Память льда - Стивен Эриксон

Кальт медленно выпрямился, изучил стоявших у входа. — Островной народ… они убили всех наших монахов. Они просили нас объявить им войну, послать флот. Наглость получает заслуженную награду, они скоро это узнают. Кроме всего прочего, убивать безоружных миссионеров… Десять тысяч Сирдоминов готовятся покарать сегуле. Ну хорошо, — вздохнул он, — эти эмиссары пришли просить прощения?

— Ох, нет, — сказала Леди. — Они пришли…

Тук коснулся пальцем ее губ. Она удивленно посмотрела на него. — Леди, — прошептал он, затем повернулся к Кальту. — Они принесли послание для Паннионского Провидца. Передадут лично.

— Поистине можно сказать и так, — сухо произнесла Зависть.

Отдернув руку, Тук уселся на подушки, ожидая, когда перестанет колотиться сердце.

— Для аудиенции есть условия, — сказал Кальт, не сводивший глаз с сегуле. — Без оружия. Без масок. Может быть, что-то еще, но это не мне решать. — Он снова обратил внимание на Леди. — Как эти посланники стали вашими слугами?

— Женские уловки, — усмехнулась она.

Он вздрогнул.

Ага, ты знаешь, каково это. Твое сердце превращается в воду. Борешься, чтобы не пасть ей в ноги. Да, пойман и извиваешься на крючке…

Кальт прочистил горло. — Теперь я удаляюсь, а вы отдохните. Уже приготовлены спальни. Встретивший вас монах будет проводником. День окончится через один звон. Благодарю за вдохновляющую беседу. — Он поднялся, взял топор и вышел во внутреннюю дверь.

Тук сделал гримасу закрывшейся двери. — Вдохновляющую? Это шутка такая?

— Ешь, любовь моя, — сказала Зависть. — Сытое брюхо… прежде чем получить нашу награду.

Тук поперхнулся вином, долго откашливался. Наконец посмотрел на нее мутным взором. — Награду? — просипел он.

— Ты и я, да. Думаю, сегуле предоставят соответствующий эскорт или что-то в этом роде.

Баалджагг и Гарата, конечно, забьют. Ты только подумай, как интересно. Похоже, на рассвете огонь наших вен изольется ради приветствия солнцу, или ради чего-то такого же патетического. А если мы примем веру? Ты думаешь, они будут рады? Какого сорта этот плод? На вкус как солдатская портянка. Не могу есть. Он уже все решил, ты это понял?

— А вы ему помогли, Леди.

— Разве? — Она помолчала, задумалась, потом потянулась за куском хлеба. — Не могу представить как. Действительно, я была раздражена. Ты заметил, как можно искажать язык, скрывая жестокость? Ах, только подумать! Погляди на сегуле — они же говорят ясно и просто. В этом что-то есть, правда? Некое скрытое значение? Наши изменчивые лица привычны ко лжи — маска гораздо более хитрая, чем носимые бедными братьями. Еще вина? Восхитительно. Гредфалланское? Никогда не слышала. Сегуле показывают только глаза, не способные в одиночку выразить настроение, но все же являющиеся порталами души. Замечательно. Интересно, кто изобрел этот обычай и почему.

— Леди, пожалуйста, — простонал Тук. — Если они решили нас убить…

— Намерения не имеют значения, дорогой. В этом меде вкус клевера. Славно. Кстати говоря, стены вокруг нас по большей части пустые, и притом обитаемые. Не будешь ли так любезен отнести эту тарелку с мясом моим щеночкам? Спасибо, дорогой, ты чудо.

— Хорошо, — буркнул Тук. — Итак, они знают, что мы знаем. И что дальше?

— Ну, я не знаю как ты, а я устала. Надеюсь, постели здесь мягкие. Паннионцы интересуются канализацией, как думаешь?

— Никто не интересуется канализацией, Леди Зависть, но я уверен, они что-нибудь придумали.

— Ужин окончен! Так где же наш бедный монах?

Открылась боковая дверь, и тот вошел.

— Удивительное совпадение. Благодарим вашего хозяина за обед — очень сытный — и пожалуйста, покажите нам путь.

Монах поклонился, повел рукой. — Следуйте за мной, дорогие гости. Увы, зверям придется остаться во дворе.

— Конечно.

Леди Зависть согнула один из тонких пальчиков. Баалджагг и Гарат выбежали из здания.

— Хорошо дрессированы, Леди, — пробормотал монах.

— Вы даже не представляете, — ответила она.

Спальни располагались вдоль одной из стен — квадратные маленькие комнатушки, в которых были только усТ'ланные мехами кровати и лампы на полках. Комната в дальнем конце коридора предназначалась для общего омовения. Ванны различной высоты постоянно наполнялись горячей и холодной водой.

Оставив даму в этой комнате, Тук со вздохом бросил свой мешок на пол одной из спален. Его нервы уже разрывались, а насвистываемая Завистью мелодия еще сильнее их тревожила. Он бросился на кровать. Спать? Невозможно. Прямо сейчас ублюдки точат ножи, готовя нам 'награду'. Мы готовы принять их веру, а ее лик — мертвая голова…

* * *

Его глаз открылся от внезапного протяжного визга. Было темно — лампа то ли выгорела, то ли была унесена. Тук понял, что все же уснул — в этом был привкус колдовства. Снова раздался визг, окончившийся сдавленным рычанием.

По наружной стене заклацали когти.

Покрытый потом, но тем не менее дрожащий Тук сел на кровати. Вытянул правой рукой широкий обсидиановый кинжал, сделанный для него Тоолом, в левую взял свой собственный нож.

Когти. Или здесь Солтейкен… или Баалджагг и Гарат хотят нанести визит. Он молился, чтобы было верным последнее.

Грохот камней заставил его вскочить. Где-то рядом обрушилась стена. Кто-то захныкал, потом заорал, словно ему ломали кости. Мимо двери, кажется, протащили тело. Ножи в руках Тука задрожали.

Тьма. Что во имя Худа мне делать? Я ничего не вижу!

Дверь слетела с петель под ударом чьего-то тяжелого тела. Как говорил гулкий звук, она упала вовнутрь… под весом белого существа, скудно освещенного просочившимся из коридора светом.

В поле зрения появилась огромная голова. Тускло блеснули глаза.

Тук испустил прерывистый вздох. — Баалджагг, — шепнул он. — Ты выросла с последней встречи.

После краткого мига узнавания ай выбежала через проем. Тук смотрел, как ее длинное тело промелькнуло в коридоре, потом пошел за ней.

В коридоре царила разруха. Выбитые камни, рваные матрацы, куски плоти повсюду. Стены покрылись потеками крови и желчи. Боги, этот волк пробился сквозь саженные стены? Как?

Опустив голову, Баалджагг клацала когтями, направляясь к ванной комнате. Тук побрел по ее следам.

Но тут из бокового прохода показалась еще одна четвероногая тварь. Темно — серая, ростом гораздо больше ай. Горящие словно угли глаза на широкой покрытой кровью голове уставились на Тука.

Гарат?

Бока твари были покрыты белой пылью. Она посторонилась, давая пройти Баалджагг.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});