Евреи России. Времена и события. История евреев российской империи. - Феликс Кандель

Присутствовавшие следили за правильным прочтением текста до последнего слова‚ а христианам-свидетелям выдавалась присяга на еврейском языке‚ написанная русскими буквами. Чтобы не оставалось никаких сомнений‚ закон обязывал привлекать к присяге и "благонадежных крещеных евреев". По окончании церемонии присяжный лист подписывали все свидетели‚ после чего – как было указано в наставлении – "еврей‚ назначенный для сего особо‚ трубит в рог шофар четырьмя разными тонами". А затем рекрута отдавали под расписку воинскому начальству.

Присяга для еврейских солдат в официальном переводе на русский язык гласила: "Именем Всемогущего и Вечного Бога Израильтян клянусь‚ что желаю и буду служить Российскому императору и Российскому государству‚ куда и как назначено мне будет во все время службы‚ с полным повиновением Начальству‚ так же верно‚ как бы обязан был служить для защиты законов земли Израильской... Но если по слабости своей или по чьему внушению нарушу даваемую мною на верность военной службе присягу‚ то да падет проклятие вечное на мою душу и да постигнет вместе со мною всё мое семейство. Аминь".

Еврейских солдат рассылали по полкам и гарнизонам во внутренние губернии России‚ в Москву и Петербург. Они заводили там молитвенные дома; обязанности раввина исполнял один из "нижних чинов"‚ и если не было в городе евреек‚ мацу на Песах пекла для них русская женщина под присмотром еврея. Первую половину двадцатипятилетней службы солдаты проводили в казарме‚ а затем жили на частных квартирах‚ исполняли воинскую повинность‚ в свободное время подрабатывали ремеслом и мелкой торговлей.

В этих еврейских общинах преобладали мужчины, и невест для них привозили из черты оседлости. Солдатские сыновья могли жить с родителями лишь при условии‚ что с двенадцати лет они пойдут в кантонисты; солдатские дочери оставались в семье до совершеннолетия‚ а затем должны были возвратиться в черту оседлости или выйти замуж за солдата. Но пока глава семьи служил в армии‚ его жена и дети получали из казармы порции каши. Через 25 лет службы отставных еврейских солдат отправляли в черту оседлости‚ и только при Александре II им и их потомству разрешили жить в любом месте Российской империи.

В 1843 году солдаты-евреи Брянского полка создали "Общество хранителей веры" и стали помечать в пинкасе – книге записей важнейшие моменты из жизни "Общества". Полк менял места расквартирования, и раввины городов и местечек, где он находился, вносили записи в солдатский пинкас. Раввин из Кореца оставил такое пожелание: "Люди, упомянутые в этой книге, собрались в священном обществе, открыли свои сердца добрым делам… Куда бы они ни пришли, где бы они ни остановились, пусть им будет оказана всяческая помощь, – не дай Бог, им придется вкушать запретное! Пусть будет окончательным их спасение! Да узрят они Сион и возрожденный Иерусалим!"

Устав "Общества хранителей веры" Брянского полка обязывал его участников ежедневно молиться и соблюдать правила субботнего дня; они посещали больных единоверцев, участвовали в погребении умерших по еврейскому ритуалу, собирали деньги для ремонта оружия у солдата, которого могли обвинить в преднамеренной поломке винтовки. "Общество хранителей веры" просуществовало до конца девятнадцатого века; одного из солдат, который решил принять христианство, не только исключили из состава "Общества", но даже вырезали его имя со страницы книги записей.

Сохранилось воспоминание о еврее, который вторую половину двадцатипятилетней службы проводил в Гельсингфорсе (Хельсинки): "Религиозный, скромный, молчаливый и тихий, он вёл почти аскетическую жизнь… Никогда не пренебрегал служебными обязанностями, всё остальное время сидел, склонившись над Талмудом, в тесной каморке… Питался черным хлебом, квасом, картофелем и селедкой; по религиозным причинам никогда не ел из общего котла. В субботу ему давали увольнение, чтобы он мог пойти в город, раз в неделю поесть как полагается".

7

Для сохранивших свою веру служба в армии была обставлена всевозможными ограничениями. Сразу же запретили‚ "впредь до особого повеления"‚ назначать евреев в денщики. Затем вышло высочайшее повеление‚ чтобы в карантинную стражу "не назначались... люди дурной нравственности и нижние чины из евреев". Евреев не назначали на службу и при войсках гвардейского корпуса‚ при домах генерального штаба‚ главного адмиралтейства, прочих военных ведомств. Николай I разрешил производить евреев в унтер-офицеры "лишь за отличия в сражениях против неприятеля" и с высочайшего разрешения‚ а чтобы стать офицером‚ надо было непременно принять крещение.

