Сумма теологии. Том IX - Фома Аквинский

Ответ на возражение 6. Если бы человек после грехопадения ел от дерева жизни, то это не вернуло бы ему бессмертия, однако столь полезная пища помогла бы продлить ему жизнь. Поэтому во фразе «и не стал жить вечно» слово «вечно» означает «излишне продолжительно». И действительно, что пользы человеку в том, чтобы ещё более продлились бедствия нынешней жизни.

Ответ на возражение 7. Согласно Августину, «эти слова Бога были не столько осмеянием наших прародителей, сколько устрашением других, чтобы они не были такими же гордецами: ради них все это и описано. И что ещё здесь надобно разуметь, как не пример, приведённый для возбуждения страха, потому что Адам не только не стал таким, каким хотел быть, но не сберёг даже того, чем был сотворён»[585].

Ответ на возражение 8. Одежда нужна человеку в его нынешнем несчастном состоянии по двум причинам. Во-первых, чтобы уменьшить последствия внешних пагуб, обусловливаемых, например, жарой или холодом. Во-вторых, чтобы прикрыть свой позор и срамоту тех членов, в которых наиболее очевидно проявляется восстание плоти против духа. Но в первобытном состоянии ничего такого не требовалось, поскольку, как уже было сказано (I, 97, 2), тогда тело человека не могло претерпевать от чего-либо извне, а в самом теле не было ничего постыдного, что могло бы вызвать в нём беспорядок. Поэтому [Писание] говорит, что «были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились» (Быт. 2:25). Однако о еде, которая нужна для поддержания естественной теплоты и укрепления тела, этого сказать нельзя.

Ответ на возражение 9. Как говорит Августин, «нелепо думать, будто бы они были сотворены с закрытыми глазами, тем более что нам прямо сказано: жена увидела, что дерево хорошо для пищи. Так что их глаза открылись для созерцания и познания тех вещей, которых они дотоле не замечали, и в первую очередь – взаимного похотствования, которого они прежде не знали»[586].

Вопрос 165. ОБ ИСКУШЕНИИ НАШИХ ПРАРОДИТЕЛЕЙ

Далее мы исследуем искушение наших прародителей, в связи с чем будет рассмотрено два пункта:

1) приличествовало ли человеку быть искушённым дьяволом;

2) о способе и порядке этого искушения.

Раздел 1. ПРИЛИЧЕСТВОВАЛО ЛИ ЧЕЛОВЕКУ БЫТЬ ИСКУШЁННЫМ ДЬЯВОЛОМ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что человеку не приличествовало быть искушённым дьяволом. В самом деле, человеческий и ангельский грех окончательно будет наказан одним наказанием, согласно сказанному [в Писании]: «Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его» (Мф. 25:41). Но первый грех ангелов не последовал искушению извне. Следовательно, и первый грех человека не должен был последовать внешнему искушению.

Возражение 2. Далее, всё предвидящий Бог знал, что из-за демонского искушения человек впадёт в грех, и потому не мог не знать, что искушение для человека вредно. Следовательно, похоже, что Богу не приличествовало попускать его искушение.

Возражение 3. Далее, наличие противника представляется своего рода наказанием, тогда как, с другой стороны, прекращение нападений представляется своего рода наградой. Но наказание не должно предшествовать преступлению. Следовательно, человека не приличествовало искушать прежде, чем он согрешил.

Этому противоречат следующие слова [Писания]: «Кто не имел искушений – тот мало знает»[587] (Сир. 34:10).

Отвечаю: мудрость Божия «всё устрояет на пользу» (Прем. 8:1), поскольку Его промысел усваивает каждому то, что приличествует ему по природе. В самом деле, как говорит Дионисий, «промыслу свойственно не вредить природе, а поддерживать её»[588]. Затем, свойственным человеческой природе условием является возможность одной твари помогать или препятствовать другой. Поэтому нет ничего несообразного в попущении Богом того, что человек в состоянии невинности мог искушаться злыми ангелами и получать помощь от ангелов добрых. Особым же благоволением благодати человеку было даровано то, что никакая другая тварь не могла причинить ему вред вопреки его воле, благодаря чему он мог противостоять даже демонскому искушению.

