Слова сияния - Брендон Сандерсон

Каладин едва успел пригнуться и отскочить назад. Обломок его копья загремел по полу рядом с Далинаром. Кронпринц со стоном перевернулся, прижимая руку к щеке, по которой его ударил убийца. Из рассеченной кожи сочилась кровь. Нельзя быстро оправиться от удара волноплета, наполненного штормсветом.

Убийца стоял в центре коридора, хладнокровный и уверенный в себе. В прорехах его обагренной кровью одежды вихрями закручивался штормсвет, исцеляя плоть.

Каладин отступил, держа в руках копье без наконечника. То, что вытворял этот человек... Разве он мог быть Бегущим с Ветром?

Невозможно.

— Отец! — закричал Адолин сверху.

Юноша поднялся на ноги, но струящийся из него штормсвет практически иссяк. Адолин попытался напасть на убийцу, но соскользнул с потолка и упал на землю, приземлившись на плечо. Его Клинок Осколков растаял, выпав из пальцев.

Убийца подошел к Адолину, который шевелился, но не поднимался.

— Мне жаль, — сказал убийца. Из его рта струился штормсвет. — Я не хочу это делать.

— Я не дам тебе ни единого шанса, — зарычал Каладин, устремляясь вперед.

Рядом кружилась Сил, и он почувствовал, как его обвевает ветер. Каладин ощущал свирепую бурю, толкающую его к действию. Он набросился на убийцу с обрубком копья, орудуя им как дубиной, и почувствовал, как ветер направляет его.

Он наносил удары с потрясающей точностью, чувствуя себя одним целым с оружием. Он забыл обо всех тревогах, неудачах, даже о своей ярости. Существовали только Каладин и копье.

Именно таким полагалось быть миру.

Убийца принял удар плечом, затем боком. Он не мог игнорировать их все — его штормсвет закончится, если будет служить для исцеления. Убийца выругался, выпустив изо рта еще одно облачко света, и отступил. Его шинские глаза — немного великоватые, цвета бледного сапфира — расширились, наблюдая за продолжающимся градом ударов.

Каладин втянул остатки штормсвета. Так мало. Он не взял новых сфер перед тем, как отправиться на дежурство. Глупо. Небрежно.

Убийца развернул плечо и поднял Клинок Осколков, собираясь ударить.

«Вот оно», — подумал Каладин, чувствуя, что случится дальше.

Он крутанется, уходя от удара, и вскинет обломок копья. Попадет по убийце в голову сбоку. Удар будет такой сильный, что даже штормсвет не сможет помочь сохранить равновесие. Шиноварец окажется в полубессознательном состоянии. Брешь в защите.

«Я его достану».

Каким-то образом убийца увернулся.

Он двигался слишком проворно, быстрее, чем предполагал Каладин. Так же быстро... как он сам. Удар Каладина пришелся по воздуху, и он едва избежал Клинка Осколков.

Следующие движения Каладина были инстинктивными. Годы тренировок наделили его мускулы собственным разумом. При обороне оружие машинально возникало в нужном месте, чтобы блокировать очередной замах. Если бы Каладин сражался с обычным противником, его защита была бы идеальной. Но у убийцы имелся Клинок Осколков. Инстинкты Каладина, так прилежно впитанные, его предали.

Серебристое оружие рассекло обрубок копья Каладина, а затем и его правую руку, прямо под локтем. Шок от невыносимой боли затопил сознание, Каладин задохнулся и упал на колени.

И... ничего. Он не чувствовал свою руку. Она посерела и потускнела, стала безжизненной, ладонь раскрылась, пальцы разжались, а обломок древка копья выпал из пальцев и ударился о пол.

Убийца отшвырнул Каладина с дороги. Ударившись о стену, мостовик застонал и соскользнул вниз.

Человек в белых одеяниях повернулся в том направлении, куда удалился король. Он снова подошел к Адолину.

— Каладин! — воскликнула Сил, превратившаяся в ленту света.

— Я не могу его победить, — прошептал Каладин со слезами на глазах. Слезами боли. Слезами разочарования. — Он один из нас. Сияющий.

— Нет! — с нажимом проговорила Сил. — Нет. Он нечто гораздо более ужасное. Не спрен его ведет, Каладин. Пожалуйста. Вставай.

Далинар смог подняться на ноги. Он находился в коридоре между убийцей и дорогой к королю. Щека Терновника представляла собой кровавое месиво, но глаза светились ясностью.

— Я не позволю тебе до него добраться! — проревел он. — Только не Элокар. Ты забрал моего брата! Ты не получишь единственное, что осталось после него!

Убийца остановился в коридоре прямо перед Далинаром.

