Расколотые небеса (СИ) - Пир Томас

Глава 31

Подняться по лестнице оказалось труднее, чем я мог себе представить. Воины расступались у меня на пути, но вот мертвецы, которых здесь быть не должно, преграждали дорогу и норовили заглянуть мне в глаза. Первым я увидел Жореса. Бледное лицо убитого старосты выражало столько презрения, столько гнева и разочарования, что я вздрогнул и отвёл взгляд. Когда я проходил мимо, Жорес положил иссохшую руку мне на плечо и заставил обернуться. Проследив за взглядом покойника, я успел рассмотреть Тири, забегающую в левое крыло. Когда дверь за ней затворилась, Жорес повернулся ко мне. Его стеклянные глаза прожигали зятя насквозь. Сказать мне было нечего. Я виноват. Тири здесь быть не должна, и я знаю о том без подсказок и упрёков.

Оставив тестя за спиной, я наткнулся на Ульму. Девица была в том самом белом платье, в котором её убили. Глаза покойницы не выражали эмоций, всё лицо было измазано струпьями, а пробитый висок кровоточил. Спустя миг Ульма отступила, чтобы я мог пройти дальше.

У перил на карауле застыли десятки воинов крепости, что сложили головы в прошлых битвах. Мёртвый коридор тянулся до самой вершины моей башни. Пройти до помоста оказалось настоящим испытанием. Я опустил глаза, стараясь смотреть только под ноги, но разум беспощадно надо мной издевался, подсовывая всё новые образы, рисуя в голове лица погибших, злые гримасы и разочарованные глаза.

Наверху стоял Грони. Паренёк сложил руки на груди и буравил меня строгим взглядом. Его посмертие было вовсе не таким, как мы обещали. После гибели он не нашёл ни Сулаф, ни Керита — только я стоял у него на пути, только я — человек, отправивший его на верную смерть.

— Сир, вы в порядке? — спросил кто-то из стражников.

Я не ответил. Только огляделся по сторонам и ступил на помост. Там все уже собрались. Курсанты стояли у парапета, Бернис Моурт и Борис о чём-то шептались, а кочевники халара Тагаса разделись до пояса и разрисовывали кожу ритуальными рунами. Юный гарр Ваха стоял на коленях и напевал молитвы.

— Ещё час назад вы были бодры и уверенны в победе, — обернулся я к Тагасу, стоящему у пилястры. — Почему же сейчас твои воины готовятся к смерти?

— Потому что наша история подходит к концу, колдун. Я думаю, большинство из них пожалели, что пошли за мной, но этого уже не исправить.

— Кхм… верность степняков такая шаткая.

— Дело не в верности, — оскалился Тагас. — Они не бегут, не пытаются уклониться от схватки и будут стоять до конца.

— Тогда что так потрясло твоих людей, чтобы они разуверились в успехе так быстро?

— Подойди к своим, взгляни на лес, и ты сам всё поймёшь, — безразлично пожал плечами халар. Я последовал его совету, подошёл к краю помоста и стал среди курсантов.

— Нам конец, — прошептал Рыжий, сжимая кулаки. — Ты был прав, нужно было уходить.

Я не ответил. На самом деле Рыжий ошибался и от осознания этой мысли мне хотелось кричать. Уходить из крепости нам было нельзя. Ни в коем случае. Но и выстоять против той силы, что собиралась штурмовать Угрюмую, шансов не было.

У кромки леса темнели массивные башни. В этот раз их было полсотни, и каждая поражала воображение габаритами. Под конструкциями колыхалось живое море ордынцев. Кочевники потрясали оружием и лязг их клинков походил на грозовые раскаты, они кричали и лес будто содрогался от рокота тысяч горных обвалов. Земля дребезжала у них под ногами, деревья стонали, опасаясь склоняться слишком низко, а небо хмурилось снежными тучами, в надежде присыпать побоище белым ковром, дабы не видеть грядущих кошмаров.

Среди серой массы врагов виднелись пёстрые знамёна: алый полоз, свёрнутый в клубок перед броском; серые буйволы, бегущие по грязной земле; чёрные львы на зелёном ковре; оскаленный степной волк — сомнений не оставалось — из степи подоспела подмога. Халарат снова был в сборе и готовился к битве.

— Что будем делать? — возбуждённо выдохнул Шева.

— Выбора у нас нет, — отчеканил Крас. — Будем сражаться.

— Расходитесь по своим секторам, — проговорил я. — Командовать будет Борис.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А ты? — облизал пересохшие губы Медведь.

— У меня есть другие заботы. Уходите, мне нужен простор.

Ребята посеменили к своим башням и только Тим задержался.

— Ты тоже, — не оборачиваясь, бросил ему я.

— Но как?.. там ведь столько башен, тебе нужна моя помощь…

— Не сегодня. Уходи, скоро здесь станет жарко, — всё же обернулся я к Тиму.

Увидев мои сверкающие глаза, он стушевался, опустил голову и поспешил убраться подальше. На помосте остались только я и армия мертвецов. Призраки окружили меня плотным кольцом, занимая всё пространство сторожевой башни. Где-то в глубине сознания проскользнула мысль, что все они пытаются уместиться под колпаком моей ауры. Оглядевшись ещё раз, я понял, что так и есть — за чертой энергетического кокона призраков не было.

Мёртвый круг становился теснее и с каждым новым гостем я чувствовал себя хуже: голова кружилась, виски отбивали траурные марши, ноги слабели, а руки подрагивали. Я попытался разжечь ауру, чтобы её жар стянул ко мне как можно больше энергетических вихрей, но внезапный приступ головной боли едва не опрокинул меня со стены. Я упал на колени, ухватился за парапет и зажмурился, пытаясь прийти в норму.

Вдруг что-то изменилось. Гнетущая атмосфера вокруг меня немного просветлела, в голове прояснилось, стало легче дышать. Я открыл глаза и был ослеплён ярким светом. Мертвецы отступили мне за спину, потому что впереди показалась богиня.

Женщина в рубиновом платье парила над крепостью. Она была очень встревожена. Губы незнакомки подрагивали, точёное лицо каждый миг искривлялось, будто она что-то выкрикивала, а из сверкающих изумрудных глаз по щекам скатывались слёзы. Она меня будто не видела, но пыталась найти. В какой-то миг я расслышал далёкое эхо:

— Впусти меня, прошу… молю тебя, откройся… я желаю помочь.

Незнакомка пыталась пробиться ко мне на башню, но, доходя до границы моей ауры, она будто натыкалась на стеклянную стену. Её руки пылали белым пламенем, ладони соприкасались с моим энергетическим коконом и от того мне становилось всё легче.

Я закрыл глаза, сосредоточился на её голосе и мысленно ответил:

— Кто ты? Чего хочешь от меня?

Женщина остановилась. Я не видел глазами, но её образ обрисовался в голове.

— Я твой друг, — обласкав мой уставший разум нежной улыбкой, ответила женщина. — Я здесь, чтобы спасти тебя.

— Спасти от чего?

— От тебя самого, — оживляющей музыкой звенел её голос. — Ты стал слишком силён для меня. Ты стал слишком силён даже для себя самого. Столько потрясений, столько тревог — не могли пройти даром. Твои чувства обострились слишком рано. Тело не выдержит такого всплеска.

— Что мне делать?

— Убери стену, впусти меня?

— Как?

— Отпусти тревоги на волю. Они не твои — ты ни в чём неповинен.

— Я тебя не понимаю.

Мертвецы снова заняли башню. С каждым мгновением свет женщины угасал, призраки тушили его своей тенью, отталкивая незнакомку всё дальше, расширяя мёртвый круг, вместе с которым росла и моя аура.

— Они меня душат… — Задыхаясь, хрипел я, пытаясь растолкать мёртвых руками. — Мне не справиться с ними…

— Их нет!.. — Вскрикнула женщина. — Услышь меня, мальчик мой, сосредоточься на моём голосе…

— Эти призраки — они слишком сильны, они давят меня… они… они… — шептал я, теряя опору и склоняясь всё ниже и ниже.

— Призраков нет, — кричала женщина надо мной. — Встань, молю тебя, встань и отбрось их всех прочь. Это галлюцинация, так твой мозг преобразовывает чувства в иллюзии. Душат не мертвецы — тебя давит сила, она сковывает твоё тело. Твои страхи, твои горести, твой гнев — всё это материализуется в тёмную материю. Это слишком тяжёлая субстанция, подобно чёрной дыре, она всасывает в себя живую ткань мира. Ты должен сбросить излишки этой энергии, пока она тебя не убила.

— Это мой мозг выплеснул столько «тёмной материи»? — пропыхтел я, разглядев вдалеке светлый лучик надежды.