Сумма теологии. Том IX - Фома Аквинский

Отсюда понятно, что грех наших прародителей наказан не только восстанием плотского пожелания против духа, но также и всеми телесными изъянами и смертью.

Ответ на возражение 1. О чём-либо говорят как о естественном тогда, когда оно проистекает из начал природы. Затем, сущностными началами природы являются форма и материя. Форма человека – это его разумная душа, которая сама по себе бессмертна, и потому со стороны формы смерть для человека не естественна. Материя человека – это его тело, которое составлено из противоположностей, необходимым следствием чего является его разрушаемость, и в этом отношении смерть для человека естественна. Далее, это состояние свойственно природе человеческого тела, что обусловливается естественной необходимостью, поскольку человеческому телу необходимо быть органом осязания, то есть средним между объектами осязания, а это, по словам философа, возможно только в том случае, когда оно составлено из противоположностей[573]. С другой стороны, это состояние не свойственно сообразности материи форме, поскольку с неразрушимой формой в большей степени сообразуется неразрушимая материя. Так, пилу надлежит изготовлять из железа, которое соответствует её форме и действию, поскольку его твёрдость делает её пригодной для пиления. Однако то, что она склонна ржаветь, является необходимым следствием такой вот её материи, а никак не выбора действователя, поскольку если бы это зависело от мастера, то железо, из которого он сделал пилу, никогда бы не заржавело. Но Творец человека, Бог, всемогущ, и потому при сотворении человека Он облагодетельствовал его тем, что освободил от вытекающей из его материи необходимости, какового благодеяния наши прародители лишились из-за греха. Таким образом, смерть является как естественной по причине свойственного материи состояния, так и наказанием по причине лишения божественного благодеяния, оберегающего человека от смерти.

Ответ на возражение 2. Эта схожесть человека и остальных животных связана со свойственным материи состоянием, а именно с тем, что тело составлено из противоположностей. Но она не связана с формой, поскольку душа человека бессмертна, тогда как души неразумных животных смертны.

Ответ на возражение 3. Наши прародители были сотворены Богом не только как частные индивиды, но ещё и как начала всей человеческой природы, которые должны были быть переданы ими потомству вместе с оберегающим от смерти божественным благодеянием. Поэтому из-за их греха вся человеческая природа в лице их потомства лишилась этого благодеяния, что повлекло за собою смерть.

Ответ на возражение 4. Грех порождает двоякую пагубу. Одной является назначенное судьёй наказание, и эта пагуба должна быть одинаковой для всех, кто одинаково согрешил. Другая пагуба акцидентно следует из этого наказания, как, например, то, что ослеплённый за совершенный им грех падает на дороге. Такая пагуба не адекватна греху и не принимается в расчёт человеческим судом, который не может предвидеть случайности. Так вот, адекватным наказанием первого греха было лишение божественного благодеяния, сохранявшего правоту и целостность человеческой природы. А уже из этого лишения последовали смерть и прочие невзгоды нынешней жизни. Поэтому такие наказания не должны быть одинаковыми для тех, кто одинаково разделяет первый грех. Но коль скоро Бог предвидит все будущие случайности, божественное Провидение располагает всё таким образом, чтобы эти наказания распределялись между людьми по-разному. Это никак не связано с какими-либо предшествовавшими нынешней жизни добродетелями или пороками, как утверждал Ориген[574], поскольку это противоречило бы словам [апостола]: «Когда они ещё… не сделали ничего доброго или худого» (Рим. 9:11), равно как и всему тому, что было доказано нами в первой части (I, 90, 4; I, 118, 3), а именно, что душа не создаётся прежде тела. Однако человек может быть наказан за грехи родителей, поскольку ребёнок отчасти принадлежит отцу, по каковой причине родители нередко бывают наказаны в своих детях. А ещё это может являться средством, предназначенным для того, чтобы претерпевающий человек достиг духовного благополучия, например, раскаялся в своих грехах, перестал гордиться своими добродетелями, увенчался за своё терпение.

