Дымовое древо - Джонсон Денис

Для большей питательности Шкип попросил добавить в кофе натурального молока. На вкус оно оказалось почти как тот мелоподобный суррогат. Давешний пёс приткнулся у него между колен, сунул морду в кружку и с яростным чавканьем набросился на напиток.

Дядюшка Эф-Икс, огненный столп, дымовое древо, хотел взрастить великое древо по собственному образу и подобию, ядерный гриб – если не всамделишный гриб над руинами Ханоя, так хотя бы осознание его жуткой вероятности в голове у дядюшки Хо, Неприятельского Короля. И кто бы мог сказать, что этот исступлённый старый вояка не борется за истинное положение вещей? К чертям разведку, данные, анализ; в пекло рассудок, категории, синтез, здравый смысл! Всё это – идеология, сотворение кумиров и вызывание духов. Огней, которые воспламенят умы и обогреют людские деяния. А также запугают и подчинят человеческий разум. Фейерверки и всё такое прочее, не просто исторический материал, но материал самой действительности, мысли господа бога – безмолвные и очевидные: бесконечно расширяющиеся раскалённые узоры.

В любой момент до этого, осознавал Шкип, можно бы просто-напросто сказать дяде, что он хочет домой. Но теперь уже нельзя было ускользнуть из-под бремени ответственности – он зашёл так далеко, опустился так глубоко, что ускользнуть из-под него значило обрушить небеса дяде на голову, как молот на наковальню. А ему не хотелось бы видеть эту голову склонённой.

Он вызвал Тхо на веранду.

– Что ещё за история с этой псиной?

Тхо сказал:

– Le médicin.[99]

– Это собака доктора?

Тхо кивнул, рискнув согласиться, и отступил.

Вскоре вышла госпожа Зю:

– Господин Тхо говоли, в этот собака дух доктола Буке. Когда доктол умилай, челез год собака плиходи.

– Так доктор Буке переродился в виде этой собаки?

– Да. Доктол Буке.

– Миссис Зю.

– Да, мистел Шкип.

– Почему Тхо никак не заговорит со мной по-английски?

– Он не говоли.

– Не говорит по-английски? Или вообще?

– Да, иногда, – сказала она. – Не знаю.

– Хорошо, – протянул он. – Надеюсь, это несколько прояснит для вас ситуацию.

Пёс уже был во дворе и задирал лапу под одним из трёх дынных деревьев. Господин Тхо, опершись на черенок граблей, присел поблизости на корточки, чтобы поднести спичку к куче бытового мусора. Шкип залюбовался на папайи – на их стройные стволы, кустистые кроны, гроздья плодов у основания ветвей… Старый папа-сан сделал шаг назад и стал следить за пламенем, тогда как его восстановившийся в правах наниматель, свернувшись калачиком, выкусывал из-под хвоста паразитов.

– Плостите, мистел Шкип, – проговорила госпожа Зю, всё ещё стоя у него за плечом. – Хотите ужин?

– Дайте-ка обдумать это предложение. Буду через минуту.

Не всё сразу. Может быть, он послал бы за père Патрисом, пригласил бы его отужинать. В качестве епитимьи, в присутствии священника, через силу проглотил бы какое-нибудь тошнотворное блюдо. Однако он задремал и пришёл к этому решению уже во сне. Проснулся Шкип в девять вечера, если верить авиационным наручным часам. Виллу бархатистым флёром окутывала тьма, на месте сожжённой кучи поблёскивали угольки, у ног похрапывал доктор Буке в собачьем обличье. Шкип был голоден, но жизнь была до смешного абсурдна. Он отправился спать.

* * *

Лейтёха-салага был поджарым, мускулистым, серьёзным молодым человеком, аккуратно заправлял форменную рубашку в брюки, а брюки натягивал излишне высоко, выше пояса. Он не курил, а пил более чем воздержанно, с подозрением. Много говорил о микробах. Ум его занимали тропические заболевания. По-видимому, он прочитал какую-нибудь книгу о всяких скоротечных и ужасающих хворях, от которых не спасёт никакая прививка. Что до неприятеля, то новый лейтенант едва ли верил в существование каких-то там врагов. Они его ничуть не пугали.

