Память льда - Стивен Эриксон

— Гарат, — прошептал Тук, оказавшись в пределах действия массивных челюстей, — что было в том куске бхедрина, который ты съел?

Этой ночью милое животное исчезло. Гарат превратился в убийцу самого ужасного и хладнокровного рода. Из светящихся глаз гигантского зверя глядела сама смерть.

Зверь позволил Туку пройти, повернулся и исчез там, откуда появился.

На стенах ванной комнаты горел ряд свечей. Баалджагг обнюхивала плитки пола. Вода была окрашена розовым и парила. Сквозь туман Тук смог разглядеть на полу четыре облеченных в доспехи трупа. Он не был уверен, но подозревал, что они сварились заживо.

Малазанин прислонился к стене и, после серии мучительных сотрясений, извергнул столь заботливо приготовленный сирдомином ужин.

Пол содрогнулся от далекого грохота. Гарат продолжал свою долгую охоту. Ох, бедные ублюдки, вы пригласили в храм не тех гостей…

— О, вот ты где!

Он слабо покачнулся, завидев Леди Зависть, одетую в чистейшую ночную сорочку. Ее черные волосы были аккуратно расчесаны и уложены. — Эти доспехи оказались фатально тяжелыми, увы, — печально сказала она, смотря на трупы под ногами, но затем повеселела. — О, отлично! Пойдемте со мной! Сену и Туруле скоро закончат с воинами сирдомина.

— Тут было несколько? — пораженно спросил Тук.

— Около двадцати. Кальт был не только жрецом, но и их капитаном. Воины-жрецы — что за несчастливая комбинация. Теперь иди в свою комнату, милый мой. Тебе нужно взять пожитки. Встретимся во дворе.

Она удалилась.

Тук, уныло тащившийся следом за ней и Баалджагг, вздохнул. — Тоол участвовал в этом?

— Я не видела его. Но и нужды в нем не было. Мы сами обошлись.

— А я был дурацкой наживкой!

— Баалджагг следила за тобой, любимый. Ты же устал, так? Ах, вот и они. Собирай вещи. Гарат намерен разрушить весь храм…

— Да, — бросил Тук. — Насчет Гарата…

— Вы не совсем проснулись, молодой человек? Может быть, поговорим позже?

— Хорошо, — пробурчал он заходя в комнату. — Наверняка поговорим.

Вскоре внутренние помещения храма были размолоты в пыль. Тук стоял во дворе, наблюдая, как Сену и Туруле снимают с крюков тела крестьян, заменяя их свежеупокоенными воинами сирдомина. Среди них был и Кальт — с единственной раной в центре груди.

— Он бился с яростной решимостью, — пробормотала Леди Зависть. — Его топор был повсюду, но казалось, Туруле едва шевелится. Невидимая защита. Потом он вяло поднял меч и пронзил капитану сердце. Изумительное зрелище, о Тук Младший.

— Не сомневаюсь, — сказал он. — Скажите мне, Провидец теперь знает о нас?

— О да, и разрушение этого храма сильно его ранит.

— Он пошлет за нами Худом клятую армию.

— Если считать, что он может снять одну с северного направления, то да. Не сомневаюсь, он захочет тем или иным образом нам ответить. Хотя бы, чтобы замедлить наше продвижение.

— Я могу повернуть назад прямо сейчас, — предложил Тук.

Она вздернула бровь. — Ты потерял запал?

— Леди, я не сегуле. Я не ай на пороге Восхождения. Я не Т'лан Имасс. Я не пес, что может играть в гляделки с Гончими Тени! И я не ведьма, способная одним щелчком пальцев сварить людей вкрутую!

— Ведьма! Ну, я рассердилась! — Она подошла к нему — руки скрещены, глаза сверкают. — Ведьма! Ты видел, чтобы я щелкала пальцами? Клянусь Бездной, что за уродливое замечание!

Он непроизвольно шагнул назад. — Просто образ…

— О, тише! — Она стиснула его лицо руками, придвинув еще ближе. Ее полные губы слегка раздвинулись.

Тук попытался вырваться, но мышцы, казалось, отслоились от костей.

Внезапно она остановилась. Нахмурилась. — Нет, не надо. Я предпочитаю тебя… свободным. — Морщины разгладились. — Всему свое время, хотя ты испытываешь мое терпение.

Она отпустила его, еще немного посмотрела в лицо, улыбнулась и отвернулась. — Мне надо переодеться. Сену! Когда закончишь, принеси мой гардероб!

Тук медленно обхватил себя руками. Он был потрясен, он дрожал, каким-то инстинктом поняв, что мог принести этот поцелуй. Поэты пишут об узах любви. Ха! Их вымысел она воплотит буквально. Если богиня пожелает…

Вихрь пыли — и перед ними предстал Тоол. Имасс огляделся, увидел лежавшего у входа Мока, и сказал: — За нами увязались Охотники К'эл. — Казалось, он хотел сказать еще что-то, но вместо этого просто исчез.

— Видишь? — спросила малазанина Леди Зависть. — Ты не рад, что я позволила тебе немного поспать?

* * *

Они вышли на перекресток, отмеченный двумя менгирами, склонившимися и наполовину вросшими в землю между выщербленными камнями мостовых. Их поверхности покрывали загадочные иероглифы, стершиеся и едва различимые.

Леди Зависть встала перед ними, склонив голову и потирая подбородок рукой. — Как интересно. В основе этого язык имари. Думаю, геностелиане.

Тук стер пыль и пот со лба. — Что там говорится? Дайте угадать. 'Всяк сюда входящий будет порван надвое, освежеван, обезглавлен и изрублен на куски'.

Она мельком посмотрела на него, вздернула бровь. — Правый показывает дорогу на Кел Тор. Левый — на Бастион. Примечательно, учитывая обыденность этих указаний. Ясно, что Домин некогда был колонией Геностеля — геностелиане плавали по дальним морям, дорогой мой. Увы, их слава закатилась века назад. Перед нами мера их достижений — архипелаг Геностель расположен за полмира отсюда.

Тук с ворчанием повернул на дорогу, ведущую в Бастион. — Ну, может быть, их города сохранились, но паннионцы были народом холмов. Скотоводы. Варвары. Соперники даруджей и племен Гадроби. Ваши колонии были завоеваны, Леди Зависть.

— Этот путь неизменен, не так ли? Цивилизации процветают, потом орды воющих дикарей с близко посаженными глазами вторгаются неведомо откуда. Малазанской империи на заметку.

— Никогда не игнорируй варваров, — сказал Тук. — Слова императора Келланведа.

— На удивление мудро. Что стало с ним?

— Он был убит женщиной с узко посаженными глазами… но она из цивилизованого народа. Напанка… если можно назвать напанов цивилизованными. Во всяком случае, из сердца империи.

— Дорогой, Баалджагг беспокоится. Нам нужно продолжить путь, хотя на нем эти двуногие неупокоенные ящерицы.

— Тоол сказал, ближайшие из них в днях пути. Как далеко до Бастиона?

— Мы прибудем на закате следующего дня, если верить указанным на камнях расстояниям.

Они пошли по дороге. Сегуле тащили носилки. Теперь выщербленные камни под ногами почти скрывались в густой траве. Вряд ли в этом году здесь проходило много путешественников, если они вообще были. За весь день Тук не увидел вокруг ни одного человека. Старые костяки коров и овец, валявшиеся по сторонам дороги, показывали, какое здесь раздолье волкам. Среди всей домашней скотины только козы и лошади смогли бы пережить отсутствие пастухов, вернувшись к дикой жизни.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});