Корона скифа (сборник) - Борис Климычев

Теперь Потанин стоял в сторонке, скрестив на груди руки, и недовольно следил за стараниями американцев. Высокие и тощие янки в меховых кепи с ушными клапанами, в куртках на меху и в ярко желтых крагах светили в павильоне магнием и трещали аппаратами. То и дело слышалось:

— О,кей!

— Снимают фильм — «Дорога будущего», — пояснил Манасевичу профессор Вейнберг. Пришлось согласиться, после показа фильма в Штатах, возможно, какая-нибудь американская фирма профинансирует мои исследования, к сожалению, от российских министерств я не мог этого добиться. Все ссылаются на финансовые трудности в связи с этой проклятой войной. А это вот наш переводчик — граф Загорский.

— Очень рад! — изобразил улыбку Иван Федорович Манасевич-Мануйлов. Он безошибочно узнал в переводчике поляка. Эту нацию он интуитивно недолюбливал. Ибо считал, что поляки в изворотливости в некоторых делах превосходят евреев. Загорский смотрел на него доброжелательно и пристально.

Манасевич-Мануйлов прогуливался по павильону, делая вид, что ужасно заинтересован тем, как молниеносно в стеклянной трубе проносится модель поезда будущего. На самом деле его интересовало нечто другое. Он ждал.

Американцев было человек десять, они суетились с проводами, перетаскивали ящики с аппаратами, катали тележку, на которой в рупор покрикивал съемщик фильма. Один оглянулся на Мануйлова и вышел во двор, Иван Федорович последовал за ним.

Американец сунул руку в рот, вытащил вставную челюсть, сжал в руках, челюсть щелкнула, и у американца в руках оказалось удостоверение личности, отпечатанное на тончайшей бумаге, но украшенное самой настоящей печатью.

— Мой мандат вам не нужен? — спросил Иван Федорович Манасевич-Мануйлов по-английски американца, которого, судя по документу, звали Джоном Смитом.

— Почему не нужен? — сказал американец. — Очень даже нужен. — Вы же знаете, что при нынешней технике можно подделать внешность любого человека. Можно из волос и грима создать Манасевича-Мануйлова или президента Джорджа Вашингтона или, наконец, кайзера Вильгельма.

— Хорошо!

Манасевич нажал четырехугольный рубин на своем перстне и извлек из тайничка совсем уж малюсенькое удостоверение, но самое настоящее.

— Вот вам, дорогой мистер Смит, — мое удостоверение. Вы можете убедиться, что я самый настоящий Иван Федорович Манасевич-Мануйлов, друг святого старца Григория Новых, что сегодня в России многое значит. А вот Смитов в Англии и Америке больше, чем звезд на небе. Бьюсь о заклад, что на самом деле ваше имя совсем иное.

— Может, и так, но для вас это не имеет никакого значения, — отвечал Джон Смит, — из документа вы поняли, что я действительно представляю правительство Соединенных Штатов. Это главное.

— Хорошо! Мы встречаемся с вами в Томске, потому что Петербург теперь наводнен немецкими шпионами. Но у нас есть пословица: береженого Бог бережет. Вражеские агенты могут быть даже в Томске. Приезжайте сегодня вечером к Хотимским да заходите через двор сзади, через калиточку со стороны огорода, чтобы с улицы вас никто не видел. Это не обязательно, но желательно.

— Я понимаю, — отвечал американский агент.

Вечером, уединившись в роскошном кабинете хозяина дома, они продолжили беседу.

— Магнитные дороги Вейнберга — дело далекого будущего, — говорил, попыхивая сигарой, Иван Федорович Манасевич-Мануйлов. — Я вот был вчера в томском отделении Союза русского народа. Идет война, а наши русские юноши измусолили книги Жюль-Верна. Библиотеки не успевают их латать. Я поставил перед юнцами ясные цели.

Правительства могучих держав, тем более, не могут быть бесплодными мечтателями. Сегодня, когда немецкие подводные лодки ползают в Атлантике, мы с Америкой имеем общие интересы. Нужен консорциум. Межконтинентальная железная дорога, которая должна пройти через Берингов пролив и соединить четыре континента: Америку, Азию Европу и Африку. По сто пятьдесят километров в обе стороны от этой дороги должна быть отчуждена полоса в пользу консорциума. И он с лихвой оправдает расходы. В Сибири есть алмазы, нефть запасы леса, редкоземельные элементы. Я берусь убедить нашего государя заключить договор с банками Америки.

— Это очень, очень интересно! — сказал Смит.

— Мы предварительно считали! — кивнул Иван Федорович. — Переход через Берингов пролив — девяносто верст, глубина там не очень большая. Когда-то континенты были связаны между собой. Индейцы пришли в Америку из Сибири, именно по этому древнему пути пройдет наша дорога, это будет величайшие событие в жизни землян.

— Да! Это американский размах! — подтвердил Джон Смит. — А скажите, вы часто встречаетесь с Николаем Вторым?

— В любой момент, когда мне это требуется, для Манасевича двери дворца открыты.

— И вы действительно являетесь автором протоколов сионских мудрецов?

— Да, я написал их. Это было дьявольское наущение. Но потом я отрекся и стал православным, и достиг дружбы со святейшим человеком Державы, и с самим государем.

— Я горжусь нашим знакомством! — заявил Джон Смит, — очень жаль, что о нем нельзя никому рассказывать до поры.

— Да. Но Штаты должны дать мне письменное обязательство. В случае согласия русского правительства на консорциум американское правительство должно будет выплатить мне гонорар в сто тысяч долларов. Еще я мог бы переговорить с Владимиром Карловичем Дротом, заведующим, евразийской континентальной биодинамической станцией. Возможно, мне удастся убедить его переехать в Америку. Он утверждает, что может создать такое химическое оружие, что и Кайзеру не снилось. Я докладывал государю, но он говорит так: «Я не кузен Вилли, я не буду воевать запрещенными газами, я его одолею законными приемами борьбы…» И царь не дал этому ученому на его исследования ни копейки. В Америке велик интерес ко всему новому, я готов за определенные комиссионные переговорить с нашими учеными. О цене моих услуг договоримся потом.

— О,кей! — кратко ответил мистер Смит.

Во дворце мертвых

Профессор Михаил Федорович Попов, создатель кафедры судебной медицины, заказал томским архитекторам строительство здания по образцу Лейпцигского анатомического музея.

Здание в белой березовой роще, неподалеку от речки Медички и чуть в стороне от других университетских корпусов, вызывало у томичей жутковатое любопытство. Именно сюда привозили криминалисты трупы на экспертизу. Помимо мертвецкой в подвальной комнате разместился музей. Там под стеклом лежали отрытые на Воскресенской горе останки. Черепа пробиты, кости переломаны. Ученые изучили черепа, шлемы, кольчуги, копья, сабли, стрелы. Доказали: русские ратники, они обороняли крепость Томскую в семнадцатом веке. Не пощадили жизни своей, не отступили, не спрятались.