История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы - Ласло КОНТЛЕР

И все же, несмотря на то, что итальянская кампания не принесла свободы Венгрии, потери Австрии не ограничились огромным числом павших на поле боя. Унизительное поражение определенно выявило структурные слабости неоабсолютизма, опиравшегося во внутренней политике на вооруженные силы, которые оказались совершенно не пригодными для ведения современной войны, и на бюрократию, развращенную коррупцией и абсолютно не способную обеспечить надежный тыл. Уже сразу после переговоров в Виллафранке о перемирии Франц Иосиф пообещал своим подданным «своевременные улучшения». И даже если сначала не было особых причин спешить с выполнением этого обещания, сильное ухудшение внутриполитической обстановки все равно вынудило бы правительство ускорить этот процесс. Выступления против «протестантского патента», ограничивающего самостоятельность протестантских церквей, закончились его отменой. В самой же Венгрии мероприятия, связанные с празднованием столетия со дня рождения Казинци в октябре 1859 г., вылились в массовую демонстрацию, а организованная 15 марта I860 г. в Пеште акция в память о революции 1848 г. завершилась кровавыми столкно- /353/ вениями с войсками. Успехи Джузеппе Гарибальди, революционная армия которого насчитывала немало венгерских эмигрантов, в борьбе за объединение Италии радостно приветствовались в начале лета по всей стране. Всенародные митинги в дни траура по умершему Сечени также повлияли на политическую атмосферу в стране. Граф, чей интеллектуальный потенциал с середины 1850-х гг. снова активизировался, в 1859 г. опубликовал едкую сатиру на режим Баха. Власти начали его преследовать, и 8 апреля 1860 г. он покончил с собой. Весной 1860 г. Имперский совет, значительно расширенный за счет введения в него немцев, чехов и венгров, оказал давление на императора, принуждая его трансформировать систему бюрократической централизации, и в условиях продолжавшихся демонстраций император 20 октября 1860 г. «пожаловал» своим народам так называемый «октябрьский диплом» в качестве «постоянного и неизменяемого свода основных законов».

В «дипломе» говорилось о возрождении «исторического своеобразия» земель и провинций империи Габсбургов путем восстановления институтов исполнительной власти, существовавших там до 1848 г. (в случае с Венгрией восстанавливались канцелярия и губерниум, уже возглавляемые аристократами-консерваторами), и законодательных собраний (государственное собрание в Венгрии и ландтаги в наследственных провинциях австрийских монархов). Однако полномочия и тех, и других были существенно урезаны: самые важные вопросы бюджета оказались прерогативами Имперского совета, а силовые ведомства и иностранные дела – в прямом подчинении самого императора. Эта инициатива, являвшаяся не более, чем косметической операцией по удалению самых омерзительных черт режима Баха, не могла удовлетворить ни «конституционных централистов», т. е. либеральные средние классы и интеллигенцию Австрии, ни либеральное дворянство и интеллигенцию Венгрии. Массовое недовольство венгров, усилившееся на рубеже 1860–61 гг., достигло такой остроты, что период этот стали называть «маленькой революцией». Считая «диплом» неприемлемым и настаивая на политическом устройстве 1848 г. как «базовом», Деак и его сторонники стремились воспользоваться той политической свободой, которая открылась перед ними восстановлением государственного и комитатских собраний, многие из которых теперь заявили, что налоги, назначенные без голосования, незаконны и их не следует платить. Поддавшись уговорам своего нового министра государственного строительства Антона фон Шмерлинга, лидера группы австрийских политиков, пытавшихся совместить идею централизо- /354/ ванной, германизированной Австрии со своими крайне умеренными либерально-конституционными воззрениями, Франц Иосиф пошел на еще одну уступку, издав в 1861 г. «февральский патент». Двухпалатный рейхсрат, созданный согласно этому патенту, был настоящим парламентом, в котором должны были заседать 343 депутата от всех провинций империи. Это центральное законодательное собрание получило право определенного контроля за деятельностью имперского правительства, хотя бюджетные статьи могло лишь «инспектировать», тогда как министерство иностранных дел и армия оставались в единоличном ведении самого монарха.

