Вторжение - Василий Соколов

Машина неожиданно заскрипела на тормозах и остановилась. Круто подрулил мотоцикл. Проворно соскочив с заднего сиденья, начальник разведки капитан Климов вскинул руку к шлему:

- Товарищ полковник, только что вернулась разведка. В Рудне немцы.

- Как? Откуда взялись? - поразился Гнездилов, зная, что дивизия должна пройти через Рудню.

- Час тому назад выброшен десант. Судя по всему, даже с танками.

- Вы точно проверили?

- Чего проверять... - досадливо-обиженным голосом ответил Климов. Людей потерял... Самого чуть не накрыли...

- Черт вас знает, в суматохе вы могли друг друга покалечить. Садись, поедем! - строго сказал Гнездилов и скомандовал водителю двигаться следом за мотоциклом.

Через полчаса езды выбрались на опушку. Небо уже предрассветно сипело; через луг, на взгорке виднелись деревянные дома, разбросанные на огородах фруктовые деревья, каменная заводская труба, похожая на ствол гаубицы, колокольня, вблизи которой горело какое-то строение. С огородов доносилась ружейно-пулеметная стрельба. Сосредоточенно глядя в бинокль, Гнездилов увидел, как вдоль церковной ограды в низину спускается приземистая, похожая на черепаху танкетка, а следом за ней перебегают немецкие автоматчики с засученными рукавами.

- Собачьи души, и сюда успели! Где артиллерия? Артиллерию на прямую наводку! - закричал Гнездилов, но, вспомнив, что пушки двигаются в колонне, приказал подать ему рацию. После утомительных поисков в эфире он связался наконец со штабом армии и спросил, как быть. Ему ответили, что ввязываться в бой с десантом не следует, так как с ним управятся другие, а немедленно отходить к ранее указанному рубежу. Присев на корточки и разложив перед собой карту, Гнездилов прикинул в уме расстояние до Ярцева и наиболее подходящий маршрут движения. "Если кружным путем, по лесу, подумал он, - то и время зря убьешь, и людей измотаешь", - и решил двигаться ускоренным маршем по шоссе.

- Дорога-то гладкая, хоть шаром катись, да как бы нас авиация не растрепала, - усомнился подъехавший командир полка майор Набоков.

- Бросьте плакаться в кулак, - оборвал Гнездилов. - На войне дорого выиграть время. Пока они соберутся бомбить, мы уже отмахаем свое...

Медленно всходило стылое поутру солнце; лучи ложились на взгорья, на пепельно-серые от пыли придорожные кусты, пронизывали сквозным светом всю местность, только по оврагам еще лежали глухие тени. Выведя колонну из сухого леса, комдив направил ее в обход Рудни, через кочковатый луг, стараясь сократить расстояние до шоссейной дороги. Еще не прореженный туман висел над лугом, и бойцы, подбадривая себя и на что-то надеясь, шли скорым шагом.

Луг как-то незаметно перешел в поросшую осокорем и ольхой мочажину. Отсюда дорога поднималась на пригорок, прямо к шоссе. Из туманной наволочи, пеленавшей низину, сперва вышла походная застава, которая налегке и как бы ради прогулки гарцевала на конях, потом длинной дугой выползла на пригорок вся колонна.

Полк, в котором служили Костров и Бусыгин, двигался в авангарде, и оба они, шагая по мощенной камнем дороге, невольно любовались окрестными видами. В полукилометре от шоссе, а местами и совсем близко тянулся смешанный лес. Много было молодых елок, выступили они на подсвеченную солнцем полянку и шагали сбоку дороги, помахивая тяжелой зеленью веток, будто провожали, не желая отпускать, таких же молодых, как и они сами, парубков, что поспешно сейчас уходят...

Долго смотрел Бусыгин на сиротливые елки, потом, вздохнув, поревел взгляд на угрюмо шедшего Алексея:

- Чего ты, Алексей, все молчишь? Совсем заважничал!

- Дело не в том, - нехотя отозвался Костров. - Беспокоюсь, как бы нас на этой дороге немец не прижал.

- Куда ему за нами угнаться! - вступил в разговор шедший сзади боец Яриков и плюнул. - Уж надоело сверкать пятками. В глаза людям стыдно глядеть... - Слова эти Яриков произнес бледнея, и легко было понять, как этого, еще безусого, самого молодого в роте бойца ожесточили бесконечные отходы.

- Рубеж удобный займем и тогда дадим немцам внаклад! - ответил ему Бусыгин, затем, обращаясь к Алексею, озадаченно переспросил: - Откуда ты взял, что немец может прижучить?

- Вон, слышишь, гудит, - ответил Костров и поднял кверху голову. В подоблачной вышине действительно кружили самолеты. Маленькие, серебристые, они, казалось, играли, гоняясь друг за другом и сваливаясь на крыло, отчего вспыхивали в лучах солнца так ярко, что слепили глаза бойцам.

- Наши... Чайки, - определил Бусыгин и насмешливо добавил: - Ишь разгулялись, вроде и война для них не в счет.

- Им там в воздухе тяжелее, нежели нам на земле. Фанерные - горят, как спички, - посочувствовал Костров.

Внезапно из-за леса вынырнули самолеты. Стрелой скользнула от них тень по дороге, и не успели автомашины разомкнуться, как пикирующие бомбардировщики почти отвесно кинулись вниз. Одна за другой отвалили от них сброшенные бомбы. Бойцы побежали врассыпную - надрывный вой заставил их ложиться где попало. Одни упали прямо на шоссе и второпях заползали под машины, другие залегли в придорожной канаве, а иные, не страшась первых взрывов, еще продолжали бежать и укрывались в ольховой куще.

Перебежав сюда, Костров упал, прижался к кочке, как бы стараясь обвить ее своим телом...

При первом заходе самолетов полковник Гнездилов не вылез из машины, только приоткрыл дверцу и усилием воли сдерживал себя, наблюдая, как бомбардировщики бросались один за другим на колонну. И только близкий свист бомбы заставил его выскочить из машины и лечь на землю. Невзначай ударившись коленом о мощеную дорогу, Гнездилов даже заохал от боли. Сильным взрывом качнуло машину, и по ее бокам забарабанили осколки, камни...

"Тут, пожалуй, и головы лишишься", - воспаленно подумал Гнездилов, сползая в канаву.

Немецкие пикировщики зашли на повторное метанье, и опять грохали бомбы. Упруго качала воздух взрывная волна. Очумевший от грохота, Гнездилов проклинал все на свете, даже утратил осанку, весь внешний вид начальника, которому, по его понятиям, вовсе не пристало поддаваться чувству страха: он лежал в канаве, задыхаясь от оседающей пыли, и боязнь быть убитым росла в нем с каждой секундой, завладевая всем его существом.

Прочесав напоследок колонну из крупнокалиберных пулеметов, пикировщики крутой горкой взмыли вверх и скрылись за лесом. Гнездилов виновато поднялся из канавы и ужаснулся: его машина лежала на обочине, опрокинутая вверх колесами, и горела. Видимо, вспыхнул бензин. Он огляделся вокруг. На дороге никого не было.

- Слушай мою команду! Встать! Бегом ко мне! - во все горло прокричал Гнездилов. Никто не отозвался. Лишь немного погодя медленно стали выбираться из мочажины люди.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});