Страсть в ее крови - Патриция Мэтьюз

в щелочки, и Ханна интуитивно поняла, что ему знакомо искусство игры со смертью.

Андре оказался куда сильнее Амоса Стритча. Старик быстро выдыхался, воздух со свистом вырывался у него изо рта, а удары палкой становились все слабее. Андре медленно прижимал его к дальней стене, постоянно пританцовывая и нанося Стритчу уколы кочергой в живот и в грудь.

Теперь у Стритча не осталось пространства для маневра. Его прижали спиной к единственному в комнате окну.

– Хватит! Хватит, умоляю! Довольно!

– Нет, не хватит! – вскричал Андре. – Я тебя сейчас насквозь проткну!

Он нацелился кочергой Стритчу в сердце, и, будь у него в руках настоящая шпага, непременно бы его проткнул. Ханна была уверена, что в тот момент Андре и вправду забыл, что кочерга – не шпага.

От удара Стритч потерял равновесие. Он пронзительно взвизгнул и замахал руками, стараясь не упасть. Затем все же упал спиной назад и со звоном выдавил окно. Андре рванулся и сделал отчаянную попытку удержать его. Ему удалось ухватить Стритча за лодыжку. Но тот весил слишком много. Андре разжал пальцы, и Стритч с отчаянным воплем исчез из виду.

Ханна рванулась к окну. Они с Андре выглянули наружу. В тусклом лунном свете они увидели неподвижно лежащее на земле тело Амоса Стритча.

– Бог мой! – пораженно ахнул Андре. – Вот опять…

– Нет, Андре. – Ханна взяла его за руку. – Не надо себя винить. Это была случайность.

– Нет, не так. Я его проткнул. – Андре ошеломленно качал головой, глядя на упавшую на пол кочергу, а потом на Ханну. Он вздохнул и обреченно пожал плечами. – Да, случайность. – Вдруг Андре оживился. – Надо сходить вниз и глянуть, как Стритч там. – Когда Ханна двинулась вслед за Андре, он сказал. – Нет, оставайтесь здесь, Ханна.

Она замедлила шаги и остановилась. Потом вспомнила и ахнула:

– Джон! Стритч сказал, что убил Джона!

Ханна бросилась вниз по лестнице следом за Андре. Она с облегчением вздохнула, когда увидела сидящего внизу Джона, осторожно ощупывавшего затылок. На волосах у него запеклась кровь, она стекала по шее. Прибежавшие на шум Мэри и Дики, разинув рты, смотрели на Джона.

Когда Андре выбежал на улицу, Ханна резко приказала:

– Мэри, принеси горячей воды и полотенце. Живо!

Она осторожно смывала Джону кровь из раны на затылке, когда вернулся Андре.

Перехватив ее взгляд, он пожал плечами и хладнокровно произнес:

– Амоса Стритча больше нет. Он при падении сломал себе шею.

Ханна встала, расправила плечи и твердым голосом проговорила:

– Дики, сейчас же скачи в Бостон и привези шерифа. Когда он прибудет, я скажу ему правду, по крайней мере столько правды, сколько ему нужно знать. Негодяй Стритч предательски ударил Джона по голове, потом пробрался наверх в мою спальню и напал на меня. Я сопротивлялась, и в процессе борьбы он случайно выпал из окна и разбился насмерть.

Глава 23

Капитану Джошуа Хоуксу было не суждено отправиться в плавание в Ливерпуль. Через несколько дней после его последнего визита Ханна получила известие о том, что он заболел оспой и лежит при смерти в доме друга моряка неподалеку от бостонской гавани.

– Я должна сейчас же поехать к нему! – сказала Ханна Андре.

Андре принялся решительно возражать.

– Сударыня моя, вы подвергнете себя огромной опасности. Я насмотрелся на эпидемии оспы в Старом Свете.

– Но я так многим обязана Джошу!

– Он ведь за вами не посылал, верно?

– Он для этого слишком горд. Или слишком болен.

– Тогда какой будет толк от вашего визита?

Ханна ходила по комнате и напряженно размышляла. Поскольку они жили на изрядном удалении от Бостона, до них долетали лишь отдельные слухи о бушевавшей там эпидемии. Сначала ситуация казалась несерьезной. Но теперь выяснилось, что эпидемия стремительно расползается. Боясь за здоровье Мишель и остальных, Ханна закрыла таверну до тех пор, пока не наступит то время, когда можно будет спокойно работать.

– А что это за прививка от оспы, о которой я читала в бостонской «Газетт»? Возможно, если я отправлюсь к этому доктору Забдиэлю Бойлстону и сделаю прививку, то мне станет безопасно ходить по улицам города. Как вы думаете, Андре?

– Знаю лишь то, что читал. Несколько лет в Европе ставились опыты по прививанию здоровых людей ослабленной оспой, тем самым вырабатывая у них невосприимчивость к болезни. Уже многие годы эти опыты являются предметом ожесточенных споров среди врачей.

– А что именно делают при прививке?

– Это не очень приятная процедура, мадам, – скривился Андре. – Как я понимаю, врач вскрывает вену и наполняет разрез гноем, взятым у больного оспой.

– Фу! – Ханна прикрыла рукой рот. – Звучит ужасающе. И что, помогает?

Андре пожал плечами.

– Я же говорю, об этом много спорят. Славный доктор Бойлстон уверяет, что помогает, по крайней мере в каком-то проценте случаев. Слышал, что он привил своего ребенка, так что он сильно верит в прививки.

– Тогда я попробую. – Ханна вздернула подбородок. – Сегодня же отправлюсь к доктору Бойлстону.

– Очень хорошо. Если вы настаиваете. Я знаю, что спорить бесполезно, если вы что-то решили. Я поеду с вами и стану править лошадьми. Нам совершенно не нужно брать Джона или Дики.

– Но вы, Андре, а как же вы? – встревоженно спросила Ханна. – Разве вы вне опасности?

– Нет, мадам. Я переболел оспой много лет назад. А у переболевших и имевших счастье выжить вырабатывается пожизненный иммунитет.

Ханна с удивлением рассматривала гладкую кожу у него на лице.

– Но я думала…

– Почему у меня тогда нет оспин? – Андре печально улыбнулся и небрежно погладил себя по гладким щекам. – Мне снова повезло, как очень немногим. Ведь правда же, что у переболевших оспой навсегда остаются оспины.

Ханна содрогнулась.

– Я их видела. Это ужасно!

– Тогда, возможно, вам лучше остаться дома?

– Нет! – решительно возразила она. – Я поеду к этому доктору Бойлстону и сделаю прививку!

При других обстоятельствах Ханну бы позабавил вид элегантного Андре Леклера, восседающего на кучерском месте и правящего экипажем, который направляется в Бостон. Они ехали на Портовую площадь, где жил доктор Бойлстон. В кучерском деле Андре был не силен, и Ханна улыбалась, слыша поток французских ругательств, долетавших до нее с козел. Андре явно не уживался с животными.

Но увиденное ею на улицах Бостона отбивало всякую охоту улыбаться. Во-первых, улицы были странно безлюдны, и Ханна заметила, что многие лавки заперты, и уже, видимо, давно. Единственными людьми, которых они увидели на улицах, были темнокожие, подметавшие улицы. На некоторых домах развевались красные флаги. Позже Ханна узнала, что они служили предупреждением для окружающих, что в доме находится больной оспой. А еще она узнала, что в самом начале у ворот домов больных ставили