и дочерью, разделила бы с ними волнение!

— Это несправедливо! — заключила она. — Мне так хочется поехать с вами!

Прощание длилось долго.

Когда они с Эрмин устроились в вагоне, Жослин испустил долгий вздох.

— Какая авантюра! — сказал он. — Мы чуть было не пропустили наш поезд! Как ты себя чувствуешь, дорогая?

— Я очень устала, папа, — призналась молодая женщина. — И у меня тяжело на сердце. Мне непривычно оставлять детей дома! Я никогда не уезжала от них на несколько дней. Я не очень хорошая мать!

— Конечно, ты хорошая мать! Не говори глупостей!

— Я начинаю понимать доводы Тошана против того, чтобы я становилась певицей, — сказала она. — Другие женщины во главу угла ставят свою семью, дом, а я на это не способна!

— Мало у кого из них такой талант, как у тебя! — воскликнул Жослин. — Не попробовать себя на сцене для тебя означало бы просто зарыть его в землю!

И он сжал руку дочери, глядя на нее с безграничным обожанием. Состав тронулся с лязгом и свистом. На перроне Шамбор-Жонксьон послышались последние прощальные крики провожающих. Эрмин вспомнила предыдущий отъезд. Тогда она держала на руках Мукки…

— Слишком поздно, с поезда уже не сойдешь! — пошутил Жослин. — Будет забавно проехать мимо вокзала Лак-Эдуара. На этот раз рядом со мной будешь ты. Теперь все по-другому.

— Да, это правда. Какое все-таки чудо, что ты освободился от этой ужасной болезни! — отозвалась она. — Добрый Господь сотворил его для нас!

Он кашлянул, подумав, что не Бог, а влюбленная красавица индианка вырвала его из когтей смерти.

«А я показал себя неблагодарным тогда, в первый день нового года, — подумал мужчина. — Мне нужно было быть радушнее, обходительнее. Моя холодность показалась Тале унизительной».

Невольно мысли его переключились на Тошана. В последнее время он думал о зяте со смутным беспокойством. Поведение молодого метиса казалось ему странным, даже если в присутствии дочери Жослин и говорил обратное. Если зять узнал правду, он никогда не вернется в Валь-Жальбер.

— Папа, преподай мне еще один урок истории, — ласково попросила Эрмин. — Если ты не будешь со мной разговаривать, я стану скучать по малышам, Шарлотте и маме!

— Если так, я не буду молчать ни минуты! — ответил он с улыбкой.

Эрмин хотелось плакать. Тошан открыто не запретил ей ехать в Квебек, но он отнес прослушивание в разряд забав.

«В глубине души он наверняка злится. Он не осмелился мне запретить, потому что вокруг были люди… Потом я сделаю все, как он захочет, буду жить в хижине Талы. Мы пробыли в разлуке много месяцев. Я сама не своя без него…»

Жослин воспользовался молчанием дочери, чтобы сказать:

— Знаешь, что меня всегда поражало? Как смогли выжить первые колонисты, ведь им пришлось очень тяжело. Когда наши предки высадились на эти земли, они ничего о них не знали. Многие сильно пострадали во время своей первой жестокой канадской зимы. Они не были готовы к такому сильному холоду. На первых порах индейцы помогали белым, давали лекарства против цинги, страшной болезни, которой заболевают все на корабле во время длинных путешествий, а на земле — в течение продолжительных зимовок, когда нет свежих овощей и фруктов. Большинство наших небольших городов появились на месте фактории. Монтанье и гуроны быстро поняли, что могут заработать деньги или предметы обихода, продавая меха, но и переселенцы это поняли тоже.

— В Тадуссаке, где родилась наша милейшая домоправительница, была одна из первых факторий, — сказала Эрмин. — Жаку Картье это место очень понравилось. Я мечтаю однажды поплыть туда на корабле. Это в устье Сагенея, там, где река впадает в Сен-Лоран. Мирей мне все подробно описала. Еще она рассказывала о мысе Троицы — утесе высотой девятьсот футов, на котором возвышается огромная статуя Пресвятой Девы.

— Я видел ее, будучи юношей! — сказал Жослин. — Это было в 1900 году! Я путешествовал вместе с отцом, который рассказал, что статуя Нотр-Дам-де-Сагеней была возведена после того, как с неким Шарлем-Наполеоном Робитайем, торговцем, приключилось несчастье. Он переезжал через озеро по льду, и лед под ним треснул. Он решил, что пропал, и обратился к Деве Марии с просьбой о спасении. И о чудо! Минуту спустя он оказался живым и невредимым на другой стороне разлома. Господин Робитай был так счастлив, что решил на свой манер поблагодарить Пресвятую Деву. Говорят, что изваяние сделано из сосны, но покрыто тончайшими свинцовыми пластинами, которые до сих пор защищают его от дождя и снега. Может, вернемся в Шикутими на корабле? Как тебе эта идея?