Зеленая жемчужина. Мэдук - Джек Холбрук Вэнс

быть твоей рабыней?

– Очень просто: я захватил ее в рабство способом, хорошо знакомым вам и вашим соплеменникам. Короче говоря, взял ее в плен и подчинил своей воле.

Герцог Лухалькс медленно приблизился; глаза его горели:

– Ты не смеешь так обращаться с благородной леди-ска и при этом стоять как ни в чем не бывало перед ее отцом!

– А почему нет? – пожал плечами Эйлас. – Вы никогда не смущались, порабощая других. А теперь, когда ваша дочь подверглась такому же обращению, вы вдруг находите подобное поведение невероятным? Вам не кажется, что ваши представления не совсем соответствуют действительности?

Герцог Лухалькс по-волчьи оскалился, положив руку на рукоять меча:

– Я тебя убью – и твое представление о действительности, каким бы оно ни было, исчезнет.

– Отец! – вскрикнула Татцель. – Не дерись с ним! Он опасен! Он изрубил Торкваля в куски!

– В любом случае я не стал бы с вами драться, – спокойно заметил Эйлас. – В этом дворце я под защитой короля Гакса. Если вы на меня нападете, стража вас схватит и бросит в темницу.

Герцог Лухалькс неуверенно перевел взгляд с Эйласа на двух стражников, неподвижно стоявших неподалеку и пристально наблюдавших за столкновением чужеземцев безразличными, как у ящериц, глазами.

В галерею спустился камергер Роэн, обратившийся к Эйласу:

– Его величество готов вас принять.

– Мне тоже нужно снова с ним поговорить, – с внезапной живостью заявил герцог Лухалькс. – Возникла невыносимая ситуация, король обязан выступить в качестве арбитра!

Роэн пытался возражать, говоря, что короля не следует беспокоить лишними спорами, но герцог его не слушал. Эйлас и его спутники, а также герцоги-ска со своей свитой поднялись по лестнице. В королевскую спальню, однако, Роэн пропустил только Эйласа, Татцель и Лухалькса.

Лухалькс тут же подошел к королевской кровати и обратился к Гаксу:

– Ваше высочество, я вынужден подать жалобу. Проходя по галерее вашего замка, я обнаружил находящегося перед вами субъекта и с ним мою дочь, причем этот неизвестный удерживает мою дочь насильно и заявляет, что она – его рабыня! Я требую, чтобы он возвратил мне дочь – неслыханно, чтобы высокородная леди-ска подвергалась таким унижениям!

Король Гакс раздраженно спросил:

– Где имело место порабощение – в Джехонделе, пока она находилась под моим кровом?

– Нет, он захватил ее в плен где-то в другом месте.

Гакс перевел взгляд на Эйласа:

– А вы, сударь, что скажете?

– Ваше величество, я ссылаюсь на нормы естественного права. Герцог Лухалькс поработил огромное множество свободных жителей Северной и Южной Ульфляндии, в том числе, в свое время, и меня. Он этого не помнит, но в течение длительного времени он заставлял меня служить ему в замке Санк, где я познакомился с Татцель. Я сбежал из Санка и снова стал свободным человеком. Впоследствии, когда мне представилась такая возможность, я захватил Татцель в плен и сделал ее своей рабыней.

Король Гакс повернулся к герцогу Лухальксу:

– Вам служат рабы-ульфы?

– Служат, – с достоинством, но упавшим голосом ответил герцог – он уже понял, куда дует ветер.

– В таком случае, как вы можете возражать против порабощения вашей дочери? Даже если это причиняет вам стыд и огорчение.

Герцог Лухалькс поник головой:

– Ваше решение справедливо – я понимаю, что мои протесты необоснованны. – Повернувшись к Эйласу, он спросил: – Сколько золота ты хочешь за мою дочь?

Эйлас отвечал медленно, тщательно выбирая слова:

– Не знаю, сколько стóит человеческая жизнь и можно ли вообще измерить ее стоимость. Забирай свою дочь, Лухалькс, – она мне не нужна. Татцель, я передаю тебя под опеку твоего отца. А теперь, будьте добры, удалитесь, чтобы я мог посовещаться с добрым королем Гаксом.

Герцог Лухалькс коротко кивнул. Он взял дочь под руку, и они вдвоем вышли из спальни. Внутри оставались только Роэн и два стражника у двери.

Эйлас повернулся к Гаксу:

– Государь, я не могу доверить свой секрет никому, кроме вас.

– Роэн! – прохрипел Гакс. – Оставь нас. Стража, встаньте за дверью!

Помявшись, Роэн неохотно оставил посетителя наедине с королем; стражники вышли и встали в коридоре.

Молодой тройский король сказал дряхлому королю Северной Ульфляндии:

– Государь, меня зовут Эйлас.

Через полчаса Роэн, не находя места от беспокойства, приоткрыл дверь и заглянул внутрь:

– Ваше величество, с вами все в порядке?

– Все в порядке, Роэн. Мне ничего не нужно, подожди снаружи.

Роэн закрыл дверь. Эйлас спросил:

– Вы доверяете камергеру?

Король Гакс сухо усмехнулся:

– Общепринятое мнение заключается в том, что вслед за мной королем станет Крейм. Каждый, кого беспокоит приобретение денег и власти, спешит засвидетельствовать свое почтение Крейму, а меня рассматривают – на вполне разумных основаниях – как живой труп.

– Они ошибаются, – заметил Эйлас.

– Роэн посвятил себя охране моего благополучия, он не смыкает глаз ни днем ни ночью. Он – один из немногих оставшихся у меня верных друзей.

– В таком случае полезно было бы посвятить его в наши планы.

– Как вам угодно. Роэн!

Камергер вошел с быстротой, свидетельствовавшей о том, что он ждал, приложив ухо к двери:

– Государь?

– Мы хотели бы, чтобы ты, будучи кладезем житейской мудрости, внес вклад в наше обсуждение.

– Как вам будет угодно, государь.

Эйлас сказал:

– Церемония коронации состоится через три дня. Для всех окружающих очевидно, что вы предпочитаете сдать город ска и передать им корону. Следовательно, сэр Крейм вынужден действовать в своих интересах сегодня ночью или завтра ночью – иначе его мечты никогда не сбудутся.

Гакс уныло смотрел на огонь в камине:

– Крейм больше не надеется на сделку со ска. Если он станет королем, сможет ли он удерживать Ксунж?

– Вероятно – если проявит достаточное упорство. Тем не менее Ксунж не так неприступен, как может показаться. Патрулируют ли часовые утесы по ночам?

– А зачем патрулировать утесы? Что они увидят, кроме черных волн и морской пены?

– Если бы я решил брать приступом Ксунж, я выбрал бы тихую темную ночь. Мои шпионы спустили бы с утеса веревочную лестницу, и бойцы, ждавшие внизу в небольших шлюпках, поднялись бы по этой лестнице и спустили бы еще несколько лестниц для своих многочисленных соратников. Очень скоро в ваш город проникли бы сотни вооруженных солдат.

Король Гакс устало кивнул:

– Вы правы, конечно.

– Кроме того, как охраняется гавань?

– Перед заходом солнца натягивают две тяжелые цепи, перекрывающие вход в гавань. Ночью в нее не могут проникнуть ни корабли, ни лодки. Кроме того, опускается решетка, закрывающая проход с пристани в город.

– Цепи не задержат пловцов. Темной ночью тысяча человек может потихоньку проникнуть в гавань с оружием, привязанным к поплавкам, а затем спрятаться до утра