Бородинское поле - Иван Шевцов

С тех пор вот уже три месяца, как они встречаются каждую неделю в этом действительно райском уголке столицы, и каждая встреча для них - неповторимый праздник. Ариадна знала, что у Коли есть жена, о которой он сказал лишь одну фразу: "Мы чужие", и есть сын; Коля знал, что у Ариадны есть муж и нет - и не будет - детей. Больше никаких семейных подробностей: разговора на эту тему они оба предусмотрительно избегали.

И вот теперь возник этот разговор о Брусничкине после неожиданной встречи Коли с Леонидом Викторовичем. Разговор этот, краткий и несколько нервозный со стороны Ариадны, что-то поколебал в Коле, заставил задуматься над вопросом: а кто такая Ариадна Брусничкина как женщина, просто как человек?

Она ему нравилась, с ней ему было хорошо. Он испытывал томление, оно изнуряло его. А встречаясь с ней, он отдавался чувству восторженной радости. Он не хотел заглядывать вперед, не спрашивал, как Глеб Трофимович: "А дальше?.. Что дальше?" Он еще не совсем разобрался в своих чувствах, и спроси его Ариадна - любит ли он ее, Коля не нашелся б с ответом. Но она не спрашивала: должно быть, как и он, она жила сегодняшним днем и не думала о дне грядущем. И когда она в тот далекий майский вечер отдалась ему и сказала, что он разбудил в ней женщину, она была искренна. Начав с далеко зашедшего флирта, она привязалась к нему и боялась его потерять. С ним ей было интересно. Он спорил, не соглашался, но в споре не подавлял ее, как это делал Брусничкин, своим апломбом.

Он любил свою профессию строителя увлеченно, как, впрочем, и любил природу. Она удивлялась: откуда у горожанина такое пристрастие к природе, глубокое понимание ее? И он объяснял, что полюбил и познал природу, как ни странно, на фронте. Она не находила в этом ничего странного и пыталась объяснить: когда по пятам бродит смерть, человек острее чувствует и воспринимает жизнь, он ценит то и дорожит тем, что составляет частицу жизни, в данном случае - природу. Коля был в меру начитан и, что вначале не нравилось Ариадне, независим в суждениях, честен и прям. Впоследствии она оценила эти его качества. Он был ей нужен, и в то же время ей нужен был и Брусничкин. Иногда она пробовала представить Колю своим мужем - ничего положительно не получалось. Впрочем, то же самое делал и Коля, и с тем же результатом. Капризная, набалованная, став женой, она изведет своими притязаниями на "красивую", обеспеченную жизнь, которую он не в состоянии ей дать.

Над головой со свистом пролетела пара диких уток и шлепнулась на воду, спугнув размышления Коли.

- Ну что, так и будем молчать? - сказала Ариадна. Коля не ответил. Тогда она примирительно предложила: - Зайдем в розарий.

Коля молча согласился.

Он был во власти ее обаяния. Рядом с ней в нем пробуждалось нечто неиссякаемое, он это чувствовал, и в то же время боязнь не понравиться ей бросала его в состояние уныния и страха. И тогда, угнетаемый недоверием к самому себе, он давал себе слово прекратить с ней всякие отношения. Но за этим следовал прилив нежности; покорная улыбка Ариадны, ее гибкие движения, тихий, ласкающий голос обезоруживали.

Розарий - гордость Главного Ботанического сада. Большой квадрат, окаймленный с трех сторон старыми деревьями - четвертая сторона круто сбегает к асфальтированной дорожке, за которой начинается пруд, - сплошь засажен сотнями роз всевозможных сортов и названий. И каких здесь только нет, не похожих друг на друга ни цветом, ни запахом - одна лучше другой! Фейерверк ароматов и красок, ослепительное царство нежности, благоухания и сказочной красоты.

Розы располагали к добру и откровенности, смягчали натянутость, создавали хороший душевный настрой. Мягким, ласкающим голосом Ариадна предложила:

- Дойдем до нашего шалаша? - Так они называли укромный уголок в густой чаще сада, среди зарослей черемухи и орешника.

- Поздно уже, - нерешительно обронил он, не собираясь, однако, противиться. Ариадна умела проявить настойчивость.

Лучи зашедшего солнца еще скользили по верхушкам деревьев, золотисто-огненно отражались на стеклах ресторана "Седьмое небо", расположенного на Останкинской телебашне. Вечер был не душный, но теплый, и еще ничто не напоминало о близкой осени. Медвяно-терпко пахла резеда.

Перейдя поляну, засаженную всевозможными цветами, они свернули с асфальтированной дорожки в тенистую аллею, ведущую в дебри сада. Ариадна нежно положила руку ему на плечо и сказала:

- Весь день сегодня на совещании в ГлавАПУ.

