Записки следователя - Геннадий Скубилин

Глубоко разочарованная неудачной попыткой, Валентина болезненно-обреченно сгорбилась: не заметили ли ее странное поведение прохожие? Но люди шли мимо, не обращая особого внимания на посторонних, ничему не удивляясь, никого не выделяя. Все были поглощены своими заботами. И одинокая фигура, без перемен маячившая у синей скамейки сквера, никого не волновала.

Приехав сюда, в город своей юности, Валентина остановилась у подруги Раисы. Обе когда-то учились в одном классе, бегали к ребятам на свидания и к врачам — на аборты. С удовольствием жили для себя. Вольность для женщин не бывает без беременностей. Есть исключения, но в их число не вошли школьные подружки. Аборты — тончайшие мостики между сладкой нежностью и горьким страданием, подорвали молодое здоровье обеих. Необдуманно «играя», они навсегда лишили себя счастья материнства.

Раиса в двадцать два года вышла замуж. Супруг развелся с ней, едва узнал, что жена не может иметь детей. Второй муж тоже жаждал стать отцом. Бездетная семья его не устраивала и он покинул Раису. При третьем замужестве она твердо решила обзавестись чужим ребенком, взяв его из детдома. Выстояла длинную очередь. Этого же она советовала подруге Вале. Но та боялась отрицательных наследственных качеств, не желала тратить время на сбор справок, дающих право на материнство, на ожидание. Она решила пойти другим путем… Более благополучным, как ей казалось.

Настал день, когда Валентина сообщила мужу, что у них появится собственный ребенок. С этого радостного дня многое изменилось в жизни супругов.

Валентина искусно имитировала беременность все двести восемьдесят дней. Муж, человек от природы незлобивый, отходчивый, особенно стал внимательным к ней. Часто говорил ей в уютной двухкомнатной квартире:

— У нас все есть для воспитания ребенка. Главное, чтобы он родился здоровым. Он скрасит нашу однообразную жизнь и не даст развиться в нас эгоизму. Я достану тебе все необходимые продукты, чтобы малыш в твоем животике не голодал.

На столе не переводились фрукты, вкусные мясо, рыба, орехи.

Мучила ли Валентину совесть? Трудно сказать. Она свыклась со своим положением беременной женщины и знала, что «родит». Сколько их, беспечных мамаш, оставляют новорожденных без присмотра на улицах! Нужно иметь лишь сноровку — и малыш в твоих руках. Кое в чем должна помочь верная подруга Раиса. Все годы она переписывалась с ней.

Валентине нравилась забота окружающих о ее самочувствии — «от состояния настроения матери зависит насколько крепким появится малыш». Время от времени Валентина сообщала, что посещала женскую консультацию. Она бросила курить, заглядывать в рюмку с крепким напитком, к чему заимела пристрастие.

Валентина стала закатывать дома истерики. С чем они были связаны, муж никак не мог понять, успокаивал ее ради малыша. Все для него.

Мужу объясняли по секрету верные люди, что беременные женщины становятся капризными, упрямыми, требуют особых для себя условий. И он добросовестно вырабатывал у себя умение тонко обращаться с женой, стал уступать, не замечать задиристого тона. Тем более, понимал, что жена собралась одарить его счастьем отцовства.

Когда появилось у нее вздорное желание рожать в другом городе, за тысячи километров от дома, он, в основном, согласился с ее прихотью. Лишь однажды пылко произнес, что надуманная эта затея, «какой-то абсурд».

Валентина решила отбить охоту мужу делать ей замечания и устроила припадок истерии: рыдала, упрекала супруга в бессердечности, требовала извинений. У нее хранился весомый аргумент в пользу поездки: подруга Рая — молодая мать и она ей в первые дни поможет.

Сама Валентина думала о другом. Для нее в силу ее вранья так сложились обстоятельства, что она стала заложницей фиктивной беременности. Теперь уже противоестественно не умыкнуть ребенка на отшибе, подальше от своего городишка.

Муж стерпел несуразный поступок Валентины, собрал и проводил ее в дальнюю дорогу, хотел попутешествовать с ней сам, но жена категорически запретила.

И вот она несколько дней живет в городе, облюбованном для кражи. Ей во что бы то ни стало надо привезти домой малыша, скорее всего вот того, лежавшего в синей коляске у входа в «Детский мир». Валентина переместилась поближе к «объекту». Она находилась у цели. И когда снова увидела, что около четырехколесного детского экипажа нет молодой мамы в ярко-белой кофточке, она, убрав голову в плечи, рванулась к нему.

