Берлин 1961. Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле - Фредерик Кемп

Прежде чем застегнуть свою легкую синюю куртку, Болле еще раз проверил, лежат ли во внутреннем кармане два удостоверения личности. День был не слишком жаркий, но Болле так вспотел, словно стояла удушающая жара. Мать обожала его обезоруживающую улыбку, но в последнее время на лице Болле застыло хмурое выражение.

Одно из двух удостоверений личности, лежащих во внутреннем кармане, было его собственное, и он покажет его, если спросят, когда войдет в Восточный Берлин. По правилам после закрытия границы шестью днями ранее жители Западного Берлина все еще могли свободно проходить в советскую зону по удостоверению личности. Второе удостоверение нужно было Болле для того, чтобы вывести на Запад своего друга и сокурсника по Свободному университету [80] Винфрида Кестнера, который, как и он, увлекался американским джазом.

В то лето многие берлинские студенты без конца слушали последний хит Рики Нельсона «Хелло, Мэри Лу» [81].

Хотя Свободный университет находился в Западном Берлине, примерно треть общего числа студентов, порядка пяти тысяч человек, до 13 августа были жителями Восточного Берлина. Закрытая ночью граница положила конец их образованию. Кестнера постигло особое разочарование: весь прошлый год он изучал историю, а теперь его не примут в учебное заведение в Восточном Берлине, поскольку его семья считалась политически неблагонадежной. Итак, Болле нес ему удостоверение личности друга, живущего в Западном Берлине, который был похож на Кестнера. Их план был чрезвычайно прост: по этому удостоверению, предъявив его пограничной полиции, Кестнер должен был выйти из Восточного Берлина.

Болле был аполитичным, консервативным студентом, старался не рисковать и на следующий день после закрытия границы отказался помочь сбежать на Запад одному из своих сокурсников. Почему же он вдруг так изменился? Выступление Вилли Брандта 16 августа перед зданием муниципалитета произвело на него такое впечатление, что он записал слова бургомистра – призыв к действию – в своем дневнике. «Теперь мы должны стоять прямо, чтобы враг не радовался, видя, как наши соотечественники впали в отчаяние. Мы должны показать, что достойны идеалов, которые символизирует Колокол Свободы [82], висящий над нашими головами», – сказал бургомистр.

Спустя два дня мать Кестнера, заливаясь слезами, попросила Болле помочь ее сыну. Ходят слухи, сказала она, что пограничный контроль будет постепенно ужесточаться, и те, кто хочет уехать на Запад, должны срочно уезжать, иначе будет поздно. Они с мужем, конечно, не хотят расставаться с сыном, добавила несчастная женщина, но они должны в первую очередь думать о том, чтобы ему было лучше, чтобы он мог осуществить свою мечту стать преподавателем истории, чего ему никогда не удастся на Востоке.

Болле предложил другу переплыть через один из каналов, но Кестнер объяснил, что это исключается, поскольку он слишком плохо плавает. Кестнер уговорил Болле, что самый безопасный способ сбежать из Восточного Берлина – воспользоваться удостоверением личности жителя Западного Берлина. Он дал Болле свою фотографию и координаты католического священника, который, по слухам, делал такие документы.

Священник отказался делать поддельный документ, и Болле обратился к другу, который был похож на Кестнера. Тот без раздумий отдал свое удостоверение, но отказался идти в Восточный Берлин, поскольку боялся, что без удостоверения не сможет вернуться обратно. Болле заявил, что сам отнесет Кестнеру удостоверение личности. «Они не вешают тех, кого не могут поймать», – уверенно сказал Болле. На самом деле он не был так уж в этом уверен.

Вечером, накануне опасного предприятия, Болле спросил мать, помогла бы она кому-нибудь, окажись в его положении. Только если бы это был член семьи или близкий друг, ответила мать. Отец гордился благими намерениями сына, но опасался, что у него ничего не получится – он знал, что его мальчик Эберхард легко впадает в панику.

«Обязательно поужинай, – сказал отец. – Кто знает, когда тебе удастся поесть». Болле с трудом запихнул в себя что-то, не понимая, что ест, и не чувствуя вкуса еды, после чего отец спросил его, что он будет отвечать, если восточногерманский полицейский найдет у него второе удостоверение личности. Его ответы показались отцу неубедительными, но они понадеялись, что никто не будет его обыскивать.

