Песнь серебра, пламя, подобное ночи - Амели Вэнь Чжао

ее песни, как зима, сменившаяся весной.

Все еще играя, Лань закрыла глаза. Одинокая горячая слеза скатилась по ее щеке. Лань казалось, что будь ее желания достаточно, чтобы повернуть время вспять, у нее, возможно, хватило бы на это сил. Чтобы вернуться в тот бамбуковый лес.

Постепенно инь вокруг утих. Сквозь дождь она услышала приближающиеся к ней шаги. В следующий миг ее щеки коснулась чья-то теплая рука.

Когда она открыла глаза, перед ней на коленях стоял Цзэнь. Он прижимал руку к животу, в котором зияла большая рана. Дождевая вода, смешанная с кровью, стекала по его лицу.

Лань опустила окарину.

– Лань, – выдохнул Цзэнь, и она вздрогнула от звука его голоса. Раньше ее сердце заболело бы при виде раненого, истекающего кровью Цзэня.

Но то был парень, спасший ее на стенах Хаак Гуна, парень, который терпеливо обучал ее практике. Тот Цзэнь следовал принципам Пути с жестким упрямством.

Он высушил поцелуями ее слезы и пообещал, что ей больше никогда не придется оставаться одной.

Глядя же на окутанную тенями фигуру, от которой исходил энергией инь, девушка не могла сказать, где заканчивается человек и начинается Бог-Демон.

– Ты убил Старшего мастера, – сказала она. Цзэнь закрыл глаза. Его лицо перекосило от эмоций, будто он боролся с чем-то внутри себя. Она продолжила: – И ты использовал меня, чтобы добраться до звездных карт Богов-Демонов. Чтобы найти Черную Черепаху. Я знаю, что ты и кто ты, Ксан Тэмурэцзэнь.

Его тело била дикая дрожь. Дождь прочертил дорожки на его щеках.

– Я о многом умалчивал, – сказал Цзэнь, – но единственная правда, которую я не могу ни контролировать, ни отрицать, заключается в том, что мое сердце принадлежит тебе, Лань. Я никогда тебя не использовал.

Она была рада ливню, который скрыл навернувшиеся на ее глаза слезы. Позади нее остывало тело Дэцзы. Вскоре он вернется к элементам земли, к циклу всего естественного в этом мире.

– Все это не имеет значения, – тихо сказала она, – если ты выберешь другой путь. Откажись от Черной Черепахи, Цзэнь. Мы найдем другой способ восстановить равновесие на этой земле и освободить наш народ. Путь, за который не придется платить жизнями ни в чем не повинных людей. – Лань протянула руку.

Тень упала на лицо Цзэня. Напряженный, словно противостоял невидимой силе, он закрыл глаза и прижал ладонь к лицу.

Дэцзы сказал, что использующие силу Богов-Демонов практики сначала теряли свое тело, затем разум, а после и душу. Цзэнь все еще был здесь. Он все еще боролся.

Лань опустилась на колени и посмотрела в лицо Цзэня перед собой.

«Это Цзэнь, – подумала она. – Парень, который спас мне жизнь. Который все это время защищал меня».

Наклонившись вперед, она прижалась губами к его щеке. Поцелуем она смахивала капли дождя, которые стали солеными.

Цзэнь вздрогнул. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он произнес одно-единственное слово:

– Лань.

Когда он открыл глаза, они были ясными.

Лань была готова заплакать от облегчения.

– Да. Я здесь.

Цзэнь взял ее руки в свои и провел большим пальцем по ее левому запястью.

– Ты хотела стать сильной, чтобы защитить тех, кого любишь. Существует еще одна, последняя вещь, которую твоя мать спрятала в твоей печати.

У Лань внезапно возникло дурное предчувствие.

– Прямо сейчас я покажу тебе, что это, – сказал Цзэнь и впился пальцами в ее шрам.

Боль пронзила руку девушки. Она вонзилась в ее разум, и мир поглотило черное пламя. Лань чувствовала, как горит ее плоть, словно ее кости превратились в металл, и она сама плавилась изнутри. Когда тьма окутала разум, перед ней возникло белое пятно, едва заметное мерцание. Лань потянулась к нему, но щупальца темного огня не позволяли сдвинуться с места. Но даже когда она, с затуманенным от боли разумом, просто смотрела, белое пятно начало приближаться. Сначала оно превратилось в точку, а после – в треснувший круг.

Нет, не круг, а иероглиф.

Печать.

Ее печать.

Лань ахнула, когда темнота отступила, а огненные щупальца переключили свое внимание на надвигающуюся печать, такую же яркую, как сама луна. Что-то извивалось за печатью.

Тени вырвались наружу. Они цеплялись за нее, обвивая штрихи и приглушая свечение. Постепенно черное пламя разъедало печать, и на ее поверхности появлялись трещины.

Пока в конце концов она не разбилась вдребезги.

Когда печать ее матери растворилась в темноте, Лань, которая видела и реальность, и иллюзию, закричала. Шрам на ее руке, когда-то бледный и сморщенный, потемнел, как гниющий нарыв. Пульсирующее свечение под ним усиливалось до тех пор, пока рубцовая ткань не отпала.

Из раны Лань лился рассыпающийся на несколько лучей свет. Создавалось впечатление, что девушка стоит на вершине ледяной горы или замерзшего, сверкающего озера. Напротив, тень Цзэня прочертила черную дугу над ее светом. Протянув руку, он дотронулся до ее щеки и сказал:

– Прости, Лань. Хотелось бы мне, чтобы до этого не дошло. С самого начала я почувствовал, что печать твоей матери была мощной и многослойной: первый слой подавлял твою ци, следующий должен был привести тебя к Дозорной горе, где хранилась окарина. Но только после встречи с Черной Черепахой я понял, что внутри твоего шрама скрыт еще один секрет. – Его хватка усилилась. – Возможно, теперь твое отношение к Богам-Демонам изменится. – Глаза Цзэня потемнели, и, впившись ногтями в ее подбородок, он повернул лицо Лань так, чтобы она посмотрела назад.

Перед Пограничной печатью, в ночном небе над Краем Небес нависла змеевидная фигура размером выше самой горы.

На этот раз это не было иллюзией.

Лань подняла глаза на призрачную, возвышающуюся над горами Юэлу фигуру Серебряного Дракона Востока.

И он посмотрел на нее в ответ.

32

Император боялся не меча врага, направленного ему в грудь, но яда любовницы, которую впустил в свою постель.

Великий историк Сима,

«Записи великого историка»

Демон нашептывал Цзэню предупреждение о том, что в ядре Лань. Он видел это: каким-то образом она убила того элантийского солдата в чайном домике, за этим следовал инцидент в Зале Водопада Мыслей, когда Дилая угрожала ей. Ответ дал ему его собственный Бог-Демон.

«Внутри этой девушки скрыт еще один из нас. Древний, которого вы, смертные, называете Серебряным Драконом».

Все встало на свои места. Вот почему ранее он почувствовал исходящую от нее демоническую ци. А ее обычная ци не содержала даже следов этого.

Мать Лань запечатала внутри нее Серебряного Дракона, и одним из условий этой печати было защитить ее дочь, если она когда-нибудь