Невидимый человек - Ральф Уолдо Эллисон

знаю, как подступиться… По правде говоря, такая и укусить может. Посмотрите, никому не напоминает железный череп? У бедняги, наверное, не выдержало сердце после выселения.

Получилось; они захохотали, и мне в это время помогли занять правильную позицию.

— Вплотную не приближайся, — посоветовали мне.

— Как слышно? — мой голос зазвучал глубоко и мощно. — Лучше?

Раздался шквал аплодисментов.

— Вот видишь, и нужен-то всего только шанс. Спасибо за эту возможность, теперь дело за мной.

Нараставшую овацию перекрыл зычный мужской голос:

— Мы с тобой, брат. Ты бросай, а мы подхватим.

Большего и желать трудно; мне удалось наладить с ними контакт и подумалось, что говорил он от имени всех собравшихся. Я был взвинчен, весь на нервах. По большому счету, я мог быть кем угодно, говорить на каком угодно языке. Дело в том, что из головы напрочь вылетели все правильные заготовки из буклетов. Пришлось действовать по канону — форум носил политический характер, поэтому я решил прибегнуть к политическому приему, которым часто пользовались в моих краях: незамысловатое «хватит-уже-с-нами-так-обращаться-достало». Слушателей я не видел, поэтому обращался к микрофону и поддержавшему меня голосу из первых рядов.

— Вы, конечно, знаете о тех, которые считают нас сборищем безмозглых баранов, — начал я. — Есть такое?

— В самую точку, брат, — отозвался голос. — Без промаха.

— Да, они считают нас безмозглыми баранами. Говорят про нас «простой народ». Но я сижу здесь, слушаю, наблюдаю и пытаюсь понять, что значит «простой». И прихожу к выводу, что они искажают факты — мы далеко не простые люди…

— Опять в точку, — просочилось сквозь всеобщий гам, и я поднял руку, призывая к тишине.

— Да, мы непростые люди, и я скажу вам почему. Они называют нас тупыми и обращаются с нами как с тупыми. Что они делают с тупыми? Пораскиньте мозгами, оглянитесь по сторонам! Они придумали себе лозунг, регламент и претворяют теорию в жизнь, как говорит брат Джек. Другими словами — не давайте спуску болвану! Лишите его имущества! Выселите его! Плюньте в его пустую башку и вытрите об него ноги! Сломите его! Заберите у него зарплату! Припугните пустозвона — и он замолчит; его идеи, надежды, мечты о домашнем очаге — кимвал звучащий! Маленький, дырявый кимвал, в такой хорошо лупить на празднике Четвертого июля. Только приглушите его! Не дайте ему звучать громко! Задайте правильный ритм, пусть эти дураки отбивают чечетку. Большое червивое яблоко, Чикаго, прощай, кыш, муха, не мешай!

— А знаете, почему мы стали непростыми? — хрипло прошептал я. — Мы позволили сделать нас такими.

Воцарилась глубокая тишина. В свете прожектора клубился дым.

— И снова в точку, — печально констатировал голос. — Но если решение уже принято, протестовать бесполезно!

Услышав это, я подумал: он со мной или против меня?

— Лишение права собственности. Лишение — каково звучит! — продолжил я. — Они пытаются лишить нас мужественности и женственности! Детства и юношества… вы слышали, что говорила наша сестра об уровне детской смертности. Можете считать, что вам повезло родиться на свет непростыми людьми. До чего дошло — нас пытаются лишить права выражать свою волю по поводу выселения! И вот что я еще скажу: если мы не будем сопротивляться, очень скоро они возьмут верх! Это дни лишений, сезон бездомности, время принудительных выселений. Скоро нас лишат и мозгов! А мы настолько непросты, что даже этого не замечаем! Возможно, мы слишком вежливы. Избегаем неприятностей. Они думают, что мы слепы … не-по-простому слепы. Но я не удивлен. Вообразите только: при рождении они лишили каждого из нас одного глаза. Теперь мы способны видеть лишь прямые белые линии. Мы нация одноглазых мышей — вам уже встречался такой вид зрения? Такое не-простое зрение!

— И фермерова жена загуляла, — услышал я голос сквозь горький смех. — Снова нет порядка в доме!

Я наклонился вперед.

— Знаете, нужно проявлять осторожность, иначе они незаметно подкрадутся, и — бам! — мы лишились последнего глаза, ослепли, как летучие мыши. Кому-то очень не хочется, чтобы мы видели. Может, поэтому сегодня здесь так много наших славных друзей в синей саржевой униформе, с пистолетами наготове и вообще… но вам не кажется, что мы уже добровольно лишились одного глаза — с нас хватит! Так давайте же объединимся. Мои несмышленые одноглазые братья, вы замечали, как слепые, объединившись, помогают друг другу? Спотыкаются, налетают на предметы, но вместе с тем — обходят опасные места; они справляются. Давай действовать сообща, непростой народ. Если смотреть в оба, можно увидеть, что делает нас такими непростыми, кто нас делает такими непростыми. До сих пор мы были похожи на двух одноглазых прохожих, каждый из которых идет по своей стороне улицы. Если в них летят камни, они спорят и обвиняют друг друга. Какая ошибка! Кто-то третий приложил к этому руку. Посреди широкой улицы бежит самодовольный сукин сын и бросает камни — вините его! В нем корень всех бед! Ему якобы нужно больше места, которое он называет личной свободой. Он-то знает, что мы его не видим, поэтому швыряет в нас камни и будет швырять, пока не выставит нас дураками — непростыми дураками. Надо признать, он свободен, а мы по его милости почти лишились зрения. Но тсс, не будем называть имен. — Я поднял руку. — Я говорю, пусть этот парень катится в преисподнюю! Я говорю, ну же, перейдите улицу! Давайте заключим союз! Я буду за вами приглядывать, а вы — за мной. Я не только хорошо ловлю, но и чертовски хорошо подаю.

— Но ты не подаешь, брат! Ни одного мяча не бросил.

— Давайте сотворим чудо, — прокричал я. — Вернем себе отнятые у нас глаза. Вернем себе зрение; объединимся и расширим обзор. Выгляните из-за угла — надвигается буря. Посмотрите на улицу — там один только враг. Неужели вы не видите его лица?

Повисла естественная пауза, которую зал встретил аплодисментами, а я осознал, что мой запас слов иссяк. Что же мне делать, когда они опять обратятся в слух? Я наклонился, стараясь разглядеть слушателей сквозь световую завесу. Я завоевал аудиторию и не хотел ее терять. Вдруг я почувствовал, что моя душа обнажена и беззащитна, что ко мне вернулись слова и сейчас будет произнесено то, что лучше держать при себе.

— Посмотрите на меня! — Звук шел из солнечного сплетения. — Я здесь недавно. Настали тяжелые дни, я познал отчаяние. Я приехал с Юга и увидел, что такое принудительное выселение. Я утратил доверие к миру… Но посмотрите на меня сейчас, происходит нечто странное. Я стою перед вами. И хочу признаться…

Внезапно рядом со мной вырос брат Джек и