Место происхождения - Хорхе Андраде
- Дата:14.06.2024
- Категория: Поэзия, Драматургия / Поэзия
- Название: Место происхождения
- Автор: Хорхе Андраде
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ХОРХЕ КАРРЕРА АНДРАДЕ
Место происхождения
С испанского[1]*
Гроза
На круп холмалуч, небесный кузнец,ставит печать клейма.
С самой высокой точкикатит громполную бочку.
Подпоясываетсясемицветным кушакомнебо после дождя.
Деревня
Остов дилижанса утонул в бурьяне.Даже на закате вишня пахнет ранью.Клонит бор сосновый в сон на косогоре.Сладко вязнет слово в чинном разговоре.Кумовья толкуют, сидя на приступке:вспыхивают дружно глиняные трубки.А лощина, словно в золотой затоке,утопает в грусти, в звездах и осоке.
Пес лизнул в ладони… Никуда не деться —здесь впадает сердце в забытье и в детство.Ослик колокольцем звякнул, как бывало.На душе светильня мягко замерцала.Словно сын заблудший, я вхожу в деревню,прикасаясь сердцем к шелесту деревьев.Сколько раз под этой позабытой ивойголубое небо я вдыхал, счастливый…
Прячут птичий щебет голубые травы,а тревожный запах травяной державыстискивает горло… Шаг — и задохнусь…Детская влюбленность, зори и закаты,ослик с колокольцем и щенок мохнатый,в светлую обитель снова к вам прошусь.
Философия дыма
Под книжной обложкой розарий таится:цветут за высокой оградой страницы,но тронешь калитку — она отворится.
А роза над плесом — бокал из рубина,где запах свернулся упругой пружиной,готовый пролиться на след лебединый.
Огонь же — душа или самосожженьезвезды, посвященной огнем в голошеньесердец, потерпевших ночное крушенье.
Пусть книга крылата, да коротки крылья:закрыли страницу — и книгу забыли,отдав на съедение моли и пыли.
Пусть розы бокал разобьется о ветер,но дымное пламя, задутое смертью,уходит на небо, как мертвые дети.
Зажжем нашу муку огнем негасимым!Быть может, затем наши дни и даны нам,чтоб в небе растаять задумчивым дымом.
Дверь, распахнутая в деревья
Летний сад разморило. Млеет воздух медовый.Ливень листьев нахлынул на плетень по соседству.И зажившую память оцарапала сноваперепелка, взлетая из-под дерева в детство.
Это все уже было. И тропа у ограды,и зыбучая заводь этой зелени мглистой.Кто же шепчет сегодня в чаще старого садаслово, чувственной дрожью охватившее листья?
Это все уже было. Дверь открыта в деревья.И твой голос над книгой замирает и льется…И такая разверзлась тишина над деревней,что пронзительно слышен каждый всплеск из колодца.
Подруги прогулки
Хорошие подруги — ивыв часы прогулки одинокой:грустят, трепещут, вспоминают, —так души ждут удара рока.
Воды задумчиво касаясь,едва, как тени, зеленеют,и сердце падающей птицейщемит в полете и слабеет.
Их шелест — шелест ног и шелка,вода не только сну внимает,их клонит долу тень Биона,[2]и флейту снова вспоминают.
Печальный запах ветру дарят,а жизни — привкус буколический;в зеленое молчанье прячутдалекий шум речей лирических.
И так нас ивы убеждаютв час одинокого гулянья,что сладко, радостно и больнодать сердце ветру в обладанье.
Ночное пенье
В час, когда запирают все засовы в селеньеи лишь племя кошачье рыщет в клетях по-лисьи,затевается в доме поминальное пенье,и осеннее сердце сыплет мертвые листья.
Голосами ушедших тихо шепчутся вещи;под шагами усопших голосят половицы…Бормотание книги, полусонной и вещей,замирающим ливнем заливает ресницы.
А свеча все лепечет сокровенное слово,и сверчок, упоенный партитурой плакучей,не затихнет, покуда не протиснется сновасквозь замочную скважину солнечный лучик.
