Вразумление, самосотворение и биография - Валерий Николаевич Горелов

Роман Петрович. Он достал пульт, на котором все еще горел тот самый синий огонек, и спросил у саперов, где их инструменты. Те ответили, что там остались, указывая на бункер. Петрович попросил у полковника разрешения отправиться туда вместе с саперами, тот кивнул. Они зашли и двинулись вдоль стены по дорожке в сторону детского дома. Роман Петрович первый зашел в ту дверь и попросил показать ему ящик с антенной. Ящик стоял под небольшим навесом, тарелка антенны почему-то оказалась желтого цвета. В ящике моргал тот самый синий огонек. Роман Петрович повел пальцами по проводам и двинулся от батареи к прибору. Вдруг, с силой, от него неожидаемой, он рванул эти провода, и они выскочили из прибора. Он смотрел и на ящик, и на пульт. Синие огоньки и там, и там начали тускнеть и через пять минут совсем пропали. Оба сапера стояли, покрытые испариной. Роман Петрович рассказал, что все это смонтировано по схеме, которую по-русски называют неподходная, то есть она не предназначена для посторонних глаз, и в ней нет систем блокировок и разминирования. Поставили, взорвали, и это без обратного хода.

– Собирайте мины, вывозите их и утилизируйте.

Выходили они уже через передние ворота, открыв их изнутри. Первым шел Роман Петрович, а за ним двое саперов с тачками. Вот так он и отметил свой юбилей. Кому можно было, зашли внутрь, зашел и подъехавший военный полковник, и он, как и их полковник, был ошарашен увиденным. Минут через сорок должны будут приехать его подчиненные, чтобы вывозить этот ассортимент на склады дивизии. Заключительным актом этого дня был разбор последствий взрыва во дворе бункера, это не заняло много времени, но, судя по всему, это и было святилище. Там стоял большой каменный барельеф, где человек в какой-то древней тунике убивал ножом быка. Оттуда и вытащили шесть тех самых пик, которые по иронии судьбы были изготовлены на заводе их города.

Кто знал, что сегодня был последний день осени? Ночью уже пойдет снег и к утру закроет все белым полотенцем, о которое еще не успели вытереть грязные руки. Становилось по-настоящему, по-зимнему холодно.

Пилюлин каждый день мониторил состояние больного. Тот хоть и пришел в сознание, но к нему не пускали, он еще был очень слаб на дыхание и не мог разговаривать. Прошла неделя, и еще неделя, Машенька теперь уже его дочка, и фамилия у нее теперь, как и у него, смешная – Пилюлина. Когда она не учит уроки, то лечит кукол, в основном, от ранений и увечий. Ксения чуть ожила, ходит, видно, что влюбленная, и каждый день задает Пилюлину один и тот же вопрос:

– Если больной садится, значит, его уже можно кормить? А если с ним нельзя ни видеться, ни звонить, то можно ли ему написать письмо?

Пилюлин был поражен, что у этой женщины редкой красоты такое же красивое сердце.

Полковник вчера на собрании актива города вручил почетную грамоту Иван Иванычу – военному пенсионеру, за помощь в изобличении опасной банды преступников. Капитан добивала Коломейца, вроде уже закрытое дело она вновь открыла по новым обстоятельствам, он уже и не ездил в командировки с молодыми девочками-инструкторами. Романа Петровича стали часто видеть с женщиной-капитаном в неслужебное время, то в местной филармонии, а однажды и в том месте, где когда-то была чебуречная. А зима метелила, но люди не остывали. Опера работали по девочкам с адресов из той самой флешки. Таких адресов в городе было три, каждому по одной, вроде как договорились. Они искали, как данные этих девочек попали в список обреченных, и каждый втайне мечтал придушить того, кого называли карликом, гномом и нелюдем.

***

Сегодня небо синее, и солнышко лучезарное, но не очень греет, белый снежок и два снегиря воюют на ветке рябины. Как только Ксения зашла в кабинет, он сказал ей, что можно навестить раненого: он первый раз сел, а значит, теперь быстро пойдет на поправку, а если она начнет его кормить, то через неделю он начнет вставать, а еще через неделю будет пытаться ходить. Жизнь победила, смерть ушла, уступив справедливости. Ксения тихонько зашла в палату, Родион сидел на кровати, опершись спиной на подушку, глаза его были закрыты, он был плохо выбрит и очень бледен. Она тихо подошла и поцеловала его в пересохшие губы, он открыл глаза. Это был их первый поцелуй. Теперь она будет приходить к нему каждый день и кормить обедом. Он начнет без одышки разговаривать и даже иногда улыбаться. Она его брила, расчесывала и губы мазала своей бесцветной помадой. Ночами он зажигал настольную лампу, спускал на пол ноги и маленькими шажками двигался по палате. Ему, правда, нельзя было еще этого делать, но он считал, что если никто не видит, то можно. Теперь его каждый день кто-нибудь навещал, а за неделю до Нового года собрались все сразу, но у него было подозрение, что это инсценировал и организовал полковник.

Полковник начал торжественно и сообщил, что у него есть три новости, все хорошие, и с какой начать, он не знает. Решили – по возрастающей. Первым было поздравление Родиона с подполковником, все уже оформлено; второе – то, что министр подписал представление, и оно уже в правительстве – носить подполковнику третий Крест. А самую, наверное, главную новость полковник выдохнул одной фразой:

– Взяли фсбшники карлика, арестовали его на получении очередного транша наследства в Москве.

И еще были хорошие новости про их генерала: того, за успешное проведение операции по искоренению банды религиозных экстремистов, приняли в какую-то влиятельную международную организацию и даже там орденом наградили.

– Так вот, генерал так расчувствовался, что всем твоим, Родион, операм дал по очередной звездочке. Теперь у тебя в подчинении капитан и два старлея.

Для присутствующих здесь же оперов это был сюрприз. Про себя полковник промолчал, что получил грамоту от министра, которую тут же спрятал в шкафчик.

Выписали Родиона после новогодних праздников, и теперь они с Ксенией жили в его теперь отмытой и прибранной квартире, с новыми простынями, полотенцами и одеялами. Наконец, он стал доступен по телефону, тетушка и брат его обыскались. Он им рассказал, что был в командировке, где нет связи, и этим их напугал. Но его бодрый голос и обещание скоро приехать в гости успокоили тетушку. А у брата, вроде, все с женой наладилось.

В Москву ехать, видимо, придется. В главк пришло письмо, а копия – к ним. Суть была такова, что третий Крест вручается только