Про две жизни и одну смерть - Ольга Пряхина

удар, то получала плоской стороной по заднице. Папа хохотал, а Регина бежала плакаться маме.

Потом в их крошечной семье появился еще один ребенок, Ред. Регина не собиралась с ним делить своих родителей и приготовилась драться за их внимание, но тому больше интересны были завтраки, обеды и ужины.

Регина тогда жила просто, понятно и счастливо и каждое утро знала, что его ждет только хорошее.

Пока родной дом не заполыхал.

Огонь не пугал, а вот чужие люди, которые пытались утащить с горы друзей и близких — они пугали. Но все очень быстро сгорело, только Регину огонь не взял. А вот те люди — забрали.

Одну коробку из своей памяти Регина приоткрыла только раз и больше заглядывать в нее не собиралась. Тогда в первый раз умерла её мама, и она вслед за ней, но свободы они не получили. И дальше было много-много коробок с воспоминаниями, которые походили на один затяжной страшный сон. Хорошо еще, что Регина видела воспоминания со стороны, как будто кино смотрела. Пересматривать эти фильмы он не хотела. После всех этих жизней она прожила еще одну, самую длинную — почти три десятка лет — и трудно было сопоставить эти годы и саму себя с той девчонкой, которую обожали и баловали родители.

Регина отыскала и мать, и отца, так что в любой момент они могли увидеться, но это знание никак не укладывалось у нее в голове. Даже когда она робко вошла в больничную палату, даже тогда она не могла поверить, что все это правда. Девушка на кровати выглядела моложе её самой. Нет, Регина знала, что были времена, когда её мама и вовсе была ребенком, после очередного возрождения, но увидеть это не на мутной пленке воспоминаний, а вот так, вживую… Это сбивало с толку.

Её мать оказалась куда смелее самой Регины, она ни одной жизни не забыла — знала, что их никак нельзя забывать. И когда Регина подошла к кровати, мама сначала посмотрела на неё с растерянностью, потом почему-то перевела взгляд на этого Асгрима и расплакалась, протягивая руки к Регине. Она ее обняла без промедления. Пахла мама точно так же, как в детстве — теплым очагом и лечебными травами. Домом.

Тогда Регина и поверила.

— Ты такая взрослая, — сквозь слезы сказала она и еще крепче прижала Регину к себе.

Регина успела позабыть, что за спиной стоял этот раздражающий Асгрим. Но тот не был бы таким ублюдком, если бы не влез и не приказал пустить его к больной. Отец вздохнул, но все же похлопал Регину по плечу. Не выражая никаких эмоций, Асгрим устроился на краешке койки и схватил тонкую руку её матери.

— Хорошо, что ты тоже здесь, Ас, — с улыбкой сказала та.

Регина поперхнулась и бросила гневный взгляд на отца, но Магнус на такую фамильярность не отреагировал и спросил с тревогой:

— Что скажешь?

— Никаких необратимых повреждений. Время и уход позволят восстановить истощенные запасы.

Асгрим поправил рукава пиджака, не глядя на Магнуса.

— Что ж, оставляю вас.

Регина недовольно посмотрела ему вслед. Она никогда не простит, что Асгрим работал на уродов из Комитета. Да, в конце концов тот раскаялся и ушел…

Регина сжала руки в кулаки.

Она помнила разговор, который подслушала. Не думала о нем слишком много, потому что её отец — Магнус, это точно. Первое воспоминание Регины было о том, как папа держал её на руках и что-то восторженно говорил маме. Так что тот, кто мучил её мать, когда она впервые попала в плен — он уж точно ей никто.

И в этот момент Регина сложила два и два. Ведь Асгрим работал на Комитет! Он наверняка знал того урода. Регина тут же решила выудить из Асгрима правду. Понятно, что если тот ублюдок был человеком, то его и в живых нет. Но если жив…

Когда Регина найдет его — убьет безо всякого сожаления.

***

Агния медленно моргнула, и над ней появилось лицо Редьярда.

— Десять часов в отключке, — сказал тот резко.

Агния не ждала поцелуев и слез облегчения, но к такому холодному приему точно не была готова. Она поднялась и села — вокруг были знакомые стены её собственной комнаты, рядом стоял Редьярд и хмуро смотрел на неё.

— Решила, я не заметил, как вы с этой ядовитой гадиной переглядывались?

Агния сглотнула.

— Только скажи, и я пальцем не трону Орма. Я все сделаю, только попроси. Словами!

Редьярд выпрямился и скрестил руки на груди.

— Пожертвовала собой и рада? Хорошо еще, все закончилось обмороком. Но ты не знала наверняка.

— Прости.

— Когда ты поймешь? Нет ничего ценнее твоей жизни. Для меня — нет.

Редьярд осекся, будто не сразу осознал, что Агния свою вину признает и вообще раскаивается.

— Что?

— Прости, — повторила Агния. — Я зря это сделала.

Она рассуждала так: если Свейн устроит побег своими силами, тогда ей не придется терять лицо, объясняя, зачем отпустила сумасшедшего, который мучил Редьярда, а потом и её саму. Хотя пожалела Агния совсем не Орма, а Свейна, который думал, что украл то, что ему не положено, и бросил того, о ком должен был заботиться.

Поэтому она не атаковала Свейна, напротив, позволила ударить первым. Взгляд василиска ослабил её, и этого времени хватило, чтобы Свейн забрал искалеченного Орма и скрылся.

Агния так и не придумала, что сказать в свое оправдание, и Редьярд махнул рукой.

— Ладно. Давай спать.

— Я не хочу, — сказала Агния и поставила ноги на пол, собираясь встать.

Она и так спала весь день, если верить Редьярду.

— Зато я хочу.

И правда, даже на его загорелой коже выделялись темные круги под глазами. А еще Редьярд выглядел обиженным, и Агния понятия не имела, что с этим делать. Её ждал разговор с Магнусом, ждали накопившиеся дела, воспитанник этот, Гера и её приемыш, но вместо этого она легла обратно, и Редьярд, недовольно бормоча что-то, залез к ней под одеяло. Сначала он лежал к ней спиной и так напряженно дышал, что Агния уже готова была снова извиниться, но потом Редьярд выдохнул, перевернулся и подгреб Агнию к себе, все так же молча.

Похоже, у них обоих были проблемы с разговорами.

Редьярд скоро задышал медленно