Поиск дорог (СИ) - Букия Оксана

— Доверился стервятникам?

Лауренте провел рукой по лицу.

— Один император сменял другого. Смертные жили в резервации. Одаренные теряли свои способности, — он задумался, — наверное все началось с Эллетери, который связался с той девкой и тайно заключил с ней союз.

— С племянницей начальника караула?

— Не была они никакой племянницей! Пришлось придумывать эту легенду, так как его величество просто объявил ее своей избранницей. Как выяснилось, ее отец был смертным, а мать шактом. И их ребенок родился сильным, здоровым и, наконец, полноценно одаренным. Советники быстро поняли в чем дело и подобрали будущему императору правильную избранницу. Как ты думаешь, почему женщины — шакты не могут рожать много детей? Да потому что погрязли в родственных связях, чтобы сохранить чистоту рода. Дети рождались мертвыми, либо умирали едва родившись, они почти не чувствовали энергий стихий, не видели, не могли брать. Именно с тех времен был издан закон о заключении союзов только с позволения императора. Были запрещены связи даже между далекими родственниками, карались любые отношения вне законных союзов. Надо было возрождать империю!

— Так вы оказывается спасители! — издевательски протянул Димостэнис. — Отдавать в знатные семьи детей, рожденных от запрещенных союзов! Браво. Если бы меня сейчас не тошнило от вас и ваших деяний, я бы даже восхитился. На одних надеть цепи, на других узду, а самим забраться на вершину мира!

— Только строгий контроль поможет одаренным не исчезнуть с лица Элиаса. И кому-то надо об этом заботиться.

— Заботиться?! — Дим аж задохнулся от такого определения существующих правил. — Сотни аров одни люди обрекали других на страдания! Почему вы так боитесь тех, у кого нет дара?

— Димостэнис, подумай, что будет, если люди узнают правду. Они поймут, что мы не такие могущественные, как кажемся. Что наша сила без них — миф. Что венец природы не мы. Они. Именно они главные на этой планете. Мы же просто, — отец пытался подобрать нужное слово, — вырождающиеся отродье. Если мы покажем свою слабость, свою зависимость, сами очень скоро окажемся в резервации.

— Вы думаете, это может продолжаться вечно?

— Мне не нужно вечно. Я уже в конце своего пути. Даже ты не сможешь помешать мне.

— Путь Палача?

— Величия! Я всю свою жизнь посвятил тому, чтобы наш Дом, великий род Иланди занял место, причитающееся ему по праву сильного.

— Ты сошел с ума? — жалостливо поинтересовался Дим.

— Как только я увидел силу здешних мест и понял, что миф про наследие нашей семьи — может стать правдой, я начал прокладывать свою дорогу. Когда же родился ты — я точно знал, что все осуществимо. Дальше же все шло, как будто небеса благословляли меня. Гибель Стефана…

— Убийство императора Стефана.

— А! — махнул рукой Лауренте, — он сам напросился. Захотел все разрушить. Дать волю смертным, пустить их в верхние города, разрешить смешанные союзы. Ты очень вовремя сумел подстроить под себя Аурино. Ты уже в детстве мог изменять ход событий. Юному наследнику грозила обитель для неполноценных детей, а ты смог вернуть его к нормальной жизни.

— В чем же здесь твоя выгода? Почему было не убить его сразу?

— Тогда наш Дом был еще не готов. Мы бы просто погрязли в войне с остальными родами. Вряд ли Дайонте или Олафури добровольно согласились бы отдать нам корону. Мне пришлось ждать пока мое основное преимущество войдет в свою полную силу.

— Зачем ты мне сейчас это говоришь? — Димостэнис неожиданно почувствовал болезненный укол, голос дрогнул. — Ты всегда скрывал от меня возможности моего дара.

— Сталь должна закалиться, прежде чем пускать ее в ход. Ты был слишком юн и просто сгорел бы, растратив свой огромной потенциал. Ты должен был стать сильным, уверенным в себе, пройти испытания. Твое назначение главным советником было последним шагом на пути к намеченной мной цели. Я так гордился тобой! Ты показал во всей красе величие и могущество нашего Дома. Мне осталось всего лишь немного помочь тебе.

— Убить еще одного императора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это было бы в идеале, — развел руками Иланди старший. — Ты же смог вернуть его даже от Врат Зелоса.

