Песнь серебра, пламя, подобное ночи - Амели Вэнь Чжао

окажется в опасности. Это объясняло поразительные способности Лань к практике, скорость, с которой она научилась превращать ци в печати… Сила Бога-Демона, даже будучи скованной, укрепляла ее собственные способности.

Внутри него шла война между мыслями и эмоциями. Границы между его мнением и тем, что думал Бог-Демон, смывались. Он все еще сжимал челюсть девушки и видел отразившийся на нем ужас, когда свет Серебряного Дракона отразился в ее глазах. Он крепче сжал Лань. Она приоткрыла губы, хватая ртом воздух, пока сама царапала его пальцы. Он наблюдал за ее стараниями с сочувствием, которое можно было испытывать к рыбе, оказавшейся на суше, или к насекомому в последний миг его жизни.

Сияние Серебряного Дракона мерцало и начинало тускнеть. Цзэнь крепче вцепился когтями в плоть девушки и почувствовал ответную волну тошноты и злобы в животе… против себя же самого. Мальчишка, его сосуд. Он, пребывая в ярости, все еще боролся за контроль над своим телом.

Люди. Такие мягкие и хрупкие. Такие сентиментальные.

И все же его притязания на тело этого мальчишки все еще были слабыми, не говоря уже о его разуме или Душе.

Он отошел в сторону.

Мысли Цзэня поплыли, тени уступили место свету, и он обнаружил, что моргает, а его лицо было мокрым от дождя. Его пальцы сжимали горло Лань, у девушки уже закатились глаза. В этот момент свет Серебряного Дракона был не более чем пятнышком на ее левом запястье, всего лишь тлеющим угольком.

Охнув, Цзэнь отдернул руки. Лань завалилась вперед. Он поймал ее и прижал к себе. Голова девушки покоилась на его шее, руки безвольно болтались по бокам.

– Мне жаль, – прошептал он. – Пожалуйста, Лань, прости меня. Я никогда не хотел причинить тебе боль.

Он почувствовал, как она прижалась к нему, и в следующий миг боль пронзила его грудь.

Цзэнь закашлялся. Перед глазами заплясали черные точки. Внутри него кричал другой голос, чьи вопли разрывали его разум. Вокруг него мерцали и затухали тени ци.

Лань подняла взгляд, рукой она сжимала рукоять Того, Что Рассекает Звезды. Лезвие вонзилось между ребер. Руки девушки стали красными от крови.

– Ты сказал мне не промахиваться, – произнесла она. – Вот я и не промахнулась.

Она повернулась и вытащила лезвие.

33

Эмоции никогда не должны становиться причиной войны, ибо гнев, как и тщеславие, угаснет, а разрушенные королевства и потерянные жизни будет уже не вернуть.

Генерал Нужу Ала Сучжань из клана Джошеновой Стали, «Классика войны»

Цзэнь начал заваливаться вперед. Кровь, льющаяся из его рта и раны на груди, ручейками стекала по земле неподалеку от Края Небес. Когда с мокрыми волосами, прилипшими к лицу, он поднял на Лань глаза, она могла с уверенностью сказать, что смотрит на парня, в которого влюбилась тогда, в окутанной туманом деревне.

Его губы медленно изогнулись в слабой улыбке.

– Эффективнее… чем чайные чашки, – прошептал он, прежде чем рухнуть в грязь. Его веки затрепетали и опустились. Кинжал, который она сжимала дрожащими руками, был покрыт кровью. Именно последние слова Цзэня вывели Лань из равновесия. Напоминание о хороших временах, о будущем, на которое она надеялась до того, как они стали жертвами обстоятельств.

Целься в демоническое ядро ци. Оно расположено там же, где сердце. – Цзэнь своей рукой, когда-то такой нежной и твердой, направил острие кинжала на свою собственную грудь. – А затем атакуй.

Вопрос заключался только в том, ранила ли она только ядро демона или также пронзила сердце Цзэня? Или и то, и другое?

«Что я наделала? – Будто обжегшись, Лань швырнула Тот, Что Рассекает Звезды, на землю. Кинжал приземлился в лужу рядом с неподвижным телом Цзэня. – Что я наделала?»

– Ланьмэй! – вырвал ее из задумчивости голос Шаньцзюня. Ученик Целителя с пепельно-бледным лицом и все еще окровавленными руками показался из-за пелены дождя. Позади него шел Тай. Он тяжело дышал после быстрого спуска по ступенькам.

– Все это почувствовали, – задыхаясь, произнес Заклинатель Духов. – Две мощные вспышки ци у подножия горы. Я тут же отправился на поиски Шаньцзюня. Что случилось?

– Пожалуйста, помогите ему, – прошептала Лань.

Шаньцзюнь опустился на колени рядом с Цзэнем.

– Пульс еще прощупывается, – сказал он и потянулся к своей сумке. – Значит, еще есть надежда. Тайгэ, подсвети, пожалуйста.

Заклинатель Духов опустился на колени рядом с Лань и поднял повыше лампу в виде лотоса. Несколькими взмахами руки он нарисовал печать, из которой родился огонь. Твердым взглядом он наблюдал за работой Шаньцзюня, пока не сказал:

– Пограничная печать. Нам лучше зайти за Пограничную печать.

– Я не могу, – последовал слабый ответ ученика Целителя. Нахмурившись, он поджал губы, пока его руки порхали над флаконами, иглами и пакетиками трав. – Пограничная печать не пропустит Цзэня.

Лань снова подумала о том, как Цзэнь вскрыл печать ее матери, как из нее вырвался ослепительный белый свет – тот самый, который она видела в день смерти мамы, а после в чайном домике и при первой встрече с Дилаей в Зале Ста Исцелений. На этот раз, заглянув внутрь себя, девушка почувствовала его присутствие. Этот свет обвивался вокруг ее сердца, его ядро слегка пульсировало, посылая энергию в ее кровь и плоть.

Все это время последний секрет, который мама запечатала внутри нее, оставался нераскрытым. Осознание сжимало Лань так крепко, что девушка едва могла дышать. Серебряный Дракон.

Глядя на Бога-Демона, она испытала настоящий ужас, но под ним чувствовался гул скрытого благоговения. Тогда Лань в каком-то смысле поняла решение, которое принял Цзэнь. Осознала, как сила и величие Черной Черепахи соблазнили и покорили его.

Но Лань знала, что мама запечатала Серебряного Дракона внутри нее не для того, чтобы подарить дочери его силу.

Она хотела, чтобы Лань уничтожила этого Бога-Демона.

– Шаньцзюнь, послушай. Послушай меня, – не унимался Тай. – За Пограничной печатью мастера установили линии обороны в соответствии с Тридцать Пятой стратагемой. Не проси меня спокойно смотреть, как ты рискуешь своей жизнью.

– А ты не проси меня отказаться от моего долга, – бросил в ответ ученик Целителя. Когда Шаньцзюнь посмотрел на Тая, его голос оставался мягким, но взгляд – твердым. – Цзэнь сдерживает внутри себя Черную Черепаху, Тайгэ. Я должен спасти его… Должен попытаться.

– Он поправится, – упрямо сказал Тай. – Бог-Демон его исцелит.

– Не исцелит. – Голос Лань надломился, когда она подняла Тот, Что Рассекает Звезды. – Я использовала это.

Тай мгновенно напрягся.

– Ты, – сказал он глухим тоном. – Из всех существующих способов ты выбрала худший. Этот кинжал. Этот кинжал не разрушает ядро демона. Он просто временно отключает демоническую