Наклонившись над коляской, Валентина в суматохе никак не могла справиться с тысячу раз осмысленными действиями. Бесполезно она подсовывала руку под теплое и мягкое тельце карапуза, сладко дремавшего в своей «комнатке». Мешали какие-то одеяла. Ей хотелось мгновенно вырвать сверток из синей оболочки коляски, а он не поддавался. Она лишь с яростью критиковала себя за то, что недостаточно тренировалась. Из-за отсутствия сноровки Валентина ощутила тело малыша неподатливым и каким-то вязким.

Более того, от внезапного резкого толчка чуткий ребенок проснулся и заблестел умными осмысленными карими глазками. Он понял ясно: кто-то не умеет мягко, учтиво, как мама, обращаться с ним. Вот-вот и могли испортиться его отношения с этой старой, некрасивой, холодной женщиной. Он все соображал: заплакать ему или подождать. Тетя ему не нравилась. Она носила блеклую одежду, а у мамы на груди белой кофточки сияла, как солнце, брошь. Мама имеет чудесные белокурые волосы, огромные карие глаза, тепло улыбается и очень приятным голосом смеется.

У Светланы тоже были до появления ребенка проблемы. Дружеское расположение между нею и одноклассником переросли в любовь. И родители в панике узнали, что Светлана собирается стать матерью. В страхе и малодушной стыдливости они созвали большой семейный совет. Успокоившись, решили, что если Светлана сделает операцию, то обеднит свою судьбу. Ранний брак несовершеннолетних зарегистрировали. Старших пугали последствия родов для очень молодой мамы и не напрасно. Роды наступили неожиданно и Светлана на личной автомашине свекра прибыла в больницу. Ребенок был почти мертв. Дежурная смена реанимационного отделения несколько часов не отходила от посиневшего малыша. Но вот, наконец, сердце будущего мужчины мало-помалу застучало, нормально забилось, дыхание восстановилось. Привели в сознание и Светлану, которая лишилась чувств от нелегкого своего состояния и от мысли впервые потерять сына. Кто мог предположить, что через несколько дней ей снова придется терять сына, не насовсем, но надолго. Сына — с новым перстом судьбы.

4

С первых дней малышка испытал невзгоды. Но благоразумие и выдержка победили, плоду дали созреть, потом его спасли врачи, и вот ребенок лежит в коляске. С больничных будней малыш привык к поддаваниям, хотя и в лечебных целях, но эта новая тетя ему категорически была неприятна. Лицо ребенка налилось кровью, он недовольно заворочался, закряхтел. Тут-то и подсунула под него руку Валентина, когда он еще не успел пронзительно запищать.

Дважды Валентина оглянулась, прижав к плечу головку похищенного ребенка. Погони не было. Троллейбус стоял на месте, впуская пассажиров. Выждав, когда водитель для нее с малышом откроет переднюю дверь, воровка нырнула в салон. Сердце вырывалось из груди, билось резкими толчками, отнимались ноги.

Когда обратился к ней ревизор и попросил предъявить билетик, она от страха не могла вымолвить ни слова. Колотились зубы, будто в холодной лихорадке. Ревизор с опаской отошел в сторону.

Электричка тоже, как по заказу, стояла «на парах», готовая к отбытию. Вбегали в вагоны последние запоздавшие пассажиры. Валентина вскочила с ними. Ей уступили место. Она неловко и грузно плюхнулась на скамейку и стала думать только о ребенке: когда кормить, пеленать, как не простудить.

А настоящая мать ребенка теряла рассудок. Еще в магазине, охваченная смутным беспокойством, она решила выйти и посмотреть малыша. Но его не оказалось. Глаза ее моментально стали безумны. Такое было состояние, словно ее выбросили в море и она тонет. Ее волной окатило сумасшедшее подозрение: ребенок похищен. Но оставалась маленькая надежда: а вдруг это шутка ее родителей или родителей мужа.

Пока она их обзвонила — ушло время. Милиция начала поиск, а воровка выходила из электрички в Москве. Переезд с вокзала на вокзал, и Валентина оказалась в поезде, который вез ее домой. Билет был заранее куплен.

А Светлана с родственниками ошалело бегала по городу и отчаянно выпытывала у прохожих, не видел ли кто женщину с чужим ребенком? Теперь уже опасались за молодую маму. Она лишалась здравого смысла. Ее поступки выглядели безумными: она все время шарила руками в коляске, словно искала не ребенка, а его погремушку.

«Ну вот мы и дома, — со вздохом облегчения вымолвила Валентина, — отмучились. Надо будет его быстренько зарегистрировать. Справка из роддома есть. Назовем его Максимом».