Горбун, Или Маленький Парижанин - Поль Феваль

Герцогиня Орлеанская ценила его весьма высоко, а воспитатель юного короля, славный аббат Флери, чью благосклонность сыскать было очень трудно, считал Гонзаго чуть ли не святым.

Придворные сплетники много и по-разному рассказывали о том, что произошло в доме у Гонзаго. Практически все дамы находили, что его поведение по отношению к жене превосходит все мыслимые пределы героизма. Это не муж, это истинный апостол, мученик! Двадцать лет безропотного терпения! Двадцать лет неизбывной доброты перед лицом постоянного презрения! Даже в древней истории нет столь прекрасных примеров!

Принцессы уже знали, каким красноречием блеснул Гонзаго перед семейным советом. Мать регента, простодушная по натуре, толстая баварка, от всего сердца протянула ему руку для поцелуя, герцогиня Орлеанская осыпала его комплиментами, маленькая аббатиса де Шель пообещала помолиться за него, а герцогиня Беррийская обозвала его благородным простофилей.

Зато несчастную принцессу Гонзаго все были готовы побить камнями, поскольку она заставила страдать такого достойного человека. Ах, читатель, вы же знаете, что Мольер нашел это бесподобное имя Тартюф в Испании!

Купаясь в лучах славы, Гонзаго внезапно увидел в одной из дверей длинное лицо Пероля. Физиономия этого верного слуги никогда не излучала бурного веселья, но сегодня она просто олицетворяла отчаяние. Пероль был мертвенно-бледен, испуган и поминутно вытирал выступающие на висках капли пота. Гонзаго подозвал его. Пероль неловко пересек гостиную, подошел и что-то шепнул на ухо своему господину. Тот поспешно встал и с присутствием духа, свойственным лишь великолепным итальянским мошенникам, проговорил:

— Принцесса Гонзаго приехала? Пойду ее встречу. Лицо Пероля выразило крайнее изумление.

— Где она сейчас? — осведомился Гонзаго.

Пероль не знал наверняка. Он поклонился и пошел вперед.

— Нет, некоторые мужчины все же слишком добры! — промолвила мать регента, сопровождая свои слова проклятьем, вывезенным ею из Баварии.

Принцессы нежным взглядом следили за удаляющимся Гонзаго. Бедняга!

— Что тебе от меня нужно? — спросил тот у Пероля, когда они остались одни.

— Горбун здесь, на балу, — сообщил фактотум.

— Да мне ли этого не знать? Я сам дал ему билет.

— Но вам ничего не известно об этом горбуне.

— А у кого я, по-твоему, должен спросить?

— Я его опасаюсь.

— Опасайся сколько угодно. Это все?

— Сегодня вечером он разговаривал с регентом более получаса.

— С регентом? — удивленно переспросил Гонзаго. Однако он тут же взял себя в руки и добавил:

— Ему, надо полагать, было что сказать регенту.

— Да уж было, могу поклясться, — согласился Пероль. Фактотум пересказал сцену, происшедшую в индейском вигваме. Когда он закончил, Гонзаго с жалостью рассмеялся.

— Да, эти горбуны люди неглупые, — с пренебрежением заметил он, — однако ум у них причудливый и деформированный, так же как и тело. Вечно они ломают неудачную комедию. Тот, что сжег храм в Эфесе, чтобы прославиться, тоже, вероятно, был горбун115.

— Как легко вы ко всему этому относитесь! — вскричал Пероль.

— Разве что, — задумчиво проговорил Гонзаго, — он оценит себя слишком дорого.

— Но, ваше высочество, он же нас выдал! — с нажимом проговорил Пероль.

Гонзаго отвернулся и с улыбкой взглянул через плечо на фактотума.

— Ах, бедный мой мальчик, — тихонько сказал он, — как трудно будет сделать из тебя человека. Разве ты до сих пор не понял, что усердие этого горбуна нам на руку?

— Нет, ваше высочество, признаюсь, не понял.

— Не люблю чрезмерного усердия, —. продолжал Гонзаго, — надо будет его как следует отчитать. Но он, тем не менее, подал нам превосходную мысль.

— Благоволите объяснить, ваше высочество.

Собеседники стояли под деревьями, где в нынешние времена проходит улица Монпансье. Гонзаго дружески взял фактотума под руку.

— Прежде расскажи о том, — попросил он, — что произошло на Певческой улице.

— Ваши приказания были выполнены в точности, — ответил Пероль. — Я пошел во дворец только после того, как своими глазами убедился, что носилки отправились на улицу Сен-Маглуар.

— А что донья Крус? Мадемуазель де Невер?

— Донья Крус должна быть здесь.

— Отыщи ее. Дамы ждут; я все приготовил, ее ожидает невероятный успех. А теперь вернемся к горбуну. Так что он там наговорил регенту?

— Вот этого-то я и не знаю.

— А я знаю или, по крайней мере, догадываюсь. Он сказал примерно следующее: «Убийца Невера жив».

— Тс-с! — невольно вырвалось у Пероля, который задрожал как осиновый лист.

— И правильно сделал, — бесстрастно продолжал Гонзаго. — Убийца Невера жив. Какой смысл мне его укрывать — мне, мужу вдовы Невера, судье и законному мстителю? Убийца Невера жив. Я хотел бы, чтобы меня услышал сейчас весь двор.

Пероль только обильно потел.

— А раз он жив, — продолжал Гонзаго, — то мы его найдем.

Он остановился и заглянул своему фактотуму в лицо. Тот дрожал всем телом, физиономия его подергивалась от нервного тика.

— Ты понял? — осведомился Гонзаго.

— Я понимаю одно: вы играете с огнем, монсеньор.

— Такова мысль горбуна, — понизив голос, развивал свою идею принц, — и она неплоха, клянусь честью! Но только почему она пришла ему в голову, почему он хочет казаться более осведомленным, чем мы? Это следует выяснить. Люди, которые настолько умны, умирают обычно преждевременной смертью.

Пероль с живостью поднял голову. Наконец-то с ним заговорили на понятном языке.

— Сегодня ночью? — спросил он.

Гонзаго и Пероль дошли до центральной аллеи, откуда открывался вид на освещенные купы деревьев и статую божества Миссисипи посреди фонтана, разбрасывавшего снопы влаги. Женщина в строгом придворном наряде, просторном черном домино и маске шла в их сторону по другому краю аллеи. Она держала под руку седого старика.

Гонзаго вдруг оттолкнул Пероля и заставил его спрятаться в тень.

Женщина в маске и старик начали пересекать аллею.

— Ты ее узнал? — спросил Гонзаго.

— Нет, — ответил фактотум.

— Дорогой президент, — проговорила в этот миг женщина в маске, — благоволите дальше меня не провожать.

— Сегодня вечером я еще понадоблюсь госпоже принцессе? — осведомился старик.

— Через час приходите за мною на это место.

— Это же президент де Ламуаньон! — прошептал Пероль. Президент поклонился спутнице и скрылся в боковой аллее.

Гонзаго проговорил:

— Похоже, принцесса еще не нашла того, кого искала. Не будем терять ее из виду.