Во время Крымской войны 1853-1856 годов с еврейского населения стали брать повышенную норму. Еврейские солдаты сражались при обороне Севастополя‚ и в первый раз – а затем это случалось и в других войнах – им пришлось воевать с неприятельской армией‚ в составе которой тоже сражались евреи‚ но под другим знаменем‚ в другой форме и за другую страну. Французский ефрейтор-еврей Каген был убит возле Малахова кургана‚ – кто выстрелил в него? Французский солдат-еврей Грейльсгамер был ранен под Севастополем пять раз и вновь возвращался из лазарета на свой пост‚ – кого он убил из защитников города? Врач Гуф получил французский орден за то‚ что перевязывал солдат под огнем русской артиллерии‚ а врач Лев Пинскер по другую сторону фронта получил за те же заслуги русский орден. На похоронах французского солдата его товарищи-евреи читали тот же кадиш‚ что читали на похоронах российского солдата-еврея: те же самые слова на том же языке.

Из воспоминаний русского офицера, участника обороны Севастополя: "Во 2-ой мушкатерской роте был рядовой Белинский иудейского закона, о котором нельзя не вспомнить. Белинский постоянно находился на бастионах (он был хороший портной и отличный стрелок), ходил в ложементы, храбро дрался на вылазках и во время нападений. Не желая перейти в Православие, он уклонялся от всех предлагаемых ему снисхождений, не желал производства в унтер-офицеры и не получил знака отличия военного ордена, который вполне и неоднократно заслужил. Словом, личность этого еврея-солдата заслуживает вдвойне похвалы – как храброго защитника, так и твердого в убеждениях человека".

После окончания той войны военный министр представил к награде врачей‚ которые несли "самую трудную и гибельную для здоровья службу"; среди них были "врачи еврейского закона: отставной титулярный советник Розен и не имеющие чинов Маргулиус, Шорштейн, Бертензон, Дрей и Пинскер", которые "явили собой блистательный пример бескорыстия и самоотвержения". По этому поводу разгорелись споры: некоторые сановники считали‚ что нельзя награждать врачей-евреев орденом‚ на котором изображен крест‚ и потому следует ввести для них особые знаки отличия. Александр II повелел: "Всемилостивейше жалуем их кавалерами императорского и царского ордена нашего Святого Станислава третьей степени, для лиц нехристианских вероисповеданий установленного".

Когда закончилась та война, российские евреи собрали пожертвования и установили обелиск из белого мрамора над могилами павших еврейских солдат на Северной стороне Севастопольской бухты. На обелиске пометили по-русски: "Памяти еврейских солдат, павших за отечество при обороне Севастополя", а на иврите из Книги псалмов: "Идут они от силы к силе, предстанут пред Богом в Сионе. Драгоценна в глазах Господа смерть благочестивых".

Около пятисот евреев погибли на бастионах при обороне города‚ в котором не разрешали жить их единоверцам и запрещали иметь "заведения для отправления обрядов их веры". В газете "Русский инвалид", официальном органе военного министерства, отметили по окончании Крымской войны: "Военному ли забыть о евреях или сказать о них укорительное слово, когда… твердыни многострадального Севастополя, наравне с кровию русских, обагрены также кровию еврейских солдат, сражавшихся даже против своих единоверцев". Однако через несколько лет житель Севастополя сообщил о запустении еврейского кладбища. Прочие военные кладбища – русское, английское, французское – "огорожены и сохраняются по распоряжению их правительств… Бедные евреи! И после смерти на них тяготеют отличия от прочих. Печально смотреть на эту пустошь, где лежат убитые воины, сражавшиеся и пролившие кровь свою за Царя и Отечество".

А в 1900 году в журнале "Восход" появилось сообщение: "Еврейское военное кладбище в Севастополе‚ где погребены евреи-герои севастопольской обороны‚ находится в полном запустении. Вся местность покрыта густой травой и кое-где выглядывают набросанные на могилы камни. Невольно напрашивается вопрос: неужели покоящиеся здесь останки воинов‚ павших в боях‚ не заслужили такой же участи‚ как и воины‚ погребенные на соседнем‚ постоянно цветущем братском кладбище?"