Забывший имя Луны - Екатерина Мурашова

Сенсэя Ленка искала гораздо дольше. От неофициальной встречи он отказался категорически, едва услышав имя Кешки.

– Надо, вызывайте в милицию повесткой. Приду, – кратко сообщил Виталий в ответ на Ленкины увещевания.

– Что же теперь делать? – спросила Ленка, обращаясь почему-то к Олегу. – Я в принципе могу его вызвать, но ведь он будет все отрицать, и я не смогу с этим ничего сделать. Для успеха предприятия нам нужно только добровольное сотрудничество…

– Ага, добровольное сотрудничество! – хохотнул Олег. – Как в тридцать седьмом году…

Меня передернуло. Делать из советской истории карнавал, мне кажется, еще рано. На мой вкус, до этого должно пройти еще лет сто. Впрочем, в последний век все очень ускорилось… Но все равно, не Олегу…

– Анджа с ним поговорит, – невозмутимо продолжил Олег. – И убедит его с нами сотрудничать.

– Каким это образом? – вскинулась я.

– На основе имеющихся фактов придумаешь такую историю, чтобы тренер восточных единоборств плакал, как дитя. Если судить по американским боевикам, то в глубине души все они очень сентиментальны…

– Я бы не стала судить о характере этого Виталия на основании американских боевиков, – осторожно вставила Ленка.

* * *

Виталий показался мне похожим на пятнистого помоечного кота и северокорейского «любимого руководителя» Ким Чен Ира одновременно. Для руководителя не хватало френча (был халат), а для кота – оторванного уха и шрамов на широкой раскосой физиономии (лицо выглядело совершенно гладким и не имело признаков возраста. Сенсэю с равным основанием можно было дать и двадцать восемь, и сорок восемь лет).

– Зачем вы пришли? – без всякого выражения спросил он. – Я уже сказал по телефону вашей коллеге…

– Мы с Ленкой не коллеги, а подруги детства, – объяснила я. – Учились вместе в девятом-десятом классах. Сейчас я – учительница истории.

По скуластому лицу Виталия легким облачком пробежала тень удивления. Однако, на его лексике это не отразилось.

– Зачем вы пришли? – скучно повторил он.

– Чтобы попробовать убедить вас рассказать нам то, что вы знаете, – честно ответила я. – Мы с Ленкой на определенном этапе принимали участие в Кешкиной судьбе. Мы знаем, что сейчас ему угрожает опасность. И я почти уверена в том, что, если Кешка по сей день жив и здоров, то именно вы этому способствовали.

– Что же вас в этом не устраивает? – по-прежнему безэмоционально осведомился Виталий. – Вы думаете, что я его спрятал. Стало быть, мальчик в безопасности. В чем же дело? О чем вы суетитесь?

Я почувствовала легкое смущение. В словах Виталия безусловно присутствовала логика. И вместе с тем он не был прав. Сумею ли я ему объяснить?

– Сумею ли я вам объяснить? – спросила я вслух. – Во всяком случае, попробую. У меня просто нет другого выхода.

В первую очередь, спрошу: знаете ли вы, что за опасность угрожает Кешке и в чем ее первопричина?

– Не знаю и знать не хочу, – Виталий сопроводил свои слова отстраняющим жестом.

– К сожалению, без этого ничего нельзя понять, – решительно возразила я. – Поэтому, в двух словах…

Я вполне ожидала, что сенсэй оборвет меня на полуслове, возможно, даже выставит из подвала. Но он безучастно дослушал мой рассказ до конца.

– И что же с того? – равнодушно поинтересовался он, когда я закончила. – Вы – музейный работник и тоже охотитесь за этими сокровищами? Считаете, что Кен, как потенциальный ключ к ним, должен принадлежать не банде Алекса, а вам и государству в вашем лице?

– Вы называете его Кеном?

– Мне так удобнее.

– Мне на хрен не нужны эти сокровища, – тихо сказала я. – Но я хочу, чтобы ключ к ним, как вы выразились, вырос вменяемым, полноценным и по возможности счастливым человеком. Для этого у нас (не у государства, а у нас – вполне обычных, но сочувствующих мальчишке теток), есть возможности. Вы же можете обеспечить его развитие лишь в пределах вашего собственного мировоззрения и личной истории. Скажите, вы уверены в том, что, когда к прошедшему вашу выучку Кешке вернется память, он не превратит доставшееся ему национальное достояние в деньги и слитки, и не купит на них снаряжение для вооружения собственной банды или даже армии? Или это будет элитная школа для подготовки нинзя? Или это и есть ваша собственная цель? Ставка в вашей игре? Тогда, разумеется, я пришла к вам напрасно, и, к тому же, поставила на кон свою и ленкину жизнь…

Тускловатые глаза Виталия вдруг на мгновение бешено блеснули, и я поняла, что в чем-то мой блеф достиг цели. Мне, признаюсь, сделалось жутковато.

Он так и не пригласил меня сесть (впрочем, для этой цели в зале годилась лишь длинная, низкая скамейка). Мы оба стояли. Его босые, темно-коричневые ступни с лиловыми жилами ни разу не переступили с начала разговора. Я была на пару сантиметров выше его ростом. Он – значительно шире в плечах. Олег и Ленка ждали меня на улице. В соседнем доме мы видели пышечную. Наверное, они сейчас сидят там и едят масляные, горячие пышки, словно кисеей укрытые сахарной пудрой.

– Виталий, вы любите пышки? – спросила я и облизнулась.

– Хорошо, пойдемте, – неожиданно согласился он.

– Вы пойдете босиком и в халате?

– Я переоденусь. Вы подождете здесь.

Глава 20

(Кешка, 1994 год)

Ситуация тревожила Кешку своей неопределенностью. Однажды, проходя мимо знакомого подвала, не выдержал. В сам подвал заходить, конечно, не стал, присел в парадной под лестницей возле батареи, отключил «думалку», и без всякого труда просидел без малого шесть часов, до десяти вечера, когда знакомая легкая фигура выскользнула в парадную темноту из светлого прямоугольника. Зная реакцию Виталия, на всякий случай закрылся, шагнул навстречу. Почуяв приближение Кешки, Виталий угрожающе крутнулся на пятке, но тут же признал воспитанника, сказал быстро и тихо:

– Выходи за мной минуты через две. Иди направо, вторая улица, первый двор опять направо. Я буду ждать.

Кешка подчинился. Минуты он не понимал, время чувствовал совершенно иначе, но считать до шестидесяти в сквоте его научили.

Во дворе, посередине чахлого скверика стояла скамейка, с выломанной средней рейкой. Над скамейкой нависала обломанная сирень, вокруг разбросаны окурки и пакетики из-под чипсов. Бутылки и банки унесли местные бомжи. На уцелевшей рейке, как воробей на жердочке, примостился Виталий с раскрытым красочным журналом в руках. Выглядел он вызывающе неестественно.

Кешка усмехнулся, присел рядом. Подождав с минуту, Виталий заговорил сам.

– Выжил – и то хорошо, – констатировал он. – Несладко пришлось?

– Нормально, – сказал Кешка и, подумав, добавил. – Интересно, много нового.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});