Это означало, что она провела день в архитектурно-планировочном управлении Моссовета.

- Что-нибудь интересное? - спросил он довольно вяло.

- Все то же. Впрочем, зачитали письмо группы писателей, художников и т. д.

- О чем?

- Все о том же: АПУ уничтожает архитектурные памятники культуры, уродует лицо столицы, превращает Москву в безликий город, и тому подобная демагогия.

- А разве это неправда? - спросил он негромким, ровным, без интонации, голосом: Коле была известна позиция Ариадны на этот счет.

- Ты же знаешь мою точку зрения, - уверенно ответила Ариадна, но Коля решил досадить ей:

- Ах, ты убеждена, что это твоя личная точка зрения, или…

- Что "или"? Я говорю то, что думаю. И если так думают многие, большинство, то это не значит, что я говорю с чужого голоса.

Она начала заводиться, и это забавляло Колю. Все так же мягко и ровно он продолжал:

- Большинство кого - народа или работников ГлавАПУ?

Но Ариадна не удостоила ответом этот демагогический, как она считала, вопрос, а заговорила о своем:

- Меня возмущает истерия так называемых защитников старины. Поднимают шум из-за каждой снесенной церквушки и прочего обветшалого хлама, содержание и ремонт которого стоит гораздо больше, чем возведение на том же месте нового современного здания. Шумят дилетанты, которые ничего не смыслят ни в истории, ни в архитектуре, ни в градостроительстве.

- У гостиницы "Россия" церквушки сохранили. Они пришлись совсем к месту, - заметил Коля, как бы размышляя вслух.

- А я б и их убрала. Они диссонируют со зданием гостиницы, от которого я, кстати, совсем не в восторге. Знаю, знаю, тебе оно нравится. Останемся при своих мнениях. Между прочим, автор "России" тоже выступал сегодня на совещании при обсуждении письма.

- И что он - "за" или "против"?

- И "за" и "против". Против крайностей и за золотую середину: мол, нужно бережно относиться в каждом отдельном случае, рухлядь, которая не представляет исторической ценности, сносить…

- Ты не согласна с ним?

- В общем-то он говорил более или менее. Но всех ошарашило выступление Олега Остапова. Не знаю, кем он тебе доводится…

- Муж незаконной тети. Значит, незаконный дядя, - шуткой ответил Коля. - Ну-ну, интересно, что говорил Олег Борисович?

- У всех создалось впечатление, что именно он автор коллективного письма.

- Так уж и у всех? - мягко возразил Коля. Ему уже не хотелось спорить с Ариадной, как говорится, накалять обстановку. В споре она была неукротима. Тогда рядом с ней он чувствовал себя ничтожным и жалким.

- Позиция Остапова тебе хорошо известна: сохранить центр Москвы, в пределах Садового кольца, нетронутым, как заповедник. Но это же абсурд, наконец, глупо! Расти Москве вширь черт знает до каких пределов, а в центре будут стоять развалюхи, коммунальные клоповники без удобств! В то время как люди хотят жить в центре и не терять времени и не тратить нервы в общественном транспорте. Люди хотят добираться от дома до работы самое большее за двадцать минут. А теперь на это уходит больше часа.

- А не лучше ли решить проблему общественного транспорта? И тогда люди будут тянуться к окраинам, к зеленым зонам, к чистому воздуху. - И прибавил с улыбкой: - Как мы с тобой.

- Зачем, какая в этом необходимость? Город должен расти ввысь. В том числе и центр, - горячилась Ариадна, не приняв его шутки, и вдруг поймала себя на мысли, что говорит она то же самое, что говорил сегодня на совещании Брусничкин, отвечая Олегу Остапову.

- Понастроить в центре небоскребы, да к тому же безликие, вроде вот этих сборных бетонных башен, значит действительно изуродовать Москву, - без вызова сказал Коля.

- Да какое это имеет значение - этажность? Важно, что внутри. Люди хотят иметь удобства, если не комфорт, то хотя бы уют в своих квартирах. Я хочу, чтоб внутри квартир были новые типы сантехкабин, чтоб в ванной был туалетный стол и, прости, биде, чтоб в кабине уборной был рукомойник. Элементарный уют, понимаешь? Это главное, а не внешние черты. Современная архитектура имеет свои особенности, свой облик, свои задачи: просто, экономично, рационально и максимум удобств.

- Однако ты предпочитаешь жить на проспекте Мира в доме, имеющем приятный внешний вид, так называемые архитектурные излишества, - дружески поддел Коля.

- Ну знаешь ли, не я выбирала для себя этот дом, - не нашлась Ариадна.