Ответ на возражение 5. Смерть можно рассматривать двояко. Во-первых, как зло человеческой природы, и в этом смысле она не исходит от Бога и является изъяном, возникшем в человеке вследствие его грехопадения. Во-вторых, как обладающую аспектом блага, а именно как являющуюся праведным наказанием, и в этом смысле она – от Бога. Поэтому Августин говорит, что Бога можно считать сотворившим смерть только в той мере, в какой она является наказанием[575].

Ответ на возражение 6. Августин говорит: «Как несправедливо злые употребляют не только злое, но и доброе, так и праведные во благо употребляют не только доброе, но и злое. И выходит, что злые во зло употребляют и закон, хотя он – добро, а добрые во благо умирают, хотя смерть есть зло»[576]. Таким образом, коль скоро святые используют смерть во благо, их смерть вменяется им в заслугу.

Ответ на возражение 7. Смерть можно рассматривать двояко. Во-первых, как лишённость жизни, и в этом смысле смерть нельзя чувствовать, поскольку она есть лишённость жизни и чувства. Поэтому её следствием является не боль чувства, а боль утраты. Во-вторых, её можно рассматривать как означающую уничтожение, которое завершается вышеупомянутым лишением. Затем, об уничтожении, равно как и о возникновении, можно говорить двояко: во-первых, как о пределе изменения, и в этом смысле смерть появляется в тот первый момент, в который исчезает жизнь. Понимаемой так смерти тоже не сопутствует никакая чувственная боль. Во-вторых, уничтожение можно понимать как включающее предшествующее изменение, и в этом смысле о человеке говорят как об умершем тогда, когда он [только] движется к смерти, что подобно тому, как о вещи подчас говорят как о возникшей тогда, когда она [только] движется к своему возникновению, и понимаемая так смерть может сопровождаться болью.

Ответ на возражение 8. Августин говорит, что «хотя наши прародители и прожили после этого много лет, они начали умирать в тот самый день, когда услышали смертный приговор, осуждающий их на старение».

Раздел 2. НАДЛЕЖАЩИМ ЛИ ОБРАЗОМ В СВЯЩЕННОМ ПИСАНИИ ОПРЕДЕЛЕНЫ ЧАСТНЫЕ НАКАЗАНИЯ НАШИХ ПРАРОДИТЕЛЕЙ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что частные наказания наших прародителей не определены в Священном Писании надлежащим образом. Так, то, что имело бы место и безо всякого греха, не до́лжно было описывать как наказание за грех. А между тем дело представляется так, что рождение детей «в болезни» обусловлено не грехом, а расположенностью женского пола, которое таково, что жена не может безболезненно рождать потомство. И точно так же подчинение жены мужу следует из совершенства мужеского и несовершенства женского пола. А ещё произращение «терний и волчцов» свойственно природе земли, и это имело бы место и без какого-либо греха. Следовательно, всё это нельзя считать надлежащими наказаниями первого греха.

Возражение 2. Далее, то, что принадлежит достоинству человека, вряд ли может принадлежать его наказанию. Но «умножение беременностей»[577] принадлежит достоинству жены. Следовательно, об этом не до́лжно говорить как о наказании жены.

Возражение 3. Далее, наказание греха наших прародителей передаётся всем, о чём мы уже говорили, когда вели речь о смерти (1). Однако не все женские беременности умножаются и далеко не все люди «в поте лица своего едят хлеб». Следовательно, то и другое не является надлежащим наказанием первого греха.

Возражение 4. Далее, рай был создан для человека. Затем, ничто в порядке вещей не должно быть бесполезным. Следовательно, похоже, что изгнание человека из рая было ненадлежащим наказанием человека.

Возражение 5. Далее, место земного рая считается таким, что в него нельзя попасть естественным образом. Следовательно, для того, чтобы человек не смог вернуться туда, вовсе не нужно было помещать на пути к нему какие-либо особые препятствия, а именно херувима и «пламенный меч, обращающийся».

Возражение 6. Далее, сразу же после своего грехопадения человек подпал под необходимость смерти, чтобы он с помощью дерева жизни не смог обрести бессмертия. Следовательно, не было смысла запрещать ему есть от дерева жизни, а между тем [в Писании] сказано: «Как бы не простёр он руки своей, и не взял также от дерева жизни… и не стал жить вечно» (Быт. 3:22).