Бородинское поле - Иван Шевцов

Вкусы и взгляды на вопросы градостроительства и архитектуру Штучко и Остапова были самыми противоположными. Эти зодчие принадлежали к разным школам и направлениям и относились друг к другу если не враждебно, то по крайней мере без взаимных симпатий. И вот в прошлом году по проекту Штучко между Дворцом культуры и монастырскими храмами и башнями Подгорска было построено четырехэтажное серое здание, сооруженное из стекла и бетона. Всем своим видом оно вызывающе контрастировало с окружающими строениями и было похоже на индюка, случайно зашедшего в лебяжью стаю. И если Остапов в оправдание своего проекта ссылался на пример здания Моссовета, то автор нового административного здания в Подгорске ссылался на пример Кремлевского Дворца съездов. Вообще-то построенное Штучко административное здание как по интерьерам, так и по внешнему виду не вызывало возражений. В нем не было кричащего модерна или утилитарного примитива, и оно вполне могло стать центральным в каком-нибудь совсем новом, молодом городе, которые едва ли не ежегодно появляются на карте нашей страны. Такое здание могло быть построено где угодно: в Киргизии, Эстонии, Молдавии, Башкирии, в Африке или в Канаде, если бы не вступало в вопиющий контраст со своими более древними соседями. Как бы то ни было, а гармония архитектурного ансамбля центральной площади города Подгорска была нарушена. Ценители подлинно прекрасного сокрушались, но дело было сделано, оставалось лишь утешать себя далеко не утешительной фразой: "Дань времени".

Олег был несколько удивлен, когда ему в Москву позвонили из Подгорска и спросили, как он посмотрит, если бы ему предложили построить в Подгорске здание гостиницы. Предложение было настолько неожиданным, что Олег ответил неопределенным: "Не знаю". Но потом, оправившись, поинтересовался, где, в каком месте планируется строить гостиницу.

- В центре, неподалеку от Дворца культуры.

Предложение казалось заманчивым, и Олег согласился приехать в Подгорск, чтоб на месте обсудить его с заказчиком.

Варя ждала результатов этой поездки. Она уговаривала мужа согласиться на проектирование и строительство гостиницы, несмотря на то что архитектурный ансамбль площади был испорчен железобетонной серятиной.

Олег приехал под вечер, возбужденный и веселый, и еще в прихожей, раздеваясь, сообщил:

- Хорошая вещь может получиться, Варенька. Я все взвесил, продумал и согласился.

Потом за ужином он продолжал, все больше воодушевляясь:

- Понимаешь, Варенька, отличное место! Сносится ветхое купеческое строение, и на его месте будет гостиница. Рядом с Дворцом культуры. По силуэту я привяжу ее к дворцу и монастырю. Центр площади будет смещаться от монастыря к гостинице и Дворцу культуры, сама площадь расширится, и весь ансамбль примет законченный вид. Для оформления интерьера, а также фасада здания я снова хочу пригласить Валентину Ивановну. Я думаю, Валя не откажется.

- Будет рада, - согласилась Варя. Ее всегда радовала в муже вот эта вспышка творческого вдохновения. Глаза его в эти минуты светились счастливым огнем, и во всем облике было что-то юношеское, задорное, устремленное и зажигающее. Варя знала, что в это время муж осенен творческой находкой, и радовалась вместе с ним, и восхищалась им, и немножко по-хорошему завидовала ему.

Валю Макарову - жену Святослава - сразу же после окончания Строгановского училища Олег пригласил оформлять подгорский Дворец культуры. Дело в том, что соседствующие с дворцом монастырские здания снаружи были расписаны фресками и орнаментом. Это обстоятельство диктовало необходимость подобным образом оформить экстерьер Дворца культуры, разумеется современными мотивами. Молодая художница-монументалистка успешно справилась с непростой задачей. Она глубоко проникла в замысел зодчего - сохранить стилистическое единство ансамбля.

В прихожей раздался звонок. Варя вздрогнула: они никого не ждали.

- Может, Игорь? - сорвалось у нее.

- С какой стати?

Пришла Людмила Борисовна - сестра Олега, румянолицая холеная брюнетка. Она была всего на год старше Вари, но природная полнота и чрезмерная косметика не молодили ее, а напротив - выдавали истинный возраст. От отца она унаследовала резкие черты лица, крупную кость и самоуверенный характер. Глядя на нее и Олега, трудно было поверить, что это брат и сестра. Скорее по настоянию Бориса Всеволодовича, чем по зову сердца, Людмила Борисовна пошла по медицинской части, окончила аспирантуру, защитила кандидатскую диссертацию и поступила работать в научно-исследовательский институт. Своим положением она не только была довольна, но и откровенно гордилась, о себе была высокого мнения.

