Про две жизни и одну смерть - Ольга Пряхина

точнее, он все равно тихонько шумел — довольно урчал — и Гера даже чувствовала вибрацию, которая зарождалась где-то в груди Энтара.

Они втроем разглядывали притихшего дракончика.

На благородного зверя тот не тянул: не было у него изящного тела и длинных усов. Энтар напоминал золотистую булочку, к которой приделали короткие лапки. Но фейчонок смотрел на пузатую недоящерицу с благоговением, будто перед ним сам император-дракон. Хотя… на деле так оно и было.

— Всегда мечтал увидеть дракона, — прошептал он.

А Гера наконец подняла взгляд и посмотрела на Ладу. Девчонка обеими руками прижала лисьи уши, торчащие из короткого ежика волос.

— Стала бы я просто так тебя искать, — сказала она. — И что мне с этим делать?

— Учиться оборачиваться, — непроизвольно ответила Гера и ухмыльнулась, но её ухмылка быстро сползла с лица.

Какой оборот? Хвосты отрежут, и все! Пусть директор Магнус придет уже и все решит. В ответ на её безмолвную мольбу дверь открылась.

— Ну, драконище, ну ты дал, — с порога пробасил Магнус.

Он подошел ближе и присел на корточки в кружок, который образовался вокруг Геры с маленьким Энтаром на коленях.

— Почувствовал, что фон заволновался, и сюда побежал. А вы и сами справились.

Он одобрительно посмотрел, как дракончик причмокивает, опустошая кровяные запасы Геры.

— Забирай его уже, — сказала Гера и потянула малыша за хвост, отцепив от руки.

— Но ведь ты его покормила, куда же я его заберу?

— Туда, где его будут кормить другие.

— Ничего не получится, — вздохнул директор и бросил хитрый взгляд на возмущенного дракончика.

— Первое кормление дракона проводит его мать, поэтому он запоминает запах кормящего и больше никому не доверяет до тех пор, пока не встанет на крыло, — на одном дыхании выпалил фейчонок.

— Похвально, похвально! — похлопал Магнус в ладоши. — Приятно видеть, что молодежь стремится познавать мир.

Лалех зарделся.

— Все правильно, — сказал Магнус, и обратился к Гере: — Наш маленький коллега будет доверять только тебе, пока не повзрослеет.

Гера тут же попыталась скинуть дракончика с колен, но тот вцепился в неё всеми лапами и отчаянно заскулил. Даже её черное сердце не вынесло таких звуков, и она прижала Энтара к груди, поглаживая его треугольную головку.

— Ладно, ладно, я пошутила. Сестрёнка… — подчеркнула она и прищурилась, посмотрев на давящих смешки окружающих, — сестрёнка о тебе позаботится.

Гера подгребла дракончика поближе к себе, пряча от горящего взгляда фейчонка. То ли инстинкты проснулись, то ли природная жадность, но теперь она не хотела делиться своим. Гера была уверена — стоит отвернуться, и у неё умыкнут Энтара и будут баловать его, пока тот не станет прежней несносной задницей.

И с этой мыслью пришло понимание, что ей выпала возможность воспитать почтительного и милого дракона, который потом будет заботиться о Гере. Скажите, кто посмеет её обидеть, если в семье будет такая зверюга?

Гера погладила дракончика по мягкой золотой шкурке.

А еще… А еще!.. Гера сможет звать этого вороватого дракона «Ханичкой» в отместку за все уничижительно-ласкательные клички, которые тот давал самой Гере.

— Я все решила, — безапелляционно сказала она.

Лалех немного поник. Ну точно уже облизывался на её ребенка. Гера кивнула в сторону Лады и спросила:

— А с этим что делать?

«Это» скрестила руки на груди и вздернула нос.

Магнус сперва спросил разрешения, а после принялся ощупывать голову Лады, потом еще и за хвосты подергал. Думал, что они оторвутся, стоит хорошенько потянуть?

— Зачем вообще две пары ушей? Я какой-то мутант теперь, — сказала Лада, продолжая корчить недовольные гримасы.

Гера на «мутанта» обиделась и сказала:

— Если слушать только лисьими ушами — с ума сойдешь.

— Там второй слуховой аппарат? — Лада поковырялась в остром рыжем ухе. — Теперь понятно, почему ты такая дурочка — места под мозги почти не осталось.

— А у тебя их и не было, поэтому уши так легко выросли.

— Ты!

Директор Магнус пожевал губу и вмешался в их перепалку:

— Хвосты уже стали частью Лады.

— Но это часть МЕНЯ, — не выдержала Гера.

Лада виновато прижала уши, и это стало последней каплей. Она знала, что значит лишиться куска себя, самой важной части. Как будто пытаешься сделать шаг и падаешь, потому что у тебя ноги нет, а ты все никак не можешь привыкнуть. Так и Гера — постоянно пыталась жить как прежде, но вместо этого снова и снова «падала», не в силах делать привычные вещи. И когда утром только открывала глаза, тело говорило ей, что хвосты на своем законном месте, но остатки сна рассеивались вместе со сладостным чувством целостности.

Гера привыкла. Годы и годы спустя.

А теперь, даже с шестью хвостами, ей хорошо. Только с девятью было бы лучше, но вот незадача, Ладе-то и без этой тройки будет плохо.

Она знала, насколько.

— Не будем спешить с выводами. Пусть Асгрим поглядит, — развел руками Магнус. — Примешь решение позже, ладно?

Почему вечно ей решать?

Гера покрепче обняла свою булочку, и дракончик сыто отрыгнул излишки крови ей на блузку.

***

Регина так и не взяла в толк, кто же она теперь такая.

Но ей совсем не хотелось возвращаться на службу после того, как она увидела другую сторону мира, нечеловеческую. В участке снова завалят бумажной работой, а все интересные дела утекут к таким вот, из Бюро. Нет, о прежней работе следовало забыть. Но даже мысли о будущем были мелкими перед тем, что творилось у неё в голове.

Её воспоминания о перерождениях будто хранились в отдельных коробках, и Регина в них заглядывала время от времени. Самая первая, та, которую она прожила рядом с родителями, была самой сладкой и горькой одновременно. Регина перед тем, как окончательно заснуть, открыла эту коробку в памяти и выудила те годы, когда её мать была радостной и полной сил, улыбалась и шлепала веером разошедшегося отца, а потом сама же гладила его по голове, прощая. И Регину тоже гладила. А отец частенько подкидывал её в воздух, пока она была совсем маленькой, и катал на шее, а потом учил ездить верхом на лохматом коротконогом пони. И даже позволял сражаться на мечах, хоть мечи были деревянные, и когда она пропускала