Шрифт:
Интервал:
Закладка:
по ней прошелестнуло шиной.
И новый след благословился эхом.
Подправлен окоём
глубокою
и ясною отвагой!
В смущеньи перед ним
и рок,
и хмурый вызов;
и сам он уж готов
свои изъяны
сгладить.
Легко душе; и прост её окрас;
не возроя́тся в ней
остывшие волнения.
Всё ровно. Всё с тобой.
И не отыщет уклонений
твой подуста́вший жребий.
О сути времени
…что пройдёт, то будет мило.
А. Пушкин
Прямей и памятней всего – дорога
назад. От нынешнего и грядущего.
Те, кто имеют руки, головы и ноги
и различают их как части туловищ,
помимо прошлого отнюдь не склонны
в расчёт иное брать, ведь верится
в него с трудом; пример здесь важен:
земля, наш дом, хотя и вертится,
но всё, что ею вот сейчас
наверчено,
уже, неоспоримо, разом
становится вполне прошедшим,
и этой пошленькой закономерности
подвержено всё, что из вечности
даётся узенькому настоящему
или к нему хоть чем причастному;
а что до призрачного, бесконечного,
о чём распространяются как о грядущем,
то столько в нём всего накручено
незримого,
мечтательного,
обнаученного
(как будто б шилом – по сыпучему!),
что на него хоть как рассчитывать
иль им, тем паче, дорожить – не лучше
обсчитыванья крайне бедного,
хотя бы и того, последнего,
которому наобещали,
что он им более не будет
в широтах времени,
куда заманивали
его сомнительными благами,
а, проще говоря, – наврали,
и он, как прежде, как и ранее,
расхлёбывает настоящее,
в одно мгновение прямой дорогой
в своё прошедшее переходящее,
в его заброшенность, в отброшенность,
в то – взятое в кавычки – счастье
свободным быть от нищеты и собственного,
ежесекундно ускользающего
и пропадающего
бедственного
будущего.
Туча,
нависшая угрюмо надо всем под нею,
не знающая, кто такая
она, какого горизонта, рода-племени,
чего висит, куда направится
через мгновение, с какого края
рассеется или обро́нится,
в каком народе ли, в правительстве
была б желаннее, своей свободою
и переменами, вкупе́ с витийствами,
не обольщается, не утешается,
пенять на солнце или ветер,
от коих ей кроя́тся векторы,
не собирается, не видя смысла
жалеть о прочем, неизвестном,
предпочитая по обычаю
в укор грядущему:
пролиться лужею,
хотя б нечистою,
и в ней остаться,
чтоб позеркалиться
и посверкаться
да посмеяться
над шалопаями
и ротозеями,
в неё насевшими,
ну и, естественно,
в знак огорчения
покрыться яростной
липучей грязью
с озеленелою
протухшей желчью —
от настоящего, —
до высыхания…
– Аой!
“Угасают свечения. Розовеют фасады…”
Угасают свечения. Розовеют фасады.
Не сосчитано мнений о былом, невозвратном.
Тонет всякое ложное в нераскрытом простом.
И поверить так сложно в то, что будет потом.
Ходят дни чередою. Разрывается нить.
Не накроет бедою то, что кончило жить.
Твой ответ на вопрос о потухшей звезде
бородою оброс. Так грустится везде.
Волны, берег ощупав, убегают назад.
Завихрений разлуке лишь прибавит разлад.
Сам собой отпадает, словно ящерин хвост,
тот упрёк, что, неправый, ты – с собою пронёс.
В тень ложатся просветы от лучей золотых.
От вещей перегретых мир не прячет иных.
Забывается прочерк на неровной строке.
Карусель многоточий не раскрутишь в руке.
Заволакивает туманом устье твоей мечты.
Не подставляй обманам собственной наготы.
Быстро в лугах темнеет на закате истлевшей
жизни.
Кто-то упёрся в стену, значит, – и здесь он —
лишний.
– Аой!
“Заволокло туманом…”
Заволокло туманом
небо в пустом окне.
Ты тешишь себя обманом.
Всё-то не по тебе.
Свету помене. Плохо
дышится одному.
Где-то кого-то много.
Чёрное на снегу.
То ли весны примета.
То ли зима шалит.
Кот шелестнул газетой.
Кран, что ль, не перекрыт?
Вроде бы ум за разум
спешит зайти —
и не может…
Ты —
будто б не жил ни разу
или —
только на миг
о́жил…
Сплюснут облог за рамой.
В инее крыши, антенны.
Чертополох в экране.
Хмурая за́лежь те́ней.
Дремлют за циферблатом
сгустки воспоминаний.
Мир каждый день в осаде
помыслов – смутных,
странных.
В шёпоте тонет слово
похожее на «прости!».
Время с тобой не вровень;
ты уж ему не льсти.
Не к месту звон без причины.
Тоскою бугрится темень.
Выдох – не счёт морщинам.
Вздохи – не к переменам.
Невосполнимы утраты,
оставленные во сне.
Того никому не надо,
чем сам ты тра́фил себе.
Грусть не суют в уплату
долгов – ни прямых, ни
косвенных.
Порою особо значимо
самое прочее.
– Аой!
Гнев Зевса
Стихослагателю А. А. Гром–ну
Зевс, повелитель богов олимпийских
и в землях народов
рассеянных дальних
и ближних, яростным гневом пылал,
огорчённый непозволительным
непоспешением
с дачей отчёта ему о некоем громе,
на дню – до прибытия тьмы —
не
- Стихотворения и поэмы - Михаил Луконин - Поэзия
- Поэмы 1918-1947. Жалобная песнь Супермена - Владимир Владимирович Набоков - Разное / Поэзия
- Стихотворения. Поэмы. Драматические произведения. - Марина Цветаева - Поэзия
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- За пределами вселенной. Поэмы - Вадим Ферзь - Поэзия
- Орлеанская девственница - Вольтер - Поэзия
- Отрицательные линии: Стихотворения и поэмы - Лев Тарасов - Поэзия
- В горах Армении. Поэмы и стихотворения. Мемориальное издание - Ордуни - Поэзия
- Стихотворения. Поэмы - Сергей Есенин - Поэзия
- Том 1. Стихотворения и поэмы 1899-1926 - Максимилиан Волошин - Поэзия