Болле сошел с пригородного поезда на вокзале Фридрихштрассе, где выходили все пассажиры, следовавшие в Восточный Берлин. Болле, дрожащий от страха, вздохнул с облегчением, когда пограничник показал рукой, что можно пройти. Он почти спустился с лестницы, когда к нему неожиданно подошел пограничник и крепко взял за руку.

Спустя несколько лет после выпавших на его долю испытаний – допроса, суда, осуждения и заключения – Болле все еще задавался вопросом: почему пограничники выделили именно его из толпы? Как ни печально, но он знал ответ.

Его выдал страх.

В Берлин должен был прибыть отставной генерал, чтобы помочь вернуть мужество жителям Западного Берлина.

Глава 16. Возвращение героя домой

Мы потеряли Чехословакию. Мы потеряли Финляндию. Норвегия под угрозой. Когда Берлин падет, следующей будет Западная Германия… Если мы намереваемся… уберечь Европу от коммунизма, мы не должны сходить с места… Если Америка этого не понимает, если еще не знает, что жребий брошен, то коммунизм будет не остановить. Я полагаю, что мы должны стоять намертво, как того требует демократическое будущее.

Генерал Люсиус Клей, объясняя вышестоящим начальникам, почему Соединенные Штаты должны оставаться в Берлине, 10 апреля 1948 года

Почему никто не хочет написать книгу о правительстве, которое не проявило себя ничем, кроме череды бедствий?

Президент Кеннеди – журналисту Эли Абелю в ответ на просьбу написать книгу о его президентстве, 22 сентября 1961 года

Аэропорт Темпельхоф, Западный Берлин

Вторник, 19 сентября 1961 года

Триумфальное возвращение генерала Люсиуса Д. Клея пришлось на жаркий и солнечный сентябрьский день – нехарактерная погода для этого времени года.

Бесчисленные берлинские уличные кафе, которые обычно уже закрывали в это время, опять заполнили своими столиками тротуары. Берлинский зоопарк сообщил о рекордном количестве посетителей. Парусные лодки, подгоняемые слабым ветерком, скользили по озеру Ванзее, вдоль реки Хафель и по Грибницкому каналу. Военные годы, разделение города и теперь стена только усилили желание берлинцев наслаждаться каждым счастливым моментом.

Но, вообще-то говоря, приподнятое настроение Западного Берлина объяснялось скорее появлением генерала Клея, а не хорошей погодой. Жители сочли решение президента Кеннеди назначить Клея своим «личным представителем» в их городе убедительным доказательством того, что Америка по-прежнему полна решимости защищать свободу Западного Берлина. Берлинцы сделали вывод, что такой человек, как Клей, никогда бы не согласился на эту работу, если бы не был уверен, что Кеннеди действительно готов противостоять Советам.

В 1948 году Клей, военный губернатор американской зоны в Германии, стал немецким народным героем за организацию и осуществление, вместе с британцами, воздушного моста, который спас жителей Западного Берлина от выбора между голодной смертью и властью коммунистов. Его трехсотдвадцатичетырехдневная операция имела особое значение еще и потому, что прошло всего три года с тех пор, как Соединенные Штаты и их союзники одержали победу над нацистской Германией. В то время еще не было полной уверенности в том, станут ли американцы рисковать своими жизнями и богатством ради безопасности в Европе, не говоря уже о половине бывшей гитлеровской столицы, незащищенном острове, окруженном со всех сторон коммунистической территорией.

Берлинцы до сих пор с удовольствием вспоминали «конфетные бомбардировщики» Клея. В истории крайне редки случаи такого опасного и успешного предприятия по оказанию гуманитарной помощи побежденному противнику. Отцы города назвали один из самых широких и длинных городских бульваров именем человека, совершившего этот подвиг, – Клей-аллее в районе Далем.

Уверенность Клея в необходимости защищать свободу Западного Берлина основывалась на убеждении, о чем он сообщил вышестоящим начальникам, что для поддержания репутации Америки нет более важного места на планете. «Мы потеряли Чехословакию. Мы потеряли Финляндию. Норвегия под угрозой. Когда Берлин падет, следующей будет Западная Германия… Если мы намереваемся… уберечь Европу от коммунизма, мы не должны сходить с места… Если Америка этого не понимает, если еще не знает, что жребий брошен, то коммунизм будет не остановить. Я полагаю, что мы должны стоять намертво, как того требует демократическое будущее».