— Но я пришел не за ним, кронпринц, — прошептал он. С его губ облачками срывался штормсвет. — Я пришел за тобой.

Убийца бросился вперед, отбив удар Далинара, и пнул того в ногу.

Терновник упал на одно колено. Его стон эхом отразился от стен, когда он выронил копье. По коридору гулял ледяной ветер, врываясь сквозь отверстие в стене прямо за его спиной.

Каладин зарычал, заставляя себя встать и двинуться вперед. Одна рука была бесполезной и мертвой. Он никогда больше не сможет держать копье. Каладин не мог об этом думать. Ему нужно добраться до Далинара.

Слишком медленно.

«Я опоздаю».

Убийца занес свой ужасный Клинок в последнем замахе над головой. Далинар не стал уворачиваться.

Он просто поймал Клинок.

Пока меч падал вниз, Далинар сложил ладони вместе у основания и прямо перед тем, как тот ударил, поймал его.

Убийца хмыкнул от удивления.

В этот же момент в него врезался Каладин, используя свой ​​вес и импульс, чтобы отбросить убийцу к стене. Только стены не было. Они влетели в тот участок, где убийца проделал себе вход в коридор.

Оба вывалились наружу.

ГЛАВА 33. Бремя

Мы можем слить их волны и свои

Возможно это, просто доживи.

Оно обещано — и явится пред нами.

Итог мы сможем подвести едва ли.

У нас сомнений нет, что смогут нас понять.

А вот решимся ль мы их снова испытать?

«Песнь спренов» слушающих, строфа 10

Каладин падал вместе с дождем.

Он вцепился в белые, как кость, одеяния убийцы своей единственной действующей рукой. Оброненный шиноварцем Клинок Осколков исчез в окружающем тумане, и они вместе падали на землю с высоты в сотню футов[29].

Ураган внутри Каладина почти утих. Слишком мало штормсвета.

Вдруг убийца начал светиться сильнее.

«У него есть сферы».

Каладин резко вдохнул, и в него устремился штормсвет из сфер в сумке на поясе убийцы. В этот момент шиноварец его пнул. Каладин не удержался одной рукой и оказался отброшен.

Затем он рухнул на землю.

Удар был сильным. Каладин не успел ни подготовиться, ни сгруппироваться. От столкновения с холодным влажным камнем перед глазами все вспыхнуло, как будто сверкнула молния.

Через мгновение зрение прояснилось, и он обнаружил себя лежащим на камнях у подножия подъема, ведущего в королевский дворец. С неба моросил легкий дождик. Каладин посмотрел на далекий свет из отверстия в стене наверху. Он выжил.

«На один вопрос ответ получен», — подумал Каладин, поднимаясь на колени.

Штормсвет уже занялся его разодранным правым боком. Плечо тоже было повреждено, и по мере медленного отступления жгучей боли Каладин чувствовал, как оно исцеляется.

Однако предплечье и кисть правой руки, слабо освещенные штормсветом, который исходил от остального тела, все еще были тусклого серого цвета. Как мертвая свеча в ряду, эта часть его тела не светилась. Каладин ее не чувствовал и даже не мог пошевелить пальцами. Они безвольно висели, пока он баюкал руку.

Рядом под дождем выпрямился Убийца в Белом. Он каким-то образом сгруппировался в полете и приземлился, сохранив равновесие. Этот человек настолько мастерски владел своими способностями, что Каладин на его фоне выглядел новичком.

Убийца повернулся к Каладину и застыл как вкопанный. Шиноварец тихо заговорил на языке, которого Каладин не понял. Слова звучали с придыханием и свистом, с множеством шипящих звуков.

«Нужно двигаться, — подумал Каладин. — До того, как он снова призовет Клинок».

К несчастью, он не смог подавить ужас от потери руки. Больше ему не придется сражаться копьем. Он не сможет оперировать. Оба мужских ремесла, которым его обучили, теперь потеряны.

Хотя... он почти почувствовал...

— Разве я не сплел тебя? — спросил убийца на алети с акцентом. Его глаза потемнели, утратив сапфирово-голубой цвет. — С землей? Но почему ты не погиб при падении? Нет. Должно быть, я сплел тебя с верхом. Невероятно.

Он шагнул назад.

Мгновение удивления. Мгновение жизни. Возможно... Каладин чувствовал работу штормсвета, напряженный и настойчивый ураган внутри. Он стиснул зубы и кое-как поднялся.

К руке вернулся цвет, и ощущение — холодная боль — вдруг затопило его руку, кисть, пальцы. От руки заструился свет.

— Нет... — проговорил убийца. — Нет!