Молчаливая роза - Кейси Марс

— Черт бы тебя побрал! Как ты могла заставить мальчика рассказывать о том, что приковало его к креслу — возможно, на всю оставшуюся жизнь?

Девон села и натянула на себя простыню, чувствуя себя так, словно с нее содрали кожу и выставили на всеобщее обозрение.

— Я не верила, что это может повредить ему; не верю и сейчас. Думаю, ты так же недооцениваешь его, как и свою тетю. Алекс очень умен, хоть и мал. Увечье не сделало его глупее. И инвалидное кресло ему не помеха.

Он повернулся и бросил на нее злобный взгляд.

— Ради Бога, замолчи! Это мой сын, который значит для меня все. Ты знала это и все же тайком от меня прокралась к нему, не пощадив больного ребенка. Ты предала меня, Девон. Знаешь, как это больно?

— Я не предавала тебя. — Я люблю тебя. Теперь она точно знала, что навсегда потеряла его. Комок застрял у нее в горле. — Я не делала ничего, что могло бы расстроить его. Мы только поговорили. Какой от этого вред?

Глаза Джонатана изучали ее лицо. Злоба уступила место подозрительности.

— Какой от этого вред? Делаешь вид, что не знаешь?

— Чего не знаю? — внезапно встревожившись, спросила она.

— Что его паралич — результат травмы. Мы избегали говорить об этом, но ты должна была знать.

— Да что знать? О чем ты говоришь?

— Я говорю об истерическом параличе. Уверен, что ты знала. Не может быть, чтобы мы не говорили об этом.

— Объясни мне. Истерический паралич? Что это такое?

Какое-то мгновение он стоял неподвижно, потом провел рукой по волнистым черным волосам, не отрывая глаз от ее лица.

— Это означает, что упавшая балка только повредила ему позвоночник, но не стала причиной паралича. Так считали вначале, но полгода назад врачи пересмотрели диагноз. Они единодушно согласились, что состояние Алекса объясняется не физическими, а психическими причинами. Вот почему он остается в больнице. Ты была там. Ты должна была знать.

Мозг Девон заработал как вычислительная машина, анализируя последние слова Стаффорда.

— Мы никогда не говорили об Алексе. Я решила избегать этой темы, поскольку видела, что это тебе неприятно. Ты хочешь сказать, что Алекс стал инвалидом именно потому, что кого-то увидел во время пожара?

— Я говорю тебе, что это психическое, а не физическое явление. — Внезапно лицо Джонатана постарело на десять лет. — Посттравматический шок. Я думал, ты знаешь… Думал, ты поняла, почему я так сопротивлялся вашему разговору.

От ужаса у Девон похолодело в животе.

— Боже мой, Джонатан, неужели ты веришь, что я пошла бы в больницу, если бы знала? — У нее тут же распухло горло и из глаз покатились слезы. — За кого ты меня принимаешь? Я хочу написать эту книгу, но я никогда, никогда бы не сделала ничего, что могло бы повредить ребенку!

Джонатан стоял у края кровати, нервно сжимая руки. Читавшееся на его лице гневное осуждение сменилось недоверием, а затем покорностью судьбе. Он долго смотрел на нее, а потом опустился на край кровати.

— Я виноват. Господи, как я виноват… Я знал, что ты не способна на жестокость. Знал, что ты все понимаешь. Только забыл, что ничего не рассказал тебе.

Девон прильнула к Джонатану и очутилась в его объятиях. Слезы катились по ее щекам.

— Джонатан, я… — Очень люблю тебя. Но она не могла вымолвить эти слова. Слишком ново, слишком больно. Можно было признаться в этом только себе самой. — Если бы я знала, то никогда не пошла бы в больницу. Нашла бы другой способ узнать о случившемся или вообще навсегда забыла бы об этом.

— Ладно. Я один во всем виноват. — Он слегка отстранил Девон, вытер ей слезы кончиком большого пальца, мельком посмотрел на смятую постель, а затем снова обвел взглядом ее лицо и тело. — Но я не жалею об этом. — Джонатан протянул руку и прикоснулся к груди Девон, лаская ее сквозь тонкую ткань простыни. — Пока мы были врозь, не было минуты, чтобы я не хотел тебя. Я хотел тебя до боли, но чуть не ушел насовсем. Я и теперь хочу тебя.

— Значит, ты больше не сердишься?

Он еще хмурился, но на губах готова была заиграть улыбка.

— Конечно, сержусь. Ты сделала именно то, что я запрещал. Ты упряма как осел, да еще и зануда впридачу. Но я чертовски соскучился по тебе.

Девон взяла его лицо в ладони, притянула к себе и поцеловала.

— Я тоже соскучилась. — Не то слово. Стосковалась. — А как Алекс? С ним все в порядке?

Он кивнул.

— Я только что от него. Все нормально. Не похоже, чтобы разговор с тобой повредил ему.

— Слава Богу! — Девон закрыла глаза и прижалась к Джонатану. — Я хотела зайти к нему завтра, но только чтобы поучить рисовать. Я обещала ему и не хочу нарушать слово.

— Миссис Ливингстон говорит, что эти уроки доставляют мальчику радость. Теперь, когда ты все знаешь, было бы стыдно не прийти хотя бы еще несколько раз. — Джонатан отстранил ее, встал, вынул из манжет уже надетые запонки, расстегнул и стащил с себя рубашку, оставшись полуобнаженным.

— Ты не уходишь? — Короткие курчавые черные волосы покрывали его широкую грудь и клином спускались вниз, окружая мощный член.

— Единственный способ выставить меня отсюда — это вызвать полицию.

Девон улыбнулась. Сердце готово было разорваться от любви.

— Я подумаю… Ладно, не буду вызывать копов, но при одном условии. Если ты пообещаешь… не набрасываться на меня, как бешеный бык.

Кровать затрещала под его внушительным весом. Джонатан раздвинул ей голени, пристроился между бедрами и поцеловал плоский живот.

— Кажется, я знаю, что тебе нужно. — Язык Джонатана скользнул по ее коже и прикоснулся к крошечному круглому бугорку, заставив Девон вздрогнуть. Стаффорд опустился ниже и всерьез взялся за дело. Девон забыла о звонке в полицию. Она боялась только одного: вдруг соседи, услышав доносящиеся из квартиры хриплые стоны, решат, что ее истязают, и сами вызовут полицейских…

Глава 20

Девон спала как убитая и проснулась только на рассвете. Джонатан беспокойно заворочался, но продолжал тихонько посапывать. Она лежала не двигаясь и вспоминала события вчерашнего вечера, Джонатана и свою беседу с Алексом. Вдруг палец Стаффорда коснулся ее щеки. Девон повернула голову и заглянула ему в глаза. В мглистом утреннем свете они казались — да нет, не казались, а были, — совершенно синими. На лице Джонатана читались спокойствие и довольство.

— Какая мысль крутится в твоем изощренном мозгу, мой любимый «тенси»? Я не только слышу скрип, но и вижу это в твоих чудесных зеленых глазах.

Девон хитро улыбнулась.

— По правде сказать, я думала об Алексе.

Джонатан разочарованно вздохнул.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});