Расколотые небеса (СИ) - Пир Томас

Я не спешил отвечать, не прекращая слушать звуки затухающей битвы. Когда Тагас уловил мой взгляд, он всё понял. Халар выпучил глаза, побледнел, начал тяжело дышать, но не обронил больше ни слова.

— Нет у тебя двух тысяч мечей, — устало выдохнул я. — Молись, чтобы хоть несколько сотен смогли уцелеть. Иначе говорить мне с тобой не о чем.

Затем я отпустил степного принца и, пока тот безвольной куклой растянулся на полу, быстро вышел из зала. Нужно было как-то остановить бойню. Я спешил, как только мог, хотя и знал, что спешить уже нечего. Спустя несколько ударов сердца я оказался во дворе. Там ко мне подбежал радостный Бернис Моурт и доложил, что битва окончена. До того дня я даже не мог себе представить, что победа может оказаться таким разочарованием…

Глава 30

— Союз с халирцами?.. да вы в своём уме? — возмущался Шева, сидя на своём месте в обеденном зале.

— Это стоит хотя бы обдумать, — спокойно проговорил Медведь. — Что если это такая уловка…

— Уловка? — хмыкнул Борис. — Отобрать у нас крепость, а затем вернуть её хозяевам и сражаться?

— Я не верю этому выродку, — прорычал Шева, выхватил из ножен стилет и, буравя сидящего напротив халара Тагаса злым взглядом, воткнул оружие в крышку стола. — Мы больше года отбивались от нападок степняков, чтобы теперь идти в бой вместе с ними?

— Остынь, — устало выдохнул я. — Мы пока только размышляем.

— Да о чём здесь размышлять? — вскочил Шева на ноги. Таким горячим я никогда его не видел.

— Колдун, я понимаю, как сложно прийти к согласию с гаррами после битвы, — игнорируя угрозы Шевы, склонил голову Тагас. — Мы можем подождать, пока ты усмиришь своих людей…

Лучше бы он помолчал. Шева сорвался. Великан подхватил свой стилет, перемахнул стол и свалил кресло халара на пол. Тагас не успел и глазом моргнуть, как его грудь придавило колено пришельца, а остриё клинка упёрлось в кадык.

— Как думаешь, дикарь? — прошипел Шева в лицо халару. — Успеет ли он меня усмирить?

Нужно отдать пленнику должное. Он даже бровью не повёл, немного смущая Шеву своим равнодушием. Сидящие рядом гарры задёргались в креслах, но не сдвинулись с места, придавленные грозным видом обнаживших оружие стражников. Упускать дорогой миг было нельзя.

— Ну и?.. дальше что? — равнодушно обронил я. — Убьёшь его? Убьёшь этих гарров? Там во дворе ещё пять сотен пленников. Когда закончишь с этими, можешь им всем глотки порезать.

— К чему эта ирония? — поднял глаза Шева. — Почему говоришь так со мной?

— Потому что ты позоришь меня! — ударил я кулаком по столу и вскочил на ноги. — Это переговоры. Взгляни на этого щенка, — указал я пальцем на халара. — Кочевник, дикарь, выросший в юрте и гарцующий всю жизнь по степи, ведёт себя достойнее воина моей свиты. Ты достал клинок за столом. Теперь либо прикончи всех халирцев и проваливай обратно в лагерь, к детям и женщинам, либо убери оружие в ножны и займи своё место рядом с другими командирами.

Шева смерил меня грозным взглядом, но аура его затухала. Мои слова сделали своё дело, хотя он всё ещё сомневался.

— Ну!.. — Ещё твёрже протянул я.

Спустя миг великан медленно поднялся, обошёл стол и уселся на своё место. Стилет протяжно вошёл в ножны, а его хозяин покраснел и отвернулся. Это скоро пройдёт. Шева не из тех, кто способен затаить злобу и мстить. Уж это я знаю точно.

Тагас тоже поднялся, придвинул кресло к столу и уселся. Ему на ухо что-то зашептал один из гарров, но халар тут же поднял руку к груди, заставляя кочевника замолчать. Все сидящие за столом уставились на меня.

— Говори, — кивнул я халару. — Больше никто не станет прерывать твоё слово.

— Я хочу объединиться с тобой, колдун, — встал с кресла Тагас, почтенно склоняя голову. — Вместе мы опозорим Хагмаса и выбросим его из твоего леса. А затем уйдём и мы… если владыка гиблых земель нам позволит, конечно, — ещё ниже склонился Тагас.