Дим стиснул зубы. Он всю голову сломал в поисках ответов на свои вопросы. Кого только он не обвинял в покушении на императора на праздничном шествии. Все встало на свои места лишь здесь, когда он вновь увидел эти взрывающиеся шары.

— Ты разочаровал меня, — обвиняющим тоном произнес Лауренте. — Твоя слепая вера в вашу дружбу и то, что он ценит это, превзошла мои самые худшие опасения. Чем он отплатил тебе?

— Пусть это будет на его совести, не на моей!

— Совесть — отговорка для слабых. Ты оказался не так силен, как я думал. Ты простил ему предательство, когда он бросил тебя подыхать на стенах Эшдара, унижение в зале суда, позорную ссылку. Ты отдал ему свою женщину. За тобой стояла армия, Димостэнис. Ты просто сбежал! Для чего?! Чтобы защищать убогих? Так и будешь бегать от одного поселения к другому, пытаясь прикрыть всех своих серебристым щитом?

Лауренте зарычал от ярости. Огненные всполохи отделились от его ауры и ударили по преграде. Ее создатель лишь сжал кулаки в кармане куртке, слегка покачнувшись и незаметно выправил поврежденные нити.

— Как тебе удалось скрыть все это, — Димостэнис обвел руками вокруг себя, — от остальных?

— Я не скрывал, — самодовольно хмыкнул глава Дома, — просто остальные особо не совали сюда свой нос, считая это ниже их достоинств. Еще мой отец спихнул на меня эту обязанность — следить за северными приютами. После же моей победы над мятежниками, я пришел к выводу, что уничтожать всех — глупо и бессмысленно. Разбитые сердца всегда были отличными воинами. В конце концов их обучали в закрытых классах Великих Домов и в них многое вложено. Из них состоят элитные отряды армии Дома Иланди. Сотники, тысячники, даже старшие офицеры имеют эту татуировку.

— Люди, отмеченные этим знаком — дети, когда-то отобранные у родителей и не отданные в новые семьи, — за прошедшие несколько сэтов Дим успел узнать многое. — Долгие ары все происходило по одному и тому же сценарию. Детей отнимали у родителей, отдавали в приюты. Там их распределяли и каждому писали новую судьбу. Кто-то становился великим сэем, кто-то верными помощниками своих хозяев, кто-то компаньонами знатных отпрысков. Тех, кто не подошли ни туда и ни туда, свозили сюда.

— Ты прав. Здесь собраны все неудачники, слабаки или бунтари, которые не прошли ни один отбор.

Таким был Марк. Однажды подающий большие надежды юноша отказался выполнять задание своих хозяев. Уже более пятнадцати аров он живет здесь, запертый Мерзлыми Землями, выполняющий работу надсмотрщика. Или Эдвира, которой ее очередной любовник перерезал горло, когда понял, что она лишь подставная девица, которую приставили к нему, чтобы выведать определенные тайны. Теперь у нее жуткий шрам, пересекающий шею и стойкая ненависть ко всем благородным выродкам.

— Здесь живут не только татуированные.

— Отступники, приговоренные к казни. В какой-то момент я пришел к выводу, что глупо разбрасываться таким материалом. Ведь большинство из них — отпрыски знатных семей.

— Еще одна удавка для знатных родов.

— Более десяти аров назад один из моих воспитанников открыл, что слегка сероватое белесое кристаллическое вещество, которого в избытке в здешних горах, если его смешать еще с несколькими составляющими, имеет свойство взрываться. Были произведены десятки экспериментов, как ты понимаешь довольно опасных и не всегда совместимых с жизнью. Постоянно нужны были люди. Воинов было жалко. Слишком много труда в них вкладывается. Приговоренные же на смерть свою участь заслужили.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Удалить хьярт под гипнозом целителей или погрузив в сон, — тихо произнес Димостэнис. — Это не убьет, а рабочие руки останутся. Если откажутся всегда есть возможность манипулировать ими.

Глава поселения как раз был одним из тех, с кем поступили подобным образом. Они с избранницей сумели спрятать ребенка, но сами не смогли спастись. Семья Илия имела достаточно денег, чтобы выкупить непутевого отпрыска, но он пожелал остаться со своей женщиной. Над ней издевались несколько дней, а когда показали ему, он не выдержал и рассказал, где их сын. Впрочем, подобные истории в этих местах не редкость.