Ответ на возражение 1. Над человеческой природой существует ещё одна, которая [тоже] допускает возможность зла преступления, но над ангельской природой другой такой природы нет. Затем, склонить к злу другого может только тот, кто уже стал злым по причине греха. Поэтому подобно тому, как согласно порядку природы человек подвигается к совершенству посредством доброго ангела, точно так же ему приличествовало быть склонённым к греху посредством ангела злого. Ангел же может подвигаться к совершенству во благе тем, кто выше его, а именно Богом, но он никоим образом не может быть побуждён Им к греху, поскольку, по словам Иакова, «Бог не искушается злом» (Иак. 1:13).

Ответ на возражение 2. Бог знал и то, что человек из-за искушения впадёт в грех, и то, что человек посредством своей доброй воли может противиться искусителю. Однако в соответствии со свойственным природе человека условием было необходимо, чтобы он был предоставлен своей собственной воле, согласно сказанному о том, что Бог оставил человека «в руке произволения его» (Сир. 15:14). В связи с этим Августин говорит: «Человек, как мне кажется, не заслуживал бы большой похвалы, если бы мог жить добродетельно только потому, что никто не склонял его жить порочно, коль скоро он имел и в природе возможность, и в воле желание не следовать внушению»[589].

Ответ на возражение 3. Нападение является наказанием тогда, когда ему трудно противиться. Но в состоянии невинности человеку было нетрудно противиться искушению. Следовательно, нападение искусителя не было его наказанием.

Раздел 2. БЫЛИ ЛИ НАДЛЕЖАЩИМИ СПОСОБ И ПОРЯДОК ПЕРВОГО ИСКУШЕНИЯ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что способ и порядок первого искушения не были надлежащими. В самом деле, в порядке природы ангел возвышенней мужа, а муж возвышенней жены. Затем, встреча мужа с грехом произошла через посредство ангела, и потому точно так же встреча жены с грехом должна была произойти через посредство мужа; иными словами, жене надлежало быть искушённой мужем, а не наоборот.

Возражение 2. Далее, искушением наших прародителей являлся совет. Но дьявол может давать человеку совет и без того, чтобы использовать для этого чувственную тварь. И поскольку наши прародители обладали духовным умом и прилеплялись скорее к умопостигаемому, чем к чувственному, то человеку в большей степени приличествовало быть искушённым посредством чисто духовного, а не внешнего искушения.

Возражение 3. Далее, подобающе предложить зло можно только через посредство того, что представляется благом. Но есть немало животных, которые выглядят гораздо благообразнее змея. Следовательно, человек был ненадлежащим образом искушён дьяволом через посредство змея.

Возражение 4. Кроме того, змей является неразумным животным. Но неразумное животное не имеет ничего общего с мудростью, речью и наказанием. Следовательно, о змее неправильно сказано, что он «был хитрее всех зверей полевых» (Быт. 3:1), или, согласно другой версии, что он «был разумнее всех зверей»[590]; и точно так же ошибочно утверждать, будто бы он говорил с женой и был наказан Богом.

Этому противоречит то, что первое в любом роде должно быть соразмерным всему, что ему в этом роде последует. Но в грехе любого вида мы обнаруживаем тот же самый порядок, что и в первом искушении. В самом деле, как говорит Августин, его началом является вожделение греха в чувственности, которая обозначена змеем, затем посредством удовольствия он простирается на низший разум, который обозначен женой, и [наконец] посредством согласия на грех достигает высшего разума, который обозначен мужем[591]. Следовательно, порядок первого искушения является надлежащим.

Отвечаю: человек составлен из двоякой природы, умственной и чувственной. Поэтому дьявол, искушая человека, прибёг к двоякому побуждению к греху: со стороны ума, пообещав божественное уподобление через посредство обретения знания, к которому человек стремится от природы, и со стороны чувства. Для этого он использовал те чувственные вещи, которые наиболее близки человеку, отчасти искушая мужа через жену, которая близка ему со стороны общего им вида, отчасти искушая жену через змея, который близок ей со стороны общего им рода, отчасти предлагая вкусить запретный плод, который близок им со стороны ближайшего рода.