Чудо
Пятидесятница — говорящие страницы,душистый девичий венок,клетка с распахнутой дверцей,откуда выпархивают птицы-слова,корзинка, на дне которойпритаилось яблоком спелое сердце —на десерт чьей-то жизни.
Книга, творящая чудо пяти хлебовперед изумленной толпой;книга, способная пройти босикомпо волнующемуся морю;бумажный кораблик,груженный звездами и песней цикад,который причалит к чьему-нибудь сердцу.
Книга-ласточка, которая оповестито моей весне книжные полки;гнездо посреди цветущего луга —скоро из него вылетят птенцыи защебечут под куполом полдня;открытое море,по которому трепетный парус душивлечет корабль моего тела.
У этой книги мои глаза,мой лоб напоминает очертанья ее морей.Видите, маловеры?Вот вам чудо святого Дионисия:[3]я держу ее в ладонях —мою отрубленную голову.
Письмо Франсису Жамму
Толкуя с журавлихой, щеглихой и голубкой,Франсис,[4] наверно, нынче ты куришь в небе трубку,которую, бывало, любили прятать дети,когда ты отправлялся из дома на рассветеза раками… И держит создатель удивленныйтвое большое сердце, как боровик ядреный,на ласковой ладони… Скажи, ты так же веришь,что жизнь щедра, как в доме распахнутые двери?…Недавно Амарилью я повстречал с кувшином.Был взгляд ее печальным, но все таким же синим.А это, слышишь, флейтой пастух балует ранний,и жизнь — ты прав, дружище, — светлей воды в стакане.А как у вас с дождями? Пожалуй, сам всевышнийследит, чтоб суховеем в раю не выжгло вишни.Но, башмаки надевши, ты усмехнулся что-то…Видать, на небе те же крестьянские заботы.Хоть изредка пиши мне! Я так заждался вести.Вон твой почтовый ящик — та птица в поднебесье.
Стенной шкаф
Как состарился шкаф в отчем доме моем!Покосился косяк. И скрипучие дверидревоточцем просверлены в каждом углу,словно дробью стреляли в упор по фанере.Недовольно ворчит он сквозь старческий сонна детишек, в игре расшалившихся рядом.Он не помнит, как пахнет варенье из груши как сам он по праздникам пах виноградом.Нынче пусто на полках. И только когдаканарейка зайдется лирической трелью,просыпается прошлое в нем, шевелясьи вздыхая во мгле за облупленной дверью.В этот час вспоминает он всем существом —от резного карниза до нижней задвижки, —как вникали за старым сосновым столоммы с сестрой по слогам в содержание книжки.И потом, цепенея под взглядом свечи,он припомнит то утро, когда удивленноулетела душа ее в это окнона звезду, где влюбленную ищет влюбленный.
Плохое настроение
Чистое небо взявши в кавычки,трубы на крышах ведут перекличку.Тянут своими черными горламиарию отчего крова над городом,в сопровожденье ножа и шумовки,пенья сверчка и шипенья духовки,жалобы двери, взвизгнувшей жалко,скрипа протертого кресла-качалки.
Черные жерла оцепенели:держат небесную синь на прицеле.Залпы клубятся над черепицей:трубы беззвучно стреляют по птицам.Трубы печные, в тучи взлетите!Что вам земля, человечья обитель!Души поэтов тоже как печи,только поют они по-человечьи.Видите —слово сажей ложитсяна белизну непочатой страницы.
Ветреный ветер
- Земное жилище - Хорхе Андраде - Поэзия
- Зори земли - Фазиль Абдулович Искандер - Поэзия
- Тень деревьев - Жак Безье - Поэзия
- Собрание Сочинений. Том 3. Произведения 1970-1979 годов. - Хорхе Луис Борхес - Поэзия / Русская классическая проза
- Память о Можге. Воспоминания юности поэта Геруна - Владимир Герун - Поэзия
- Кузнец - Иван Вячеславович Ефимов - Поэзия
- Антинародная воля. Стихи. Сонеты. Поэма - Фёдор Небесный - Поэзия
- Золушка беременная (сборник) - Эдуард Лимонов - Поэзия
- Так осень тянется к весне… - Николай Бойков - Поэзия
- Созвездие «Мысль». Сборник стихотворений - Владимир Конарев - Поэзия