Один человек и один город - Вероника Евгеньевна Иванова

воде.

– Лил?

– Не трогай меня!

Дернула плечом, повернулась.

– Я не прав?

– Тебе только это и нужно знать, да? Что ты прав? Ты от этого счастливее становишься?

– Лил, я…

– Прав! Да, прав! Доволен?

Пошлепала прочь. По-прежнему в одной сандалии. А где вторая? Потерял, дурак. Оставил в лимузине, похоже.

– Лил!

– Да иди ты со своей правотой!

Дома без неё было пусто. На удивление. И уныло. Но повседневные обязанности все равно никто не отменял. И молчаливый слушатель всегда оставался в моем распоряжении.

– В этом городе творится какая-то ерунда, Хэнк. Опасная ерунда. Сенатор со своими странными идеями… Знаешь, что он придумал? Выбирает из местных одного счастливчика и дарит ему путевку в новую жизнь. Каково, а? Конечно, никому ни слова, под страхом смертной казни и все такое… Только пока ситуация складывается так, что один из последних таких «победителей лотереи» сгнил до костей в помойной яме. И думаю, не только он. В смысле, она.

Понятно, чему так радовалась сеньорита Веласко. Особенно если была по натуре восторженной дурочкой. Уж на что Лил прагматичнее, и то повелась. Загорелась идеей лучшей жизни.

– Мне все это не нравится, Хэнк. Не в смысле сенаторской идеи, нет. Он имеет право тратить свои деньги, как хочет. Хочется представлять себя тайным благодетелем? Пусть. Если хоть один человек от его подарка стал счастливее, уже отлично.

Он ведь давно этим занимается. Джозеф. Папок в мусорном мешке было достаточно много, чтобы представить масштабы. Но возникает другой вопрос…

Сеньор Линкольн, вам не жаль времени, усилий и средств на простых людей? Похвально. Достойно. Уважаемо. Только почему, черт подери, вам было не выделить малую толику из щедрот для меня? Я просил денег? Хоть раз просил? Клянчил дом, машину, должность? Требовал вообще чего-то? Нет. Старался учиться, готовился к тому, чтобы быть полезным. Вам. Городу. Людям, в нем живущим. Это не заслуживало поощрения? Ладно, допустим. Примем как данность, что я обязан был так поступать. Положение требовало, семейное или общественное. Но можно же было хоть каким-то образом показать, что мои усилия замечены? Что мои действия…

– Он поставил не на того человека. Когда начал свои лотереи. Да и сейчас дело нечисто. Слишком нарочито все сделано. Под девизом: «Хватай наживку, не медли!». И сдается мне… Точно! Живец. Приманка. Остается только надеяться, что сети расставлены толково, и хищник в них запутается.

Правда, остальные – тоже. Уже запуталось достаточно рыбешек, на добрую уху хватит. И я тоже суну голову в ячею. Завтра. Затянется петля вокруг шеи? Да на здоровье. В каком-то смысле мы с Лил – близнецы. Сиамские. Только она не знает, как хочет жить, не придумала ещё, а я знаю, как хотел. Но не смог.

* * *

– Будешь мне должен, - с нажимом повторил Хозе.

– По гроб жизни.

Он хмуро дернул бровями. Видимо, заявленный срок все же был слишком долгим для расплаты за пустячную услугу.

– Только смотри, не задерживайся сильно. Дурака валять не так-то просто, как кажется.

– Не дурака. Всего лишь дурочку.

Коротышка криво улыбнулся.

Да, пожалуй, Долорес не особенно подходила под такое определение. Конечно, по большей части заблуждалась в своих выводах, зато действовала вполне разумно. После нежданной находки на полях отстойников и вовсе решила лично контролировать ход работ. Любых, порученных нам с напарником. Но если вчера визиты начальницы заставили бы меня лишь пожать плечами, то сегодня присутствие надзирателя было нежелательным. Совсем.

– Вот, возьми, пожуешь на ходу. Ты же к обеду не успеешь вернуться?

Из кулька пахнуло маринованным луком и перцем. Сладко-острым.

– Невеста готовила?

– Ага.

– Чтоб с другими не целовался?

– Да ну тебя! Нана не такая. Не ревнивая.

– А судя по количеству специй…

– Не хочешь, выкинь.

Вот так поворот. А я думал, парень кинется на меня, как Лил вечером, начнет прыгать, кричать: «Отдай!».

– Выкинуть?

– Ну да. Вон, можешь прямо в кузов швырнуть, траве от этого хуже не станет.

– Значит, на тебе, боже, что нам негоже?

Он недовольно вздохнул:

– И привязался же… Да, я все равно есть не стал бы. Сам сказал: перца там много. Мне по жаре до вечера болтаться: обопьюсь. А ты в столовой наворачиваешь все подряд за милую душу, так что…

Что есть, то есть. Привычка к острой пище. Сколько себя помню, никогда не мучался изжогой.

– Я постараюсь не задерживаться.

– Дело-то нужное?

– Ещё какое нужное!

С удачей Господь не подвел: из всего обширного списка нарядов на уборку мусора Долорес выбрала парк вблизи здания муниципального совета. Где-то впереди маячила череда праздников, вплоть до встречи сезона дождей, и все места общественных гуляний должны были быть приведены в порядок.

С одной стороны, погрузка мешков с травой и ветками – работа, что называется, не бей лежачего: ошметки растений ведь не сами собой собираются, а парковыми служащими, те же никогда и никуда не торопятся. Потому что скорость на жалованье не повлияет. Вот на отстойниках нам бы пришлось пахать, как проклятым… Зато туда Долорес вряд ли заявилась бы, а сюда обещала заглядывать регулярно.

В личном кабинете Эста отсутствовал. Пришлось терзать его родственницу просьбой связаться с племянником и вызвать в муниципалитет. Для важного разговора. Параллельно я был вынужден выслушать сетования на легкомысленность нынешних молодых людей, не желающих остепеняться, пока невесты вокруг не закончатся. Любые попытки возразить, конечно же, во внимание не принимались. Норьега, ещё на подходе услышавший проповеднические речи, так и не переступил порог комнаты: приглашающе махнул рукой прямо из коридора.

– Проблемы?

– После сеанса нотаций, предназначенных вовсе не мне? Теперь уже можно считать, что нет.

– А чего тогда звал? Тетушку взбаламутил, она меня потом расспросами изведет, что, да как, да зачем… Решит ещё, хулиганим вместе, тогда вообще хлопот не оберешься.

– Ну извини. Другого способа тебя достать не было.

– Мог до вечера подождать. Ты же мой маршрут знаешь.

– В том-то и дело, что не мог.

Эста настороженно сдвинул брови:

– Что стряслось?

– Есть одна история.

– Твоя?

Все не унимается? Упорный.

– Увы, нет. И поверь, лучше бы она была моей.

Дверь кабинета он закрыл. Не на замок, правда, но так, чтобы лишние звуки до любопытных ушей не долетали.

– Рассказывай!

Часть 3.10

Этим я занимался с самого утра. Конструировал монологи. Вертел информацию и так, и эдак, пытаясь найти ту единственную цепочку фактов, которая не слишком сильно ранит… Зря, в общем, время потратил. Не получилось ничего внятного, а значит, предстояло излагать все, как в первый раз. По свежим следам.