Поскольку патент одновременно усиливал власть центрального правительства над провинциями, депутаты второй сессии венгерского государственного собрания, созванной в апреле 1861 г., оказались в неловком положении: тот документ, который они должны были обсуждать в качестве конституционного проекта, явным образом противоречил всем традициям венгерского конституционализма, причем возможности парламента ограничивались еще и отсутствием консенсуса по двум болезненным вопросам – земельному и национальному. Несмотря на серьезные крестьянские волнения в начале 1861 г., большинство представителей политически активных классов решило, что патент 1853 г. об отмене крепостничества должен быть сохранен во всех частностях, без внесения каких бы то ни было дополнительных изменений в условия государственной компенсации. Кроме того, несмотря на некоторое улучшение отношений между мадьярами и немадьярами, лозунг 1848 г. имел неприятный для последних отпечаток требований «единой венгерской политической нации», при том, что требования автономии со стороны сербского и словацкого конгрессов, заседавших соответственно в апреле и июне 1861 г., заставили многих венгров бояться расчленения их исторически сложившегося государства. Наконец, Италия, объявившая о своем объединении в марте 1861 г., перечеркнула последние надежды Кошута на «европейский переворот».

В свете указанных обстоятельств борьба за идеи 1848 г. не могла стать основой реальной политической деятельности, оставаясь декларацией принципов. Венгерское государственное собрание тотчас же решило отказаться от выборов депутатов на имперскую ассамблею (хотя это было главной причиной, по которой император собирал ее), а две основные партии отличались только оценками формы, в какой, по их мнениям, приличествовало отказываться от навязываемой им конституции. Радикалы под руководством Телеки, который недавно /355/ был арестован в Саксонии, возвращен в Венгрию, но затем выпущен на свободу, заявляли, что невозможно соблюдать легальные формы общения с некоронованным государем, и потому предложили изложить ему позицию парламента просто в форме резолюции. Телеки, узнавший накануне голосования, что даже в своей партии он остался в меньшинстве, проиграв более умеренному Деаку, покончил с собой. Настаивая на строгом соблюдении законности, Деак в своей петиции к монарху, указал в четко сформулированных толкованиях конституционного права и конституционных прецедентов, что союз между Австрией и Венгрией никогда не был «фактическим», а лишь «персональным», поскольку эти два самостоятельных государства имели одного и того же короля, а, значит, их примирение возможно как минимум лишь на основе «апрельских законов» 1848 г. «Нация должна терпеть» в случае, если государь не проявит готовности уважать ее приверженности к унаследованным ею конституционным свободам и желания сохранить их для потомства.

Нации пришлось терпеть: 22 августа Франц Иосиф распустил венгерское государственное собрание, и под руководством Шмерлинга в стране был восстановлен автократический централизм (т. н. «провизориум Шмерлинга»). Он считался временной мерой, подлежащей немедленной отмене, как только венгры осознают, что у них нет альтернативы участию в работе парламента империи. Через несколько лет выяснилось, что эта мера была временной по совершенно иным причинам.

События I860–61 гг., изменения на международной арене, судьба экспериментирования Шмерлинга с конституционным централизмом в Австрии и смена ориентиров у местной элиты – все это способствовало тому, что политическая дилемма, сложившаяся в 1850-х гг. (компромиссы с национальными меньшинствами, с соседними малыми народами или с Австрией), стала видеться совсем в ином свете. В мае 1862 г. кошутовский проект Дунайской конфедерации, в то время предназначавшийся исключительно для ведения дипломатических переговоров, был опубликован в миланской газете «Аллеанца». Конфедеративное государство, в определенных деталях воспроизводившее политическое устройство Соединенных Штатов, должно было состоять из Венгрии (вместе с Трансильванией), Хорватии, румынских княжеств и Сербии. Помимо экономических союзнических связей, они должны были иметь общие министерство иностранных дел и вооруженные силы, подчиняющиеся двухпалатной ассамблее и исполнительному совету конфедерации. Каждое государство, примкнув- /356/ шее к союзу, сохраняло бы суверенитет во внутренних делах при полном равноправии всех религий и всех языков на уровне отдельных населенных пунктов и комитатов, как уже намечалось в проекте конституции, набросанном в Кютахье.