Лейтёха-лиственник твердил сержанту Бёрку:

– Я собираюсь выжать по максимуму из этого макакоёбского цирка. Похер на то, если это незаконно, несправедливо и греховно. Сегодня мы герои, а завтра мы фашисты. Кто его знает? Да никто на всём этом сраном шарике нихера не знает. – Такая жизненная позиция по меньшей мере ободряла, если не сказать прямо – вдохновляла. Все остальные смотрели на вещи иначе. – Я встречался с Дарлин Тейлор, пока этот хиппи по имени Майкл Кук не пригласил её на тусовку, не накачал её наркотой, не выебал и не превратил её саму в хиппушку, так вот если злобный хиппи Майкл против войны, тогда я за войну, чёрт побери! Вот и всё, что мне нужно знать.

Лейтёха-салага ничуть не казался новобранцем. Он не знал, в какой находится стране, но чувствовал себя как дома во всей вселенной.

Он был быстр, точен, верен делу. Два дня ушло у него на то, чтобы приноровиться к новому часовому поясу, ну а на утро третьего дня он вскочил с постели, огляделся по сторонам ясным взглядом и немедленно потребовал принести какой-нибудь материал и привести каких-нибудь людей, которые могли бы ознакомить его с местной системой вьетконговских туннелей. Требование свелось к тому, что у него собралось несколько ребят, а на стол легла пара измятых чертежей, которые капрал Ковбой составил ещё для старого, для прежнего, для бывшего их начальника – Лейтёхи-чокнутого.

Сам Лейтёха-чокнутый, как говорили, уехал в Таншоннят, поймал КОВП-шный рейс до Гонолулу и растаял вместе с ним в необъятном небосводе родной стороны.

Всё утро Лейтёха-салага просидел в своей бытовке из гофрированного железа над чертежами капрала Ковбоя, за неимением нормального письменного стола разостланными на складном походном столике. От сержанта он потребовал творческого вклада.

– Нет ли здесь какого-нибудь радара или сонара, с которым мы бы успешно разобрались со всей этой сранью? Ну, то есть это я к тому, что мы же всего лишь хотим узнать, где пролегают эти туннели. Нам же не нужно ползать там внутри, чтобы представить себе, как они расположены, так? Что мы, насекомые, змеи или ещё какая-нибудь херня? Или всё-таки прямоходящие разумные люди на двух ногах и с мозгами в башке, так что смело можем браться за решение такого вопроса?

– Вряд ли нам на самом деле надо всё это делать, сэр.

– Что?

– Вряд ли нам действительно надо картографировать все эти норы.

– Мне дан срочный приказ по выполнению этой задачи. Мы здесь именно за этим. Иначе знаешь, что бы мы делали? А ходили бы вдоль трассы № 1 да дышали бы какой-нибудь дрянью, которая сведёт нас в могилу. Таково альтернативное задание. Дышать облаками бог знает чего, которые обожгут тебе лёгкие, а уж если не обожгут, то уж без сомнения вызовут бесплодие.

– Срочный приказ, сэр, то есть, сэр, вы имеете в виду письменное распоряжение?

– Я имею в виду, что он чётко излагается у меня в голове, когда я его осмысляю. Неужели ты хочешь, чтобы я донимал кого-то требованиями разъяснить всё в письменной форме? Потому что на подготовке офицеров резерва ни одна блядь не научила меня, как прожить сутки в этой срани и не сдохнуть, но вот чему меня научили, так это тому, что не стоит дёргать по любому поводу начальство за китель или любым другим способом привлекать его внимание.

– Я одобряю вашу политику, сэр, – сказал Бёрк. – Но ведь есть подразделения – они называются «туннельными крысами» – которые спустятся туда за вас. Могу удостовериться, есть ли возможность перевести их сюда, к нам поближе.

– С первого сентября мы находимся под контролем отдела психологических операций ЦРУ, так что есть шанс, что мы все поедем домой. Не обещаю, просто говорю – есть шанс.

– Сэр, все считают, что полковник Эф-Икс разорвал связи с начальством.

– Оставь в покое. Ты же не знаешь, как там всё было.

Лейтёха-салага с непокрытой головой мерил шагами лагерь под тлеющими полуденными облаками. Казалось, где-то в глубине души он чего-то боится, но не войны и не своих служебных обязанностей. Чего-то большего. Его обуревала тревога какого-то вселенского, космического масштаба.