Людмила Борисовна демонстрировала свое превосходство дорогими нарядами и обилием драгоценностей, которые она выставляла напоказ. Большие темные глаза ее смотрели холодно и строго, оттого взгляд ее казался властным, не терпящим возражений. Движения ее были спокойны и величественны.

Брат и сестра встречались редко: Людмила Борисовна не ладила с Варей - по характеру, по взглядам на жизнь это были до такой степени разные женщины, две противоположности, что всякая общность между ними исключалась. Поэтому неожиданный визит Людмилы Борисовны удивил Олега и озадачил Варю.

- Извините, что я без предупреждения, - сказала Людмила Борисовна, - Была по делам в вашем районе… - Большие глаза ее холодно заулыбались. И улыбка эта обнажила крупные крепкие зубы. - Как Игорь? Пишет?

- Два письма получили, - ответила Варя и, пригласив гостью в большую комнату, предложила: - Поужинаешь с нами?

- Нет, благодарю. Я на минутку. - Людмила Борисовна быстрым уверенным взглядом осмотрела комнату, обратила внимание на небольшой пейзаж, солнечный и яркий: куст цветущего жасмина возле крыльца и солнечные блики в зелени. Оценила: - Какая милая вещица! Очаровательная! Олег писал?

- Нет, Дмитрий Никанорович, - ответила Варя.

- Никулин? Он что, и живописью занимается? - строго и как бы осуждающе спросила Людмила Борисовна. Искорки восторга погасли в ее глазах.

- Дмитрий Никанорович - отличный художник, - сказал Олег, на что Людмила Борисовна ответила презрительной гримасой.

- Что пишет Игорек? Доволен? - И, не дожидаясь ответа, продолжала: - Ох, дети, дети! Беда с ними. Пока их выведешь в люди, настрадаешься-изведешься. - Она все ждала, что ее спросят о сыне Андрее, поступившем в этом году в институт, но ее не спрашивали, и эта неучтивость брата и золовки обижала и возмущала Людмилу Борисовну. - А я к тебе по делу, Олег, - сказала, садясь на диван, и закурила сигарету. Умея хорошо владеть собой, она все же не могла скрыть волнения, а возможно, и не хотела: пусть знает брат, как она расстроена.

- Я сделаю кофе, у нас растворимый, - сказала Варя и ушла на кухню.

- Что случилось, Люда? - Олег сел в кресло и настороженно уставился на сестру, которая лихорадочно затягивалась дымом, не спеша, однако, с ответом.

- Я знаю, у тебя есть приятель или хороший знакомый из милицейского начальства, - начала она четко, с паузами, низким, грудным голосом, в котором слышались боль и негодование. Олег выжидательно молчал, и она продолжала выпускать густые клубы дыма. - У Андрея в институте большая неприятность. Собственно, дело выеденного яйца не стоит, вообще никакого дела нет, но при желании из ничего можно создать что угодно.

Вошла Варя, поставила на журнальный столик банку с растворимым кофе, чайник с кипятком. Достала из серванта чашки, ложки и сахарницу. Людмила Борисовна пересела в кресло.

- Ну, а все-таки что произошло? - нетерпеливо спросил Олег. Людмила Борисовна вмяла начатую сигарету в пепельницу, посмотрела на Варю, затем на Олега долгим страдальческим взглядом и ответила:

- В институте ребята, студенты-первокурсники, после занятий затеяли разговор о событиях на Ближнем Востоке. Кто-то начал хвалить Насера и ругать Даяна, кто-то, наоборот, хвалил Даяна и ругал Насера. Ну, знаете, как это бывает у мальчишек: одни "за", другие "против". Андрей тоже не остался в стороне. Он такой: где дискуссии, споры, там и он. Назвал Насера диктатором. В общем-то он прав: всем известно, кто такой Насер.

- Что именно известно? - перебил ее Олег.

- Мне, например, известно, что Насер - национальный герой арабов, - заметила Варя, уставив на Людмилу Борисовну глубокий, пристальный взгляд.

- Так же как и Даян. Только один - побежденный, другой - победитель, - язвительно обронила Людмила Борисовна и быстро продолжала: - Но дело не в этом - история разберется, кто герой, а кто не герой, и Андрею, конечно, не следовало в данной ситуации употреблять это слово. Но он не дипломат и не политик, он просто еще мальчишка и говорит, что думает.

- Погоди, я не понимаю, какой тут криминал, - снова прервал сестру Олег. - Ребята поспорили, среди студентов нашлись поклонники Моше Даяна, надеюсь, их было немного, в их числе оказался Андрей Орлов. Но при чем тут милиция?