Вина и грехи - Мара Вульф

что избили плетью до самых костей, ее голос звучал довольно бодро, что вселяло надежду. Впрочем, скорее всего, это объяснялось лишь тем, что она кипела от ярости. Как только она добьется своего, она рухнет без сил.

– Я никуда не уйду, – отрезала я, – и отвечу на твои вопросы, только когда обработаю раны.

– О, я тебя умоляю. Из вас двоих целителем был Кирилл. – Лупа ненадолго запнулась, когда произносила его имя. – Ты…

– Выяснилось, что я не так уж бездарна, – перебила я ее. Мы пререкались совсем как раньше, от этого меня охватило безграничное облегчение. Пускай ругает меня до конца жизни, лишь бы с ней все было в порядке. – Я вполне в состоянии наложить пару повязок, а сейчас заткнись, мне нужно сконцентрироваться.

К моему изумлению, она действительно замолчала, закрыла глаза и поджала дрожащие губы.

– Значит, мое маленькое представление не помогло? – спросила сестра, подкопив немного сил.

Из камеры Алексея донесся приглушенный смех. До сих пор он молчал, а я была так занята Лупой, что не проверила, как он там.

– Я же сразу тебе сказал, – вздохнул стригой.

– На какое-то время я даже поверила, – заверила их я. – Но чем больше размышляла, тем больше мне казалось, что это все же перебор.

На самом деле я ненавидела Алексея, но в данный момент мне было трудно держаться за эту ненависть. В его камеру нырнул один люмин, и меня замутило, когда я осознала тяжесть его ран. В детстве я разбила вазу в одной из приемных семей. Они заставили меня собрать все осколки и склеить ее. На это ушли недели, потому что пользоваться магией было нельзя. В итоге ваза выглядела настолько ужасно, что ее просто выбросили. Спина Алексея напомнила мне о той вазе.

Лупа фыркнула.

– Что именно показалось тебе недостаточно натуральным? Просто чтобы в следующий раз мы могли выступить лучше.

– Я не очень-то поверила, что тебе нужен мужчина, который бы тебя утешал. Даже здесь, внизу. – Я начала опустошать корзину и проталкивать содержимое через решетку.

Лупа снова замолчала, и это молчание сказало мне больше, чем ее возможное отрицание, что она тоже иногда нуждается в утешении.

– Я вытащу тебя отсюда, и тогда ты сможешь сбежать. В горы. Иван ждет тебя там, – сообщила я сестре. Ей нельзя сейчас засыпать. – И отказа я не приму.

Ответом мне стал холодный взгляд.

– Почему ты вернулась?

– Из-за тебя! – огрызнулась я. – И тебе прекрасно это известно. Кайле следовало сообщить мне об этом гораздо раньше, а не после того, как Селеста приказала казнить вас.

– Я этой кровососке оторву крылья.

– Тогда тебе придется проделать то же самое с Селией, да и Магнус тоже поучаствовал, – ухмыльнулась я. – Не обижайся, но сейчас не похоже, что у тебя хватит сил даже птенца ощипать.

Она истощена. Глаза словно проваливались в глубокие впадины, кожа высохла, а волосы потускнели.

– Не стоит недооценивать мой гнев.

– Гнев – это хорошо. По крайней мере, ты не перестанешь бороться.

Закрыв глаза, я охотно отдалась гневу на Селесту, страху за Лупу и ярости на Нексора, который все это начал из чистого эгоизма. Когда Невен напал на меня, чтобы я дематериализовалась, я испугалась за себя. Но это должно сработать и в том случае, если боишься за любимых людей. Внутри меня вскипел жар. Селеста приказала выпороть Лупу, просто чтобы показать мне, что преимущество на ее стороне. Но это не так. Я сама вершила свою судьбу. Она могла мучить меня, пытать и убивать моих близких, но я не сломаюсь, я буду бороться до последнего вздоха. Добро в этом мире происходит лишь тогда, когда ты сам творишь добро.

С последним глубоким вдохом я превратилась в дым и туман и потекла сквозь решетку. Лупа ахнула, а Алексей тихо выругался, когда я трансформировалась в свою форму обратно. Голова так кружилась, что я упала на колени в гнилую солому, сырую, засаленную и омерзительную.

– Не трогай! – просипела Лупа. У нее не хватило сил прокомментировать мою дематериализацию, но она справедливо предположила, что с такой магией я способна и на простенькую замену соломы. – Нам повезет, если Селеста не узнает о твоем визите. Но пока ты здесь, в первую очередь позаботься об Алексее, – потребовала сестра. Ему пришлось гораздо хуже, чем мне.

– Он бессмертен, – процедила я, прекрасно понимая, что в его состоянии и с его ранами это мало что значит.

– Пожалуйста. – Она прерывисто вздохнула, в голосе прозвучало отчаяние. – Перед поркой он получил ровно столько крови, чтобы не умереть. Так раны никогда не заживут.

Как я и думала.

– Почему Николай допускает это? – Я достала графин с кровью, который дала мне Селия.

– Алексей отказался принимать все, что исходит от Николая, – после недолгой заминки ответила Лупа.

– Упрямство и гордость этих мужчин однажды ввергнут весь мир в бездну, – проворчала я и шагнула к решетке, разделявшей их камеры.

В клетке Алексея не оказалось даже соломы, но стригоя это, видимо, не волновало. Он лежал прямо на холодном каменном полу. Одна рука цеплялась за разделительные прутья.

– Пить сможешь? – тихо спросил я. – Селия передала тебе немного крови. – Я протолкнула узкий графин сквозь прутья.

Он едва заметно кивнул, но не двинулся с места.

– Я ставлю ее вот сюда. – Подействует ли эликсир Невена и против отравления в его теле? Что ж, хуже уже точно не будет. Я взяла флакон и капнула немного в графин. – Пей, – настойчиво скомандовала я, прежде чем вернуться к Лупе. Это все, что я могла для него сделать.

Затем я осторожно сдвинула в сторону остатки блузки сестры. В прошлый раз Мелинда изрезала и прожгла мне спину. Тонкие шрамы по сей день испещряли семиконечную звезду. Боль заживления мне не забыть никогда. Впрочем, эти повреждения выглядели в тысячу раз хуже. Яд поработал на славу и разъел плоть по краям ран. Подавив рвотный позыв, я надеялась, что эликсир сделает Лупу вялой и она не почувствует боли, которую, несомненно, ощутит, когда я займусь ранами.

После этого я накапала немного эликсира на ложку и напоила им Лупу. С первой попытки половина пролилась, так что процедуру пришлось повторить. Затем я дала ей немного воды. Настолько прохладной, что Лупа даже сама приподняла голову, чтобы выпить ее.

– Помедленнее, – посоветовала я, когда она поперхнулась. Потом, обессиленная, сестра снова опустила голову. Я погладила ее по волосам и прошептала: – Все будет хорошо.

Лупа не ответила, ее дыхание было поверхностным и неровным. Я достала бинты и мазь, которую дала Марго, и, хотя ткань и так уже