Стихи и эссе - Уистан Оден
- Дата:28.08.2024
- Категория: Документальные книги / Публицистика
- Название: Стихи и эссе
- Автор: Уистан Оден
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
СТИХОТВОРЕНИЯ
В МУЗЕЕ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ ИСКУССТВ[1]
На страданья у них был наметанный глаз.Старые мастера, как точно они замечали,Где у человека болит, как это в нас,Когда кто-то ест, отворяет окно или бродит в печали,Как рядом со старцами, которые почтительно ждутБожественного рождения, всегда есть дети,Которые ничего не ждут, а строгают коньками прудУ самой опушки, — художники этиЗнали — страшные муки идут своим чередомВ каком-нибудь закоулке, а рядомСобаки ведут свою собачью жизнь, повсюду содом,А лошадь истязателя спокойно трется о дерево задом.
В «Икаре» Брейгеля, в гибельный миг,Все равнодушны, пахарь — словно незрячий:Наверно, он слышал всплеск и отчаянный крик,Но для него это не было смертельною неудачей, —Под солнцем белели ноги, уходя в зеленое лоноВоды, а изящный корабль, с которого не моглиНе видеть, как мальчик падает с небосклона,Был занят плаваньем, все дальше уплывал от земли…
ДЕНЬ ОТДОХНОВЕНИЯ[2]
Проснувшись на утро седьмого дня, огляделись,Осторожно понюхали воздух, и тот, чья ноздряБыла самой чуткой, признал, что этого парняБольше нет, — опасаются зря.
Травоядные, паразиты и хищники вели наблюденье,Перелетные птицы поведали, возвратясь:Как сгинул, — повсюду одни лишь воронкиИ на пляжах чернеет мазутная грязь.
Везде железное крошево и руины —Вот все, что осталось в память о том,Чье рожденье на шестой день сделалоНенужным временем то, что было потом.
Ну что ж, этот парень никогда не казалсяТворением, которое было бы всех умней:Ни изящества, ни разуменья в отличиеОт рожденных в предшествующие пять дней.
Теперь все вернется в свое натуральное русло —Его Наглейшество обратилось в бесплотную тень.Наконец-то выглядит, как ему подобает,День отдохновения — Седьмой День,
Самый прекрасный, счастливый и беззаботный…Вот тут-то и грянул выстрел, как гром!И вся субботняя белиберда пошла прахом,И вместо Аркадии получился Содом:
Ибо тот, кого они создали, — этот пареньНе сгинул, а возвратился в их дни,И был еще беспощаднее, чем он им казался,Еще богоподобнее, чем полагали они.
БАРД[3]
Он был слугой — его не замечали,Он тенью был людских страстей, тревог.Но в нем, как ветер, пели все печали —Вздыхали люди: это плачет бог!
А бога славят. И тщеславным стал он,Стал почитать за песни сущий бред,Рождавшийся в его уме усталомСреди домашней суеты сует.
Поэзия не шла к нему, хоть плачь,Теперь он изучал свои невзгодыИ безделушки гладкие строгал.
По городу бродил он, как палач,Людей встречая, думал: вот уроды!А если встречный злился, — убегал.
БОЛЕЕ ЛЮБЯЩИЙ[4]
Я знаю: звездам в небесной мглеНе важно, есть ли я на земле.Может, и впрямь бесстрастность добрей,Чем пристрастье людей и зверей.
Представьте, звезды влюбились бы в нас,А мы бы на них не подняли глаз!Скажу, никого и ничто не виня:Пусть больше я люблю, чем меня.
И я, поклонник звезд и планет, —Хотя до меня им и дела нет, —Глядя на них сейчас, не скажу:Без этой звезды я с ума схожу.
Если бы звезды настигла смерть, —Оглядывая пустынную твердь,Я бы свыкся с тем, что она нежива,Хоть на это ушел бы не день и не два.
КУЛЬТУРА ПЛЕМЕНИ ЛИМБО[5]
По мнению туристов, племя лимбоНа первый взгляд почти на нас похоже,Жилища их практически опрятны,Часы идут почти как наши, пищаПочти что аппетитна, но никтоИ никогда не видел их детей.
В наречье лимбо, по сравненью с нашим,Есть больше слов, где тонкие оттенкиОбозначают всякие «чуть-чуть,Ни то ни се, почти что, что-то вроде,Чуть больше или меньше, где-то рядом…».В местоименьях лимбо нет лица.
В легендах лимбо рыцарь и драконГрозят друг другу саблей и клыками,Промахиваясь лишь на волосок,Смерть с юношей не свидится никак:Она прошла чуть раньше, он чуть позже,Кошель волшебный потерял владельца.
«Итак, — читаем мы в конце, — принцессаИ принц почти-что-все-еще женаты…»Откуда, почему у них такаяЛюбовь к неточностям? Возможно, каждыйИз лимбо занят самопостиженьем?А разве знаешь точно — кто ты есть?
1 СЕНТЯБРЯ 1939 ГОДА[6]
Я сижу в ресторанчикеНа Пятьдесят ВторойУлице, в тусклом светеГибнут надежды умниковБесчестного десятилетия:Волны злобы и страхаПлывут над светлой землей,Над затемненной землей,Поглощая личные жизни;Тошнотворным запахом смертиОскорблен вечерний покой.
Точный ученый можетВзвесить все наши грехиОт лютеровских временДо наших времен, когдаЕвропа сходит с ума;Наглядно покажет он,Из какой личинки возникНеврастеничный кумир;Мы знаем по школьным азам,Кому причиняют зло,Зло причиняет сам.
Уже изгой ФукидидЗнал все наборы словО демократии,И все тиранов пути,И прочий замшелый вздор,Рассчитанный на мертвецов.Он сумел рассказать,Как знания гонят прочь,Как входит в привычку боль,И как смысл теряет закон.И все предстоит опять!
В этот нейтральный воздух,Где небоскребы всейСвоей высотой утверждаютВеличье Простых Людей,Радио тщетно вливаетУбогие оправдания.Но можно ли долго житьМечтою о процветании,Когда в окно сквозь стеклоСмотрит империализмИ международное зло?
Люди за стойкой стремятсяПо заведенному жить:Джаз должен вечно играть,А лампы вечно светить.На конференциях тщатсяОбставить мебелью доты,Придать им сходство с жильем,Чтобы мы, как бедные дети,Боящиеся темноты,Брели в проклятом лесуИ не знали, куда бредем.
Воинственная чепухаИз уст Высоких ПерсонВ нашей крови жива,Как первородный грех.То, что как-то НижинскийО Дягилеве сказал,В общем верно для всех:Каждое существоХочет не всех любить,Скорее, наоборот, —Чтобы все любили его.
Владельцы сезонных билетов,Из консервативного мракаПробуждаясь к моральной жизни,Клянутся себе поутру:«Я буду верен жене,И все пойдет по-иному».Просыпаясь, вступают воякиВ навязанную игру.Но кто поможет владыкам?Кто заговорит за немого?Кто скажет правду глухому?
Мне дарован язык,Чтобы избавить от пут,От романтической лжиМозг человека в толпе,От лжи бессильных Властей,Чьи здания небо скребут.Нет никаких государств.В одиночку не уцелеть.Горе сравняло всех.Выбор у нас один:Любить или умереть.
В глупости и в ночиПогряз беззащитный мир,Мечутся азбукой Морзе,Пляшут во тьме лучи —Вершители и справедливцыШлют друг другу послания.Я, как и все, порождениеЭроса и земли,В отчаяньи всеотрицания, —О если бы я сумелВспыхнуть огнем утверждения!
ЭПИТАФИЯ ТИРАНУ[7]
Совершенства он жаждал в конечном счете,Но были стихи его простоваты.Он тонко использовал глупость людей,Все строил на армии и на флоте.Он ржал — и хихикали депутаты,Вопил — и смерть косила детей.
НЕИЗВЕСТНЫЙ ГРАЖДАНИН[8]
- Чтение. Письмо. Эссе о литературе - Уистан Оден - Публицистика
- Жизнь с головой 2.0 - Амиран Сардаров - Публицистика
- Бандиты эпохи СССР. Хроники советского криминального мира - Федор Ибатович Раззаков - Прочая документальная литература / Публицистика
- Место под солнцем - Биньямин Нетаниягу - Публицистика
- На 100 лет вперед. Искусство долгосрочного мышления, или Как человечество разучилось думать о будущем - Роман Кржнарик - Прочая научная литература / Обществознание / Публицистика
- Зачем писать? Авторская коллекция избранных эссе и бесед - Филип Рот - Публицистика
- Детектив и политика 1991 №6(16) - Ладислав Фукс - Боевик / Детектив / Прочее / Публицистика
- Все дальше и дальше! - Такэси Кайко - Публицистика
- Русская эмиграция в Китае. Критика и публицистика. На «вершинах невечернего света и неопалимой печали» - Коллектив авторов - Литературоведение / Публицистика
- Право на жизнь. История смертной казни - Тамара Натановна Эйдельман - История / Публицистика