Ледяной коготь: испытания грядущего дня - Артём Демченко

Не успел завязаться полноценный разговор, как Степан, кивнув на прощание капитану Макову, собравшись с духом, ринулся назад к своему отряду. И снова закрутилась вокруг него смертельная свистопляска пуль, и снова сапоги его кирзовые, обсыпанные бетонной крошкой, понесли его подальше от цепких лап костлявой старухи, гневавшейся на прыткость русского молодца, который с легкостью перепрыгивал бетонные остатки центральной площади Берлина. В спешке поправив съехавшую на бок каску, Степан-молодец пулей впрыгнул за спасительное укрытие и схоронился за покореженной кирпичной стеной.

— Ну, Орешек, не тяни — что там Маков сказал? — нервно спросил не успевшего перевести дух Степана Сорокин.

— На идею добро дал, — ответил, всё ещё не в силах отдышаться, Орешко. — Сказал: «Как только лысины покажем свои зеленые — гансам мало не покажется». У них там пулемёт с собой. «Дегтярь»…

— Эх-х, не подведет, надеюсь, Маков, — пробормотал Сорокин, поправив свою запылённую зелёную фуражку. — Ну, ребята, ушки на макушке! Ща плясота начнется — мама не горюй, — лейтенант посмотрел в сторону, где залег отряд Макова. Прошли секунды, и с развалин тут же раздались беспорядочные очереди автоматов и пулеметов, плевавших своими жгучими семенами в плоть немецких солдат. С позиций гансов раздались тревожные возгласы, и не прошло и нескольких секунд, как все внимание защитников Рейхстага было сконцентрировано на бойцах Владимира Макова. Как только из повернутой башни «Пантеры» заговорил пулемет, Сорокин воскликнул:

— Эх, ребята! Медлить нельзя! Или грудь в крестах, или голова в кустах! — высунувшись из укрытия, Семен ловко перепрыгнул завалы и помчался к одиноко-стоящему пятому панзеркампфвагену. Остальные бойцы, огласив окрестности Рейхстага громким: «Ура!» — помчались вслед за командиром. Морозов, выхватив из-за пазухи гранату, ринулся к тяжелому немецкому зверю. Обломки… Обломки… Обломки… Считанные метры остаются до проклятой немецкой кошки.

Но внезапно, к ужасу отважных бойцов, на лобовом броневом листе немецкой зверюги заерзал пулемет. На раздумья времени нет! Что делать? Вот-вот начнёт плеваться смертоносными семенами бескультурный танкист-деревенщина! В этот момент, не долго думая, богатырь Проваторов кидается на лобовой броневой лист танка и хватает дуло пулемета обеими руками, стараясь продлить мгновения своему отряду.

— Быстрее, ребята! — отчаянно кричит Витя Проваторов, изо всех сил прижимая ерзавший пулемет. — Не могу больше! Не удержу я долго!

Не нужно было долго понимать ребятам из взвода. Вскочил на броню Сорокин, за ним — Морозов. Остальные, схоронившись за танком, начали стрелять в подоспевших солдат Вермахта. Вот пулями Кошкарбаева сражен один ганс, вот уже и второй упал, и третий, и четвертый. Метко в лоб сразила немца пуля ППШ Булатова.

— Миша, открывай люк! — закричал Сорокин, слыша, как из люка доносятся крики опешивших танкистов. Морозов, собрав все свои силы, вцепился в ручки люка, и что есть силы потянул на себя. Не выдержала рука танкиста. Заорали немцы: «Shiese! Hol's der Teufel!»[12] Медлить нельзя. Сверкнула чека… Раздался щелчок… Лязг гранаты по внутренней обшивке… Через секунду — взрыв! Взметнулись осколки гранаты вверх из люка. Затихли крики… Тишина…

— Залезай, Морозов! Я прикрою! — кричит Сорокин, прячась за башней и снимая с плеча ППШ. Наш герой, кивнув в ответ, прыгнул в люк.

Сдвинув тело немца, наш герой уселся на место заряжающего и, нащупав ручки поворота башни, вцепился в них, словно кот в пойманную крысу. Завертелись в бешеном хороводе механизмы поворота. Заёрзала башня. Видит наш герой в прицел Рейхстаг. Вот и постройка ветхая.

— Где же эта зенитка? — пробурчал себе под нос Михаил, всматриваясь сквозь узкую смотровую щель наводчика в окружающий пейзаж. И вот, наконец, она. Подлая зараза! Как ни в чем не бывало стоит расчет у 88-миллиметровки. — Ну сейчас я тебе покажу.

Нащупав в темноте снаряд, наш герой что есть силы толкнул его в досылатель. Лязгнул затвор орудия. Нащупав рычаг, наш герой замер. Вдох… Выдох… Вдох… Пот застилает глаза… Нет права на ошибку! Лязгнул спуск. Грохот… И помчалась жестяная болванка навстречу своим друзьям. Ещё секунда — взрыв! Видит Морозов сквозь прицел, как разлетаются тела убитых артиллеристов, как рвется крупповская сталь немецкой Берты, как разлетаются кровавые ошметки плоти подлых гансов. Слышит он, как ликуют снаружи его товарищи. Но рано радоваться: еще одно орудие осталось. И снова вертит наш герой шершавой ручкой навстречу орудию грозному. Вот и попалась тварь в перекрестье. Взят снаряд… Дрожит досылатель… Лязг… Вдох… Мгновение… Выдох… И снова гремит выстрел! И снова заиграл на радость глазу нашего доблестного героя пиротехнический эффект. Спасены танки! Ликует пехота снаружи. Но не смог спокойно вздохнуть Морозов: в ту же секунду снаружи брони раздался лязг, и смертельный патрон Панзершрека вскрыл, как консервную банку, шершавую циммеритную броню грозной машины. Скрежет стали на зубах, глаза режет металическая стружка… Дым, дым, дым… Надо уходить скорее! Не долго думая, наш бравый герой, вытерев со лба кровь, собрав все свои силы, открывает люк. И снова свет… Но нет сил больше… Только небо… Чистое небо впереди… Нет! Надо выбираться! Надо довершить дело стольких лет до победного конца! Плюнуть в лицо Тейнорусу!

Открыв люк, наш герой начал быстро выкарабкиваться из танка. К счастью, на башне уже стояли его верные товарищи. Булатов и Кошкарбаев, взяв его за плечи, что есть силы потащили нашего героя из танка. Аккуратно спустив Морозова на землю и сняв с его головы каску, они принялись осматривать его. Ранен наш герой был не очень серьезно: металической обшивкой поцарапало скулу и правую щеку, откуда маленькими каплями сочились теплые струйки крови.

— Ну точно в рубашке родился! Вот гад! — восторженно воскликнул подоспевший Сорокин, посмотрев на рану. — Вставай, Миша, — сказал Булатов. — Танки наши едут. Немного совсем осталось. Вон уже Рейхстаг.

— Ну ты даешь, Морозов, — сказал подоспевший к ним Проваторов. — Как ты? Дальше идти сможешь?

— Вполне, — ответил Виктору наш герой, приподнимаясь над осыпанной осколками бетонных заграждений и стенок фасада лестнице. Оглянувшись вокруг, он увидел, как к Рейхстагу стягиваются все новые и новые отряды советских солдат, поливая огнем автоматов отступавшие отряды противника. За ними, руша изувеченные артогнем мраморные лестницы, медленно продвигались тридцатьчетверки и ИС-ы, ведя прицельный огонь по глазницам выбитых окон последнего оплота германской армии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});