— У тебя мало воинов…

— А у Хагмаса мало времени, — блеснул глазами Тагас, а губы его растянулись в хищном оскале. — Это гарр Ваха, старший сын гарра Мизы, погибшего под стенами шейтаровой твердыни в одном из первых штурмов, — положил Тагас ладонь на плечо юного кочевника, сидевшего от него по правую руку. — Мы дружны с Вахой с детства и его слову я верю, как своему. Ещё вчера ночью он был за стеной в одной из трёх больших стоянок орды. Хочешь знать, что творится в стане моего брата?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Продолжай.

— Воины недовольны. Отец вёл их на богатый север, обещал золото, шелка и рабов, а привёл в гиблый лес, кишащий шейтаровыми тварями и закупоренный неприступной твердыней. Голод и холод, болезни и страх подкосили орду. Даже Микха их больше не вдохновляет, потому что ослабшие бойцы не могут показать Тренги всю свою удаль.

— Вчерашним днём я сражался с воинами орды, — вскинулся Крас. — И они не выглядели уставшими и измождёнными. И уж тем более напуганными. Это были безумцы, бросающиеся на копья, шагающие по колено в крови. В их собственной крови. Нет, халар, всё не так складно, как ты говоришь.

— Да что ты знаешь о моём народе? — оскалился Тагас. — Мы живём битвой. В пылу сражения халирского воина не сдержать. Только смерть может остудить горячую кровь.

— Тогда о чём ты нам толкуешь? — подал голос Медведь. — Как собираешься остановить войско, которое не способно остановиться?

— В стане моего брата не осталось припасов. Орда съела почти всех лошадей, быков и овец. Степь молчит. Ждать подмоги Хагмасу неоткуда. Он один на чужой земле во главе обозлённой орды. Думаешь, воины будут долго терпеть неудачи? Один бой… Один единственный штурм — вот и всё, что у него осталось. Затем Хагмас уйдёт. Возможно, он проиграет и покинет шейтаров лес с позором. Тогда его власть здорово пошатнётся. Но если он победит, преуспеет там, где обломил зубы весь халарат, тогда слава Хагмаса возрастёт до небес.

— Если ты не ошибаешься, то эта битва будет самой кровавой за всё время осады.

— Это так. Хагмас знает, что мы здесь, знает, что я жив и бросил ему вызов. Это уже не набег за добычей. Это кровная вражда, борьба за власть. Победитель сядет в Золотое Седло. Проигравший умрёт. Хагмас не может позволить себе проиграть. Только не мне.

— Похоже, выхода у нас нет, — грустно проговорил Емеля на нашем языке, чтобы кочевники его не поняли.

— Почему бы не оставить всё как есть? — пожал плечами Рыжий. — Пусть себе воюют за своё седло. А мы пока уйдём, как и хотели.

— Потому что мы истребили войско, которое могло прикрыть наш побег, — отозвался Борис. — Ты дрался с ними меньше часа назад. Ну как, сильны кочевники в обороне стены? А даже если бы и сильны — их слишком мало.

— Ну и пусть. Пять сотен воинов хватит, чтобы дать отпор.

— Но не хватит, чтобы выстоять. Да как ты не поймёшь… Хагмас не оставит нас в покое. Он сомнёт людей брата, захватит крепость, а затем допросит пленников и отправит погоню. Поставь себя на его место — ты бы оставил за спиной такую силу, зная, что произошло этой ночью?

— Значит битва? — выдохнул Калаш, оглядывая лица всех остальных.

— Битва, — подтвердили ребята.

— Нет, — проговорил я и сам удивляясь той стальной решимости, прозвучавшей в голосе.

Зал потонул в тиши. Ребята изумлённо уставились на меня, а халирцы заметно занервничали.

— Мои люди не станут проливать кровь в междоусобных стычках кочевников. Вы все уйдёте немедля.

— Мы все? — удивился Медведь. — А ты?

— Я останусь.

— Да ты совсем сбрендил, — взорвался Борис. — Если думаешь, что мы оставим тебя с дикарями, то ты идиот.

— Я останусь не с дикарями. Я не стану сражаться на стенах и помогать халару воевать с братом. Это их дело. Я же собираюсь отобрать себе сотню добровольцев и занять северную ветку туннеля. Победит Тагас, проиграет — я в любом случае прикрою отход гарнизона. Северный проход в два раза уже, чем южный. Уж там-то мы их точно разобьём. У вас будет достаточно времени, чтобы скрыться, а когда всё